Белые пешки - Екатерина Звонцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ректор. Ее голос разума и поддержки почти весь последний год. Ася закричала, громко и хрипло, упала на колени на ковер… и столкнулась взглядом с испуганными глазищами щенка, застывшего на пороге. Рублик чинно сидел на пушистой попе, подобрав лапки. Пасть была закрыта, он не лаял – он почти никогда не лаял. Он просто глядел. Будто все понимал. Его глаза горели добрыми, сочувственными рубинчиками. И наверное, только подзови – подскочит и оближет зареванную хозяйку.
– Пошел! – закричала Ася. Щенок не шевелился. – Прочь, прочь, или я тебя в стену кину!
Щенок сидел. Его глаза горели словно бы все ярче. Или это что, там слезы появились?
– ВО-ОН! – Ася захлебнулась. Схватила ближайшую книгу, первый томик «Гарри Поттера», и швырнула в Рублика, старательно целясь острым углом переплета.
Щенок, скуля, убежал. Ася рассмеялась, а потом снова заревела, прикрыв голову руками. Голова… волосы. Там теперь не хватало волос. Ну и отлично. Можно ведь совсем от них избавиться, на кой они нужны, если ты не Самсон? Она – точно нет.
И пытаясь облегчить свою тяжесть хоть чем-то, она пошла в ванную и взяла там ножницы.
Мама экономила всегда, сколько Ася ее помнила. Экономила на всем, в том числе на парикмахерской: стригла своих девочек сама. Асе было проще: мама только ровняла ей концы. А вот Линка уже испробовала на себе множество причесок, не всегда удачных. И те самые резинки hello kitty донашивала до сих пор; Асю буквально трясло при виде них. Зато дачу купили быстро.
Все это было не главным сейчас. Главное – парикмахерские ножницы висели на своем крючке, в углу. Взяв их, но не раскрывая, Ася провела холодными металлическими кончиками по своему горлу. Руки вспотели, сильнее застучал пульс. Да, можно было бы и так: раскрыв лезвия, провести еще, всего пару раз, а потом захлебнуться в теплом алом водовороте. В проклятых водах, откуда приносит мерзких проклятых капитанов. Но…
«Рано, девочка. Рано».
Она словно услышала ласковый успокаивающий голос. Снова он. Арсений Викторович. Веривший в нее, поддерживавший ее, понимавший ее все это время. Лучше бы с ней поговорил Макс или папа, но хотя бы так. Хотя бы ректор. Почти друг.
Ася улыбнулась дрожащими губами и стала отрезать себе волосы под самый корень.
Она пришла вечером, а я приготовила ей чай и разогрела макароны в томатной пасте. Она села есть, я остановилась на пороге кухни. Наблюдала за ней, такой нарядной и надушенной, не зная, что сказать.
«Мама, мне плохо».
«Мама, я схожу с ума».
«Пожалуйста, помоги мне, мама».
Она оторвалась от еды и увидела наконец мою голову, округлила глаза и спросила:
– Ребенок, а это зачем? Коротковато, а у тебя мордашка круглая, ты теперь похожа на печального поросенка.
В темноте она не видела главного. Принимала за игру теней, наверное.
– Так модно, – сказала я, повернулась и пошла.
Ну кухне снова загремела о край тарелки вилка.
22.05.2007. Дэн
Похоже, все снова не очень ладится с регулярными записями. Хотя неудивительно. У кого-то, у Саши, кажется, я прочитал сравнение с минным полем, и вот теперь все мы – минные поля. Похоже, даже я.
Мне темно, если честно. И я не совсем понимаю, что с этим делать. Я не понимаю и на какой я… позиции? Насчет всего. Верю ли, надеюсь ли, боюсь ли, пытаюсь ли смириться? Вроде нахожу ответы, а потом вспоминаю вдруг первый урок физры, тот момент, когда все разбились на пары упражняться с баскетбольным мячом, а я остался один. И Макс попросил Асю поиграть со стенкой и встал ко мне. Странное воспоминание. Пустое, наверное, не главное, что нужно помнить о друге, который…
Да просто о друге.
Но Лева сказал, что нет. Что в правилах того мира, мира подростков, для которых вот это важно – не остаться без пары, ни за что не остаться, ни на экскурсии, ни на физре, – Макс совершил рыцарский подвиг. И он не шутил.
Это правда оказалась сирень, нежно-лиловая, ближе даже к розовому оттенку. Не белая, но тоже хорошо. Она пахла так, что голова кружилась, и трава тоже пахла, и вообще в эти майские минуты кладбище казалось почти уютным местом.
– Еще месяц, и можно будет ставить твою деву. – Лева присел на скамейку. Дэн остался вглядываться в табличку на простом деревянном кресте.
– Говорят же, лучше год ждать?
– Если небольшой, если на постамент и если из легкого камня, то можно раньше. – Лева вытащил сигареты, цапнул одну зубами из пачки. – Плюс лучше поздней весной или летом. С промерзшей землей не всегда угадаешь, да и работать неудобно.
– А ты разбираешься. – Дэн облизнул губы и тут же отвел глаза. Не очень прозвучало, с намеком на маму. Хотя это же давно было…
– Если захочу отдельный бизнес, открою похоронный, – рассмеялся Лева, закуривая. Дэн вскинулся и поймал секунду, в которую его глаза снова стали серьезными. – Но да. Я узнавал для… Ну…
– Для Макса. – Дэн вздохнул, подошел к скамейке, но сесть захотел ближе к земле. На траву, у Левиных ног. – Да, правильно, наверное. Лучше знать. Родители попросили?
– Да нет, я сам. – Говорил Лева с усилием и неохотой. Шумно вздохнул. – Вообще отец посоветовал. Типа «Если провожать братанов, то достойно». Братанов, блин…
– А что он думает? – Дэн вовсе не был уверен, что правда хочет подтверждать свои догадки. – Насчет всего?
– Папа материалист. – Лева выдохнул дым вверх, но Дэн слабо уловил его запах. – Он не думает как Аська, I mean, он-то знает, что когда, например, накрывают криминальный синдикат, где все повязаны, кто-то обязательно проговорится, особенно если что-то пообещать или сильно пугнуть. По его мнению, Макс вывалился за борт или даже дезертировал по каким-то своим причинам. И это замяли.
– А всеобщая амнезия? – Дэн поднял голову. Лева отчужденно смотрел вдаль.
– Ну он еще предлагал вариант с токсинами, которые кто-то распылил с самолета или подлодки. Не факт даже, что враги, мало ли что за эксперименты в нашей оборонке.
– Конспирология как есть. – Дэн поежился.
– Наш народ и особенно люди с деньгами и властью ее любят, deal with it[29], - невесело хохотнул Лева и тут же вздохнул. – Мы поругиваемся из-за этого. Да и вообще из-за всего. Не нравится ему, что
