Благородный Дом. Книга 1. На краю пропасти - Джеймс Клавелл

Встревоженный Данросс осмотрел ее. Взглянул на портрет Дирка Струана над камином. Картина была на месте. Отведя ее в сторону, Данросс увидел, что волос, аккуратно положенный им на середину петли сейфа, не сдвинут. Довольный, он вернул картину на место, затем проверил запоры высоких стеклянных дверей. Те двое оставались на месте. В первый раз Данросс порадовался, что Эс-ай приставила к нему охрану.

19:58

Филлип Чэнь сидел рядом с телефоном, беспокойно поглядывая на него. В кабинете было жарко и влажно. Дверь распахнулась, и Филлип аж подпрыгнул. В комнату вплыла Диана.

– Ждать дальше бессмысленно, Филлип, – раздраженно сказала она. – Лучше пойди переоденься. Сегодня вечером этот дьявол Вервольф уже не позвонит. Должно быть, что-то случилось. Давай пойдем! – Она была в вечернем чунсаме, по последней, самой дорогой моде, с пышной прической, вся увешанная драгоценностями, как рождественская елка – игрушками. – Да. Должно быть, что-то случилось. Может быть, полиция… Хм, ну нет! Надеяться, что они поймали его, – это уже слишком. Гораздо более вероятно, что этот фан пи[185] дьявол играет с нами. Переоделся бы ты, а то мы опоздаем. Если ты пото…

– Мне вообще идти туда не хочется, – огрызнулся он. – Шити Чжун всегда был занудой, а теперь, когда он стал сэром Шити, – зануда вдвойне. – Близкие приятели давно уже переделали имя Шитэ в прозвище Шити.[186] – Во всяком случае, еще нет и восьми, а ужин раньше половины десятого не начнется. Он и сам всегда опаздывает, а банкеты у него непременно начинаются с запозданием по меньшей мере на час. Иди, ради бога!

– Айийя, ты должен пойти. На карту поставлена наша репутация. – Настроение у нее было не лучше. – Боже мой, после такого дня на фондовом рынке… Не пойдем – потеряем свое доброе имя, а наши акции упадут еще ниже! Над нами будет смеяться весь Гонконг. Уж тут пощады не жди. Скажут, что мы боимся показываться на людях, потому что Благородный Дом не в состоянии платить по счетам. Ха! А что касается Констанс, новой жены Шити, так эта сладкоречивая шлюха ждет не дождется случая увидеть меня униженной! – Диана чуть ли не визжала. Потерять больше ста тысяч своих собственных, тайных, личных долларов! Когда Филлип позвонил ей с фондовой биржи чуть позже трех и рассказал, что произошло, она чуть в обморок не упала. – О-хо, ты должен пойти, или мы разоримся!

Филлип с жалким видом кивнул. Он знал, какие сплетни будут передавать на банкете, какие разносить слухи. За весь день он смертельно устал от вопросов, жалоб и паники.

– Думаю, ты права.

В этот день он потерял почти миллион долларов и понимал, что разорился бы, продолжись накат еще и одержи верх Горнт. «О-хо-хо… Зачем я доверился Данроссу и столько покупал?» От злости ему так и хотелось кого-нибудь пнуть. Он поднял глаза на жену. Сердце сжалось, потому что налицо были все признаки ужасного неудовольствия миром в целом и мужем в частности. Внутри Филлип весь затрепетал.

– Хорошо, – смиренно проговорил он. – Я сейчас.

Не успел он дойти до двери, как зазвонил телефон. Сердце снова сжалось, стало нехорошо. Около шести один за другим позвонили четыре партнера по бизнесу. Снова переживания за судьбу акций, ахи и охи. «Ох, Филлип, я лучше продам их». С каждым разом это нытье становилось все невыносимее.

– Вэййй? – зло бросил он в трубку.

После короткой паузы ему ответили так же грубо на грязном кантонском:

– Не знаю, кто ты таков, но ты явно не в духе! Где твои, ети его, манеры?

– Кто это, а? Кто звонит? – тоже по-кантонски спросил Филлип.

– Это Вервольф. Главный Вервольф, клянусь всеми богами! А ты кто такой?

– Ох! – Кровь отлила от лица Филлипа Чэня. В панике он жестом подозвал жену. Диана метнулась к нему и наклонилась к трубке, чтобы не пропустить ни слова. Все, кроме безопасности дома, сразу было забыто. – Это… это Досточтимый Чэнь, – осторожно проговорил он. – Прошу вас… назовите свое имя!

– У тебя что, уши воском залиты? Я же сказал: Вервольф. Думаешь, я настолько глуп, чтобы называть свое имя?

– Я… прошу прощения, но как я могу знать, что вы… говорите правду?

– А как я могу знать, кто ты такой? Может, ты пожиратель дерьма из полиции. Ты кто?

– Я – Благородный Дом Чэнь. Это правда, клянусь!

– Хорошо. Так вот: я написал тебе письмо, в котором было сказано, что я позвоню тебе сегодня около шести вечера. Разве ты не получил его?

– Да-да, получил, – поторопился заверить Филлип Чэнь, стараясь сдержать облегчение, смешанное с яростью, расстройством и страхом. – Разрешите мне поговорить с моим Первым Сыном, пожалуйста.

– Это невозможно, нет, невозможно – все равно что лягушке съесть лебедя. Твой сын в другой части острова… Он, вообще-то, на Новых Территориях. Телефона там рядом нет, зато вполне безопасно, Благородный Дом Чэнь. О да, вполне безопасно. Он ни в чем не нуждается. У тебя есть деньги на выкуп?

– Да… По крайней мере… Я смог собрать лишь сто тысяч. Эт…

– Призываю в свидетели всех богов, как я, ети его, терпелив! – Голос исполнился злобы. – Ты же прекрасно знаешь, что мы назвали сумму пятьсот тысяч! Для тебя пять или десять сотен что волосок с десяти быков!

– Ложь! – завопил Филлип Чэнь. – Это все ложь и слухи, что распускают мои враги! Я совсем не такой богатый… Вы разве не слышали, что творилось сегодня на фондовой бирже? – С колотящимся сердцем он схватился за стул и сел, по-прежнему держа трубку так, чтобы Диана тоже могла слушать.

– Айийя, на фондовой бирже! Нам, бедным крестьянам, до фондовой биржи дела нет! Или хочешь еще одно ухо получить?

Филлип Чэнь побледнел.

– Нет. Но нам нужно это обсудить. Пять сотен слишком много. Полторы набрать я смогу.

– Если я соглашусь на полторы, надо мной будет смеяться весь Китай! Или ты хочешь сказать, что я выставляю баранью голову, а продаю собачатину?[187] Полторы сотни за Первого Сына Благородного Дома Чэнь? Куда это годится?! Речь идет о репутации! Ты это, конечно, понимаешь.

Филлип Чэнь заколебался.

– Ну что же, – рассудительно проговорил он, – в ваших словах есть резон. Сначала я хочу знать, когда получу обратно сына.

– Как только будет выплачен выкуп! Обещаю на костях своих предков! Через несколько часов после получения денег его доставят на главную Шатинь-роуд.

– А-а. Он сейчас в Шатине?

– Айийя, ты меня в ловушку не заманишь, Благородный Дом Чэнь! Чую, дерьмецом попахивают такие слова. Полиция, что ли, ети ее, подслушивает? Не потому ли пес не унимается, что хозяин сзади улыбается? Ты полицию вызвал?