Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

Джонатан кивнул.

И сегодня, идя по службам, он среди прочих дел ждал. Но ничего такого, что могло вызвать у Фредди столь бурное веселье, не было. Роб, как это и раньше частенько бывало, следовал за ним, выдерживая почтительную дистанцию. Опять же ничего нового и необычного. И когда Мамми, достававшая из кладовки мешочек с сахаром, пошла к нему, Джонатан остановился, но ничего особого не ожидал.

– Тут такое дело, масса Джонатан, – начала Мамми. – Из соседних имений забегали, так обносились все, – она сделала выразительную паузу.

– Ну-ну, – подбодрил её Джонатан.

– Давай, – сказала Мамми куда-то вниз. – Заварил кашу, так хлебай.

Из-за юбки Мамми высунулась мордашка Роба.

– Лишнее продать нужно.

– Та-ак, – Джонатан с искренним интересом рассматривал Роба. – И что же лишнее продавать?

– А одёжу из кладовки, – Роб смелел с каждой фразой. – Сколько там всего, нам до смерти всего не сносить, а другие денежку заплотют. И совсем маленькое есть, на пискунов, на Тома не налезет, а меньше его нету. Это всё продать. А то лежит и выгоды не даёт.

Джонатан слушал так серьёзно, что колыхавшаяся от сдерживаемого смеха Мамми смотрела на него с уважительным удивлением.

– Резонно, – пробормотал Джонатан. И громче: – И почём продавать?

– А как нам считали, – вмешалась Мамми.

Но Роб замотал головой.

– Нее, чужим дороже надо. А то зачем своим быть, если как все платишь.

– Резонно, – уже другим тоном сказал Джонатан. – Что ж, и много лишнего в кладовке?

– Совсем маленького? – Роб уже вылез из-за Мамми и стоял перед Джонатаном, глядя снизу вверх прямо ему в лицо. – Совсем маленького десять и ещё девять. А сапожек…

– Ладно, – остановил его Джонатан и улыбнулся. – После ленча посчитаем и прикинем. Возьмёшься торговать, Мамми?

– С таким-то помощником, – фыркнула Мамми.

– Хорошо, – кивнул Джонатан. – Так и сделаем.

Мамми понесла сахар на кухню, а Джонатан продолжил свой обход, но уже без Роба, побежавшего за Мамми.

Наконец Джонатан добрался до Фредди, сосредоточенно вместе с Роландом перебиравшего фургонную упряжь.

– Когда это на соплях, то одни сопли и будут, – Фредди выпрямился, заметив подходившего к ним Джонатана. – Надо всё заново делать.

– У массы Перкинса шорник хороший, я слышал, – выжидающе сказал Роланд.

– Знаю, – кивнул Фредди.

– Заказывай, – Джонатан попробовал на разрыв ремень. – Сгнило всё. В сырости, что ль, лежало?

– Да оно, масса Джонатан, уже и было… – Роланд подобрал обрывки ремня, повертел их в руках и снова бросил, но уже в стоявшую у стены корзину. – Под иглой ползёт, масса, шей не шей…

– Толку не будет, – закончил за него Джонатан. – Заказывай полный комплект.

– Так я сейчас и сбегаю, масса, – предложил Роланд.

– Акацию возьми, – сказал Фредди.

Джонатан кивком согласился, и Роланд радостно зарделся. Съездить к шорнику верхом на хорошей лошади, как… как, скажи, он управляющий, или того больше.

– Я мигом, масса Джонатан.

Подсматривавший за ними из-за угла Джерри только вздохнул. Что его не возьмут – это ж любому ясно.

Роланд побежал седлать и выводить Акацию, Джерри кинулся за ним, чтоб хоть посмотреть, а вдруг и подержать что позволят, и Джонатан сказал Фредди:

– Нам предлагают сделку.

– Выгодно? – так же серьёзно спросил Фредди.

– Какую цену положим. Продать излишки рабской одежды. А то, – Джонатан был очень серьёзен, – лежит и выгоды не даёт.

Фредди ржал так, что был вынужден привалиться к стене. А отсмеявшись, сказал:

– А неплохая головёнка.

Джонатан кивнул.

– И стратег, и тактик. Всё маленькое загнать целиком. И с чужих брать дороже, чем со своих. А то, – он улыбнулся, – зачем своим быть, если платишь столько же.

– И это сообразил, – Фредди даже присвистнул. – Джонни, за идею надо платить.

– Семьдесят пять от выручки мне, – кивнул Джонатан, – двадцать Мамми за работу, ей торговать, и пять Робу за помощь и идею.

– Сквалыга ты, – с чувством сказал Фредди. – Да чего и ждать от лендлорда.

– Лендлорд своего не упустит, – самодовольно хмыкнул Джонатан. – Они такие. Шорник этот, в самом деле, хороший?

– Я его работу видел, – ответил Фредди, возвращаясь к прерванной работе. – Грузовик без меня не трогай.

– Не жадничай. Не всё тебе одному, – засмеялся Джонатан.

– Ладно, – не стал спорить Фредди. – Но у Чака крыша точно съедет.

– А что? Тебя он под грузовиком уже видел. И ничего.

Фредди довольно хмыкнул.

– Я – ковбой на контракте. И другие хозяйственные работы. А ты – лендлорд.

– Резонно, – подчёркнуто неохотно согласился Джонатан.

Работая, Чак напряжённо прислушивался: не войдёт ли кто в гараж. И от этого работа шла неровно, толчками. Хотя, ну, чего он дёргается? Здесь он вполне на уровне. Трейси, во всяком случае, слова ему не сказал. А тоже… не впервые мотор видит. Пришёл тогда и полез под грузовик, будто всю жизнь механиком вкалывал. И гараж этот Фредди явно сам и под себя делал: каждая мелочь на нужном ему месте.

И хотя Фредди даже не посмотрел в его сторону ни разу, Чак был уверен, что тот всё и увидел, и заметил, и запомнил. Чак надеялся, что и оценил. А уж лендлорд-то точно должен заглянуть, посмотреть, что с новенькой дорогой машиной делают. И если он хоть вполовину как Трейси разбирается, то ему мозги не запудришь.

Чак и боялся прихода Бредли, и хотел, чтобы это уже случилось. Чтоб знать. «Послезавтра в девять». Значит, до этого часа его не убьют: машину же надо сделать. А потом? Где он будет потом? В Овраге? Сволочь всё-таки Трейси. Смотрит сквозь тебя и молчит. Ведь ясно, что помнит, и тянет, тянет… пусть бы уж лучше побил.

Чак вздохнул и вылез из ямы. На ленч уже пора. Жрать хочется. Поглядел на часы. Да пора. Но здесь едят не по часам, а когда Мамми позовёт. И только подумал, как в дверях возник негритёнок – его, вроде, Томом зовут – и крикнул, не переступая порога:

– А на ленч зовут!

И улепетнул тут же. Чак невольно улыбнулся. Еда – это всегда хорошо. Ну вот, после ленча и до обеда, а если ещё и вечер прихватить, то завтра после ленча он сможет выехать в пробную, потом помыть и… и всё. Чак вытер руки ветошью и пошёл на кухню. Страшно хотелось есть. Как всегда, когда долго психуешь.

На кухне весёлая шумная толкотня, плеск воды в умывальнике, зычный голос Мамми и горячие сытные запахи. И Чак невольно поддался общему настроению. Да и чего в самом-то деле? Тут даже миску держать, пока ешь, не надо: никто и куска не стащит. И не от того, что Мамми всем вровень с краем миски