Белая Башня (Хроники Паэтты) - Александр Федоров

– Вы можете распоряжаться любым из нас, как сочтёте нужным, мессир! – от имени гномов гаркнул Барнур.

– Спасибо, храбрые гномы! И ещё одно: вам будет противостоять необычный враг. Это могут быть зомби, или даже демоны. Но помните – вы не должны устрашиться! Уничтожить зомби немногим сложнее, чем обычного человека! Снесите ему голову – и бес, сидящий в теле, вырвется и покинет наш мир. Против демонов поможет лишь зачарованное оружие или магия, так что не нужно бездумных жертв! Я хочу, чтобы, когда настанет день, мы вместе воспели славу этой битвы!

Всё-таки речь получилась пафосной, но это, видимо, было именно то, что хотели услышать воины, поскольку ликующий клич, не смолкая, сотрясал двор и стены крепости. А Каладиус, который сам себя назначил полководцем, спешно направился на стены, чтобы увидеть врага воочию.

Горы скрывали восходящее солнце, но небо за ними уже ярилось проступающим червлёным огнём. В красновато-сиреневых тонах предстала равнина пред глазами Каладиуса. И что-то чужеродное в ней – на самой границе земли и неба. Маг и его спутники напряжённо вглядывались вдаль, пытаясь понять, кто им противостоит.

Вскоре стало понятно, что численность врага ненамного превышает численность защитников – от силы три сотни… не людей, нет. Пока ещё этого было не разглядеть обычному глазу, но Варан уже видел странную, неестественную дёрганность движений большинства воинов, бредущих к крепости. Это были зомби – низшие демоны, силою некромантов заточенные в мёртвые людские тела. Да и не только людские – для этих целей вполне подходила любая раса.

– Эх, маловато нападающих, – бравурно воскликнул Барнур, вглядываясь в надвигающихся врагов. – О таких стычках легенды не помнят.

Однако под задорным боевым тоном чуткое ухо могло бы услышать страх. Славный воин боялся, вот и старался поднять дух себе и товарищам. Одно дело выйти против живого врага, пусть даже вдесятеро превосходящего. Другое – против этих богопротивных отродий, не ведающих ни страха, ни жалости. Но под ногами гнома был честный камень, сложенный в стену, а стена та зиждилась на вековечных скалах, корнями уходящих вглубь земли, так что Барнур скорее умер бы, чем показал свой страх.

Каладиус до рези в глазах вглядывался в надвигающуюся массу, пытаясь определить, были ли там свободные демоны. Свободными они назывались, конечно же, весьма условно, поскольку также были подчинены воле пленивших их заклинателей, однако, они были достаточно сильны для того, чтобы существовать в этом мире без необходимости быть втиснутыми в мёртвую плоть. Это делало демонов многократно более опасными, поскольку они не были скованы бренностью тела. Но призыв такого демона и управление им, к счастью, были по силам считанным единицам магов-некромантов.

Пока было похоже на то, что демонов среди нападавших не было, и это вселяло определённые надежды. Зато Каладиус уже различал самих некромантов – около двух десятков фигур, держащихся чуть поодаль. Вообще заклинателей демонов и не могло быть слишком много – эта секта была далеко не самой популярной, так что вряд ли общее количество их адептов по всей Саррассе перевалило бы за сотню. В данном случае это было неоспоримым плюсом. Другим плюсом было то, что маги волей-неволей должны были находиться поблизости.

Минус некромантии в том, что призвать демона и вселить его в плоть – лишь полдела. Для того, чтобы воля заклинателя была связана с волей пленённого демона, некроманту приходилось всегда быть неподалёку. Опытным путём было определено, что даже очень сильный заклинатель полностью теряет контроль, если зомби удалялся больше, чем на две с половиной мили. Вся заковырка была в том, что получить повторный контроль после этого было уже невозможно – такой зомби становился неуправляемым, что приводило к стихийному разрушению телесной оболочки меньше, чем через пару часов.

Зомби двигались издевательски медленно, поэтому прошло не менее часа, прежде чем они приблизились к крепости примерно на полмили. К этому времени лучи солнца уже золотили верхушки Анурских гор – ещё немного, и оно покажется над равниной, на которой сегодня, вероятно, суждено было пролиться крови. Надвигающаяся армия мертвецов вдруг остановилась. К этому времени защитники крепости, изведённые долгим ожиданием, уже молились о том, чтобы сражение поскорее началось.

Из группы некромантов один выдвинулся вперёд. Лёгкая кираса поблёскивала в предрассветных лучах. Он сделал всего пару десятков шагов по направлению к крепости, а затем также встал. Лица его было не разглядеть, но каждый, кто стоял сейчас на стене, кожей ощущал его взгляд. Каладиус ощутил, насколько силён был этот колдун. Пожалуй, он был одним из сильнейших, встречаемых когда-либо великим магом. А ещё у исходящей от него силы был какой-то странный привкус. Незнакомый и чуждый здесь, на Паэтте. Но, вероятно, весьма распространённый на Эллоре. Опасный соперник. Страшный противник.

– Мы пришли забрать своё.

Этот голос раздался так неожиданно, что вздрогнул даже Каладиус. Магия позволяла слышать тихий, чуть шипящий голос некроманта, хотя тот находился на расстоянии полумили от слушателей. Мозг терялся, пытаясь соотнести источник звука и сам звук, поэтому создавалось головокружительное ощущение, будто шепчет сам воздух вокруг. Это было жутко и Каладиус почти ощутил, как ослабели колени у его соратников. Нужно было вселить уверенность в их души, поэтому надлежало как следует постараться.

– Вы не получите ничего, кроме заслуженной кары за то, что дерзнули восстать против императора, – лицо мага застыло маской, а губы едва выговаривали слова, однако они вдруг громом небесным грянули над всей равниной, гулким эхом отражаясь от скал.

Это было вполне показательно. Увидев мощь своего союзника, воспрянули духом защитники крепости. Эмоций на лице некромантов, конечно, увидеть было невозможно, но можно ожидать, что они были потрясены. Однако, магический голос этого не выдавал:

– Представься, тот, кто бросает нам такие обвинения.

– С удовольствием, – пророкотало над равниной. – Я тот, кто сокрушил в своё время ренегата Паториуса. Я тот, кто не позволит никому вызволить его из темницы. Узнал ли ты меня?

– Ужель это старый ящер Каладиус вновь выполз из-под своего пустынного камня?

– Угадал. Может, теперь уберёшься подобру-поздорову?

– Вот ещё!

– И правильно. Потому что я всё равно не отпустил бы тебя. Для вас теперь есть лишь два исхода – умереть, или в кандалах предстать пред императором.

– Неужели тебе необходимо лезть не в свои дела, старик? – в голосе слышалось плохо скрываемое бешенство. – Оставь, отойди в сторону! Это – не твоя война.

– Странно, я был уверен в обратном, – громогласный голос Каладиуса напротив был расслаблен и даже насмешлив. – С тех пор, как я поверг Паториуса, эта война стала моей. С моей стороны будет невероятно глупо плюнуть на то, что дела рук моих вот-вот пойдут прахом.

– Думаешь, эти стены защитят вас? Старый глупец! Неужели ты думаешь, что мы пришли бы сюда, не будучи уверенными в победе?