На повестке дня - Икар - Роберт Ладлэм

— Спасибо за щедрый, хотя и в чем-то снисходительный комплимент.

— Звучит скорее враждебно, да?

— Не более чем ваше решение, кто должен управлять страной и быть избранным на высший государственный пост.

— Он, — нужный человек в нужное время по всем нужным причинам.

— Не могу не согласиться с вами. Но способы, которыми вы это делаете... Когда кто-то дает волю мошенничеству для достижения цели, он не может знать, каковы будут последствия.

— Другие тоже так делают. Да они прямо сейчас это делают.

— Это не дает вам права. Разоблачите их, если можете, а вы с вашими возможностями, я уверен, сможете, но не подражайте им.

— Это софистика! Мы живем в животном мире, политически ориентированном мире, в котором доминируют хищники!

— Нам не нужно становиться хищниками, чтобы бороться с ними... Разоблачение, а не подражание.

— Ко времени, когда слово будет произнесено, ко времени, когда немногие поймут, что случилось, безжалостные толпы растопчут нас, обращая в паническое бегство. Они изменят правила, переделают законы. Они недосягаемы.

— При всем почтении позвольте с вами не согласиться, доктор Уинтерс.

— Взгляните на Третий рейх!

— Посмотрите на то, что с ним стало. Посмотрите на Великую хартию вольностей, посмотрите на жестокости французского двора при Людовике XVI, посмотрите на зверства царей, наконец, на Филадельфию в 1787 году! Конституция, доктор! Люди чертовски быстро реагируют на угнетение и беззаконие!

— Скажите это гражданам Советского Союза.

— Шах и мат. Но не пытайтесь объяснить это отказникам и диссидентам, которые день за днем освещают миру темные углы кремлевской политики. Они-то чувствуют разницу, доктор.

— Это крайности! — воскликнул Уинтерс. — Повсюду на нашей бедной, обреченной планете крайности. Они нас разорвут на части.

— Нет, если разумные люди разоблачают крайности и не присоединяются к ним в истерии. Ваше дело, может быть, и правое, но вы-то в своей крайности нарушили законы — писаные и неписаные — и стали причиной смерти невинных мужчин и женщин, потому что считали себя выше законов страны. Вы предпочли манипулировать страной, а не рассказать о том, что вам известно.

— Таково ваше решение?

— Да. Кто другие члены «Инвер Брасс»?

— Так вы знаете название?

— Только что сказал. Так кто же они?

— От меня их имен вы не узнаете.

— Мы их найдем... в конце концов. Но удовлетворите мое личное любопытство: когда создалась эта организация? Если не хотите отвечать, не отвечайте.

— О, но я действительно хочу ответить. — Тонкие руки старого историка дрожали; он сцепил их на столе. — Много десятков лет тому назад «Инвер Брасс» была рождена в хаосе, когда нацию раздирало на части, когда она была на грани самоуничтожения. Это было в разгар «великой депрессии»; страна зашла в тупик, повсюду были взрывы насилия. Голодных мало волнуют пустые лозунги и еще более пустые обещания, а люди, занятые производительным трудом, потерявшие гордость не по своей вине, доведены до ярости... «Инвер Брасс» была образована небольшой группой необычайно богатых, влиятельных людей, следовавших советам таких личностей, как финансист Бернард Манн Барух, и не пострадавших от экономического краха. У них также была общественная совесть, и они помещали свои средства в работу практически, преодолевая мятежи и насилие не только солидными вливаниями капитала и припасов в воспламененные районы, но и тихо проводя через конгресс законы, помогавшие осуществлять меры, ведущие к облегчению. Мы следуем именно их традиции.

— Именно их? — тихо спросил Пейтон; его глаза, изучающие старика, излучали холод.

— Да, — подчеркнуто выразительно ответил Уинтерс.

— "Инвер Брасс"... Что это значит?

— Это название одного болотистого заливчика на севере Шотландии, которого нет ни на одной карте. Его придумал первый глава организации, банкир, шотландец по происхождению, понимавший, что группе придется действовать втайне.

— Значит, никакой подотчетности?

— Повторяю. Для себя мы ничего не искали!

— Тогда зачем тайна?

— Она необходима, ибо, хотя наши решения (в конечном счете) беспристрастно направлены на благо страны, в глазах многих они не всегда приятны и даже вряд ли могут быть оправданны. И все же они действительно были направлены на благо страны.

— Вряд ли могут быть оправданны? — повторил Пейтон, пораженный тем, что слышит.

— Приведу пример. Несколько лет назад наши непосредственные предшественники столкнулись с тираном в правительстве, у которого были свои взгляды на перемену законов страны, человеком по имени Джон Эдгар Гувер. Этот гигант под конец жизни стал одержимым, перешел границы рационального, шантажировал президентов и сенаторов — порядочных людей — своими грязными материалами, погряз в сплетнях и инсинуациях. «Инвер Брасс» устранила его до того, как он поставил исполнительную и законодательную ветви власти, по существу правительство, перед собой на колени. Затем возник молодой писатель по имени Питер Ченселор и подошел слишком близко к правде. Именно его недопустимая рукопись стала тогда причиной чуть ли не кончины «Инвер Брасс»...

— О Боже! — негромко воскликнул начальник Отдела специальных проектов. — Позволить себе решать, что есть добро, что зло, выносить приговоры... Какая самонадеянность!

— Это несправедливо! Вы не правы!

— Это правда. — Пейтон встал, задвигая за собой стул. — Мне больше нечего сказать, доктор Уинтерс. Я ухожу.

— Что вы собираетесь делать?

— Все, что нужно. Подам рапорт президенту, министру юстиции и комитетам конгресса по надзору. Этого требует закон... Вы обанкротились, доктор. И не трудитесь провожать меня до двери, я найду дорогу.

Пейтон вышел на холодный серый утренний воздух. Он глубоко дышал, стараясь наполнить легкие, но не мог. Навалилась усталость, слишком много грустного и отвратительного в канун Рождества. Пейтон подошел к ступенькам и начал уже спускаться, когда внезапно услышал потрясший землю громкий звук — звук выстрела. Водитель Пейтона стремительно выпрыгнул из машины, распластался на дорожке, держа оружие обеими руками.

Эм-Джей медленно покачал головой и продолжил путь к автомобилю. Силы его были на исходе. Их не из чего было черпать — полное истощение. Отпала и необходимость срочно лететь в Калифорнию. «Инвер Брасс» прекратила свое существование, ее лидер покончил с собой. А без фигуры и авторитета Самуила Уинтерса она превратилась в руины. А способ, каким он умер, сообщение о крахе тем, кто остался... Эван Кендрик? Ему необходимо все рассказать, все стороны этой истории, и заставить его понять. Но это может подождать по меньшей мере день. Все, о чем мог думать Эм-Джей, пока шофер открывал перед ним дверцу, это как бы побыстрее добраться до дома, выпить несколько больше, чем обычно, и отоспаться.