Кромешник - О'Санчес

– Все нормально, парни. Ноги затекли, укачало с непривычки, вот и вышел размяться. Где и на сколько намечен ваш светский раут, он же банкет, он же мальчишник?

– В «Коготке» на восемь вечера. А пока мы думали…

– И правильно делали, Эл, что думали. В восемь вечера я туда подойду. Теперь же не фиг гусей дразнить своими моторами и манерами. Езжайте, я же сам прошвырнусь по городу. Один. Соскучился, честно говоря, по одиночеству. Вперёд, вперёд и побыстрее, мы тут не клоуны на арене цирка… Эл! Ромштексы будут? И хорошо бы крабов.

Тик-ток, так-тук-тёк -

Скачет весенний дождик

На первом ручье.

Город здорово изменился за шесть лет. Стало больше рекламы, ярких вывесок, автомобилей. По-прежнему всюду висели портреты Господина Президента, но они уже почти сливались с фоном иных плакатов и портретов, жрущих, улыбающихся и обещающих неземное блаженство для владельцев кофеварки и кроссовок. И люди другие… Да нет, те же люди, просто они не знают ходьбы под конвоем и не боятся попасть в непонятное из-за серёг в ухе или ещё чего-нибудь такого, неположенного. Да-а, одичал…

Гек шёл и заново привыкал к ощущениям простого прохожего: никто не расступается перед ним, никто не шепчет за спиной, ходят, толкаются даже. Как все забавно.

Гек решил перекусить в харчевне, где молодые люди в одинаковых одеждах мгновенно содрали с него изрядную сумму, взамен отдав здоровенный круглый бутерброд, кока-колу в бумажном стакане и странного типа картофель – вроде бы жаренный полосками, но очень лёгкий, как воздушный. В зале было пусто, опрятно и скучно. Гек и раньше видел подобные заведения, но теперь они торчали на каждом шагу, и Геку любопытно было отведать местную кухню. «Кухня!» Ерунда какая-то.

Вот и книжный магазин, где Гек привык в свою бытность на воле пополнять «подземную» библиотеку, но не было настроения заходить, хотя неизменный вид обшарпанного магазинчика порадовал его сердце; сквозь пыльную витрину Гек рассмотрел, что старичок-продавец все тот же.

Два часа пополудни. Он сыт, до восьми свободен, наличность имеется… Нет, сегодня не до баб. А вот лучше он проведает «Чёрный ход», пылищи небось на метр накопилось… Возле парадняка, где в бывшей дворницкой находился секретный лаз в подземелье, лежали выброшенные облысевшие ёлки, следы новогодних праздников, картонные коробки, иной мусор – вроде бы уже и не трущобы, но пока и не цивилизация, черт бы побрал этих скотов, гадят прямо под себя. На зоне бы такое… Ладно, здесь не зона…

Дом принадлежал, по инициативе Гека, банде Дяди Тони Сторожа, и квартиры первого этажа пустовали по его же повелению, мол, пригодятся для будущих идей (каких – Гек не пояснял, а спросить у него было некому).

Гек легко вскрыл дверь отмычками (оба комплекта ключей были им специально оставлены внутри, а дверь запиралась автоматически), составленными ещё на зоне, и вошёл в квартиру. Здесь явно бывали люди пару-тройку раз, может воришки, может службы коммунальные – смятые бумажки, окурки – раньше их здесь не было… Однако ничего не украдено, да и нечего здесь красть, разве что чугунную ванну с ободранной эмалью – ни мебели, ни обоев, вместо паркета – деревянные половицы, источенные всякими там древоточцами… У унитаза Гек, ещё до зоны, лично отколотил изрядный кусок – из тех же соображений, чтобы не разорили… Ключи в тайничке на месте, там же свечи и спички (фонарик – дело ненадёжное после такого перерыва), круглый люк в прихожей на месте, не сразу и найдёшь… Гек оставил ключи на месте, но вынул пакет, из него добыл и натянул на себя «бумхлопный» дешёвенький комбинезон, чтобы не испачкаться при спуске, и глубоко-глубоко вздохнул: «Ещё немножко – и я дома».

А пыли накопилось гораздо меньше, чем он представлял, видимо, исходного материала для неё было маловато. В помещении тепло, зимой и летом около двадцати. Заготовленные когда-то тряпки, конечно же, обветшали в труху; Гек разодрал на части комбинезон, разделся до трусов и принялся за уборку. Сплошь хромированная и никелированная сантехника выдержала, но коричневая вода минут двадцать хлестала из раскрученных до отказа кранов, прежде чем Гек удовлетворился степенью её чистоты и прозрачности. Пыли-то вроде бы и немного, да пока её сотрёшь со всей поверхности, особенно с книг, – семь потов сойдёт. Полиэтиленовую плёнку с кровати долой вместе с пылью – все облегчение, матрац придётся поменять – не сопрел, так слежался до каменной консистенции… Полкомбинезона ушло на то, чтобы протереть смазку со всего оружия, табуретки не скрипят, лампочки все до единой целы – ах, здорово, хоть сегодня ночевать можно, надо только жратвой затариться и питьём. И одежды подкупить, плюс пару комбинезонов. На полках, на книжных – места до фига, холодильник пусть поурчит, попривыкнет к новой жизни… Дома-то – гораздо лучше, чем на зоне, уютнее и нет никого…

На угрюмых старопрокрашенных стенах, цвета кирпича в шоколаде, не было ни портьер, ни гобеленов, ни постеров из журналов, пять двухсотваттных лампочек сроду не ведали абажуров, бетонный пол – как был, так и лежал под ногами голышом, без паласов и дорожек. Металлический стол без скатерти и без клеёнки, кроватное бельё – тюремного почти качества и образца… Гек очень своеобразно понимал уют, ему даже открытые всем жилищным просторам унитаз и душевая абсолютно не мешали: то, что нужно для жизни, – есть, принадлежит только ему, в употреблении удобно – что ещё надо? Да, это верно… Однако вряд ли кто из посторонних влюбился бы в это помещение даже при ярком электрическом свете… А без света, в кромешной тиши, даже Геку иной раз становилось жутковато, так что он частенько оставлял включённым радиоприёмник, и тот до утра наяривал шёпотом спокойную музыку. И приёмник отлично работает… Если сеть сюда дотянул, то надо бы поднапрячься и телевизионный кабель прогнать, метров четыреста – многовато, тяжёлый будет, зараза. Или черт с ним: опять по всему маршруту маскировать придётся, с радио намучился по самую маковку… Да и радио – баловство, при случайном обнаружении – как по ниточке весь клубочек размотают. Надо подумать.

«Девятнадцать часов десять минут. На волне „Эха столицы“ весь этот час с вами…» Как время-то бежит. Пора на банкет. Гек, как был в утреннем костюме, в котором на волю выходил, двинулся на выход. Выключить, обесточить, закрыть, специальным табачным порошком (от собак-ищеек) подновить подходы – вперёд, путь неблизкий. Гек захватил с собой, за спину за пояс со специальной петелькой, лёгкий ствол, старинный наган, поскольку не любил пристёгивать кобуру, а современные страшилы хоть и убойны, да тяжелы и объемны – отовсюду видны, если приглядеться. В случае чего и с наганом можно отбиться в первые, самые важные секунды. Главное не замарать одежду при подъёме, но Гек уже придумал, где и как будет выходить на поверхность – аккурат неподалёку от «Коготка».

Лето в Бабилоне. Ночи серы и коротки. Когда тучи и дождь, то и день сер и люди, и мосты и улицы, но вот расчистилось небо, стукнулся мягко об асфальт солнечный луч, за ним ещё один, неизвестно откуда посыпался со всех сторон детский галдёж, воробьи и голуби засновали веселее в поисках съедобного мусора, щерятся в обшарпанной улыбке арки проходных дворов – город на краткий миг становится приветлив и мягок.