Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - Роберт Сапольски

Теперь перейдем к эксперименту Милгрэма по повиновению. В своем первом воплощении он был поставлен под крышей Йельского университета в начале 1960-х гг.{752} Пусть есть пара добровольцев, которые вызывались участвовать в «изучении памяти»; один по жребию получал роль «учителя», а другой – «ученика». «Учитель» и «ученик» размещались в соседних комнатах, где они могли слышать, но не видеть друг друга. В комнате с «учителем» находился одетый в лабораторный халат ученый, наблюдавший за ходом эксперимента.

«Учитель» должен был вслух зачитывать пары слов (из списка, который дал ему исследователь в халате), а от «ученика» требовалось эти слова запоминать. Потом «учитель» проверял, насколько «ученику» удалось справиться с заданием. В ответ на ошибку «учителю» предписывалось «ударить» «ученика» током. С каждой последующей ошибкой напряжение увеличивалось – вплоть до почти смертельных 450 В в конце сессии.

«Учителя» были уверены, что удары током настоящие: в начале сессии им самим демонстрировали первый разряд «наказания» – весьма болезненный. В действительности никаких «наказующих» ударов током не было: второй доброволец в паре – «ученик» – был подставным, «ученики» работали в проекте. Увеличивая силу удара, «учитель» слышал, как «ученик» кричит от боли, умоляет «учителя» остановиться[404]. (В одном варианте перед началом эксперимента «ученик» как бы между прочим сообщал «учителю» о своем слабом сердце. В этом случае по мере возрастания интенсивности удара «ученик» кричал о болях в груди, затем резко замолкал, будто бы теряя сознание.)

В какой-то момент, слыша стоны и крики, «учителя» начинали сомневаться, но тут вступал в действие ученый в халате, давая все более властные команды: «Пожалуйста, продолжайте», «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали», «Абсолютно необходимо, чтобы вы продолжали», «У вас нет другого выбора, вы должны продолжать». Плюс к этому исследователь убеждал «учителя», что тот не отвечает за последствия, «ученика» обо всем предупредили и он сам согласился пойти на риск.

Результаты данного исследования потрясли мир: большинство добровольцев-«учителей» уступали давлению и продолжали бить «учеников» током. Притом что почти все «учителя» пытались прекратить эксперимент, спорили с ученым, даже плакали от потрясения, – в итоге они подчинялись. В этом классическом исследовании, ко всеобщему ужасу, 65 % «учителей» дошли до последнего деления переключателя – с максимальным разрядом в 450 В.

А еще был Стэнфордский тюремный эксперимент (СТЭ), который провел Зимбардо в 1971 г.{753} Группу из 24 молодых мужчин – все добровольцы, в основном студенты – случайным образом разделили на две части: 12 «заключенных» и 12 «надзирателей». «Заключенным» предстояло провести от семи до 14 дней в псевдотюрьме: для эксперимента переоборудовали подвал психологического факультета Стэнфордского университета. А «надзирателям» предписывалось поддерживать в тюрьме порядок.

Массу усилий потратили на то, чтобы СТЭ ощущался реальным. Будущие «заключенные» думали, что им нужно будет явиться к началу эксперимента в определенное время. Вместо этого полиция Пало-Альто подыграла эксперименту: появилась в доме каждого участника-«заключенного» раньше времени, арестовала его, отвезла в полицейский участок для оформления документов, сняла отпечатки пальцев, сделала специальные фотографии в профиль и анфас – все, что положено в таких случаях. Затем «заключенных» перевезли в «тюрьму», провели досмотр с раздеванием, одели в тюремную одежду и бросили в камеры по трое.

«Надзиратели» же – все в военной униформе цвета хаки, вооруженные дубинками, в темных очках – вершили власть. Любое насилие в тюрьме по инструкции было запрещено, но «надзирателям» разрешалось заставлять «заключенных» томиться от тоски, бояться, чувствовать себя беспомощным; надсмотрщикам позволяли унижать «заключенных», лишать их возможности уединяться или ощущать свою индивидуальность.

По своей чудовищности результат оказался таким же, как у Милгрэма. «Надзиратели» подвергали заключенных самым бессмысленным, унизительным ритуалам покорности, заставляли делать болезненные физические упражнения, лишали сна и еды, принуждали испражняться в ведро (вместо того чтобы водить их в уборную), оставляли надолго в одиночках, натравливали друг на друга, обращались к ним по номерам, а не по имени. Заключенные реагировали по-разному. В одной камере на второй день подняли восстание, отказавшись слушаться «надзирателей», забаррикадировали дверь; «надзиратели» подавили восстание с помощью огнетушителей. Другие «заключенные» сопротивлялись поодиночке; большинство со временем впало в апатию и отчаяние.

Конец эксперимента тоже стал знаменитым. Через шесть дней жестокость «надзирателей» и ухудшение состояния «заключенных» усилились до такой степени, что аспирантка Кристина Маслак[405] уговорила Зимбардо прекратить эксперимент. Впоследствии эти двое поженились.

Эти исследования вошли в историю, они вдохновили целую плеяду писателей и кинорежиссеров, стали частью культуры (будучи ужасающе ошибочно интерпретированы)[406]{754}. Ашу, Милгрэму и Зимбардо они принесли известность – отчасти печальную[407]. И конечно же, эксперименты сильнейшим образом повлияли на научные установки: по данным интернет-сервиса «Академия Google», работы Аша цитировались больше 4000 раз, Милгрэма – больше 27 000 раз, а СТЭ – больше 58 000[408]{755}. Просто для сравнения: в среднем количество цитирований научной статьи можно по пальцам пересчитать, причем за половину цитат нужно благодарить маму автора. А на изысканиях этой тройки ученых зиждется социальная психология. По словам гарвардского психолога Махзарин Банаджи, «первейший и самый очевидный урок СТЭ [и по умолчанию – экспериментов Аша и Милгрэма] говорит о том, что обстоятельства имеют значение» (курсив Банаджи).