На грани катастрофы - Джон Кастл

Возле главного здания аэропорта Триливен выскочил из автомобиля, поспешно вошел в двери и миновал зал ожидания еще до того, как стихла полицейская сирена. Махнув служащему, выскочившему навстречу, он сразу зашагал в центр управления в административном крыле. Несмотря на изрядный рост, его движение было стремительным. Видимо, именно свобода и гибкость в сочетании со статной фигурой, прямыми светлыми волосами и суховатым мужественным лицом делали его объектом повышенного внимания для многих женщин. Черты его лица – резкие и грубоватые – казались вырезанными непрофессиональной рукой из деревянного чурбана. Триливен слыл сторонником строгой дисциплины, и уже не один разгильдяй получил шанс ощутить трепет от холодного блеска этих светло-голубых глаз.

В центр управления полетами он вошел как раз в тот момент, когда Бердик, волнуясь, почтительно говорил в телефонную трубку.

– …нет, сэр, он не профессиональный пилот. Он летал на одномоторных истребителях во время войны… С тех пор – нет… Я спрашивал… Врач на борту говорит…

Руководитель полетов шагнул к Триливену:

– Как я рад, капитан!

– Это он о том парне, что на «эмпресс»? – спросил Триливен, кивнув в сторону Бердика.

– Да. Он только что поднял с постели президента компании в Монреале. Старик, кажется, не очень-то доволен… как, впрочем, и я. Этот телефонный разговор должен был состояться в другом месте. Давайте быстрее, Харри!

– Что же мы еще можем сделать? – обильно потея, взмолился в телефонную трубку Бердик. – Нам придется сажать его по радио. Я разыскал здесь старшего пилота из «Кросс-Канада» – капитана Триливена. Он только что подошел. Сейчас мы свяжемся с самолетом и будем его вести… Сделаем все возможное, сэр… Конечно, это неимоверный риск, но вы понимаете, нам ничего другого не остается.

Триливен взял у диспетчера записи полученных от 714-го сообщений и внимательно их прочел. Негромко запросив сводку погоды, он просмотрел свежие данные. Затем, отложив бумаги, он хмуро посмотрел на руководителя, достал трубку и стал набивать ее табаком. Бердик продолжал бубнить в телефон:

– …я уже думал об этом, сэр. Здесь Хоувард займется прессой – их пока еще нет… Да, да, мы приостановили доставку бортпитания на все рейсы из Виннипега. Это пока все, что нам известно. Я сразу же позвонил вам…

– Ну, что скажете? – спросил Триливена руководитель полетов.

Молча пожав плечами, тот вновь уткнулся в бумаги. На его лице залегли глубокие морщины. Перечитывая данные, он размеренно попыхивал трубкой. Некий молодой человек, спиной открыв дверь и придерживая ее ногой, внес в комнату поднос, уставленный картонными стаканчиками с кофе. Один он протянул руководителю полетов, еще один поставил перед Триливеном, однако пилот проигнорировал его.

– …расчетное время – 05.05 тихоокеанского, – все больше распаляясь, твердил Бердик. – У меня масса дел, сэр… Мне придется еще как-то… Я позвоню… Я позвоню вам сразу, как только еще что-то узнаю… Да, да… До свидания. – Положив трубку, он с облегчением выдохнул, раздувая щеки. И повернулся к Триливену: – Огромное спасибо, что вы приехали, капитан. Вы уже все поняли?

– А это и есть все? – Триливен тряхнул бумагами.

– Это все, что нам известно. А теперь я бы хотел, чтобы вы связались с этим парнем и посадили его. Вам надо дать ему почувствовать самолет, дать посадочный инструктаж, завести его на круг и – с божьей помощью – посадить на землю. Сможете?

– По части чудес – не ко мне, – спокойно отреагировал Триливен. – Вы должны понимать: шансы человека, летавшего лишь на истребителях, посадить четырехмоторный пассажирский лайнер по меньшей мере ничтожно малы.

– Конечно, я понимаю! – раздраженно воскликнул Бердик. – Вы же слышали, что я говорил Барнарду. Вы можете предложить что-то еще?

– Нет, – медленно произнес Триливен. – Пожалуй, нет. Я просто хочу убедиться в том, что вы полностью отдаете себе отчет в том, во что ввязываетесь.

– Послушайте! – вскипел Бердик. – Там полный самолет людей! Кто-то при смерти, включая пилотов! Назревает крупнейшая за многие года авиакатастрофа – вот во что мы ввязываемся!

– Держите себя в руках, – хладнокровно парировал Триливен. – Воплями мы ничего не добьемся. – Взглянув в бумаги, он перевел взгляд на карту. – Это будет тяжким и рискованным испытанием с малыми шансами на успех, – произнес он. – И я хочу, чтобы всем это было предельно ясно.

– Ладно, джентльмены, – вступил руководитель полетов. – Вы абсолютно правы, капитан, подчеркивая риск мероприятия. И мы полностью с этим согласны.

– А разве у нас есть выбор? – не унимался Бердик.

– Ну что ж, отлично, – подвел итог Триливен. – Давайте начнем. – Он подошел к радиооператору: – У вас есть прямая связь с 714-м?

– Да, капитан. Прием хороший. Мы можем вызвать их в любой момент.

– Давайте.

Переключившись, оператор поднес к губам микрофон:

– Рейс 714. Это Ванкувер. Вы меня слышите? Прием.

– Да, Ванкувер, – зазвучал в динамиках голос Спенсера. – Мы хорошо вас слышим. Продолжайте.

Оператор протянул микрофон Триливену:

– Ну вот, капитан. Можете начинать.

– Я в эфире?

– Да, говорите.

Триливен повернулся к присутствующим спиной. Расставив ноги, он холодным сосредоточенным взглядом смотрел в какую-то невидимую точку на карте. Голос его звучал спокойно и ровно; в нем слышалась уверенность. Едва он заговорил, все ощутили явное облегчение, как будто своим непререкаемым авторитетом он временно освободил их от непосильной ответственности.

– Привет, 714-й! – слышалось в тишине. – Это Ванкувер. Меня зовут Пол Триливен. Я капитан из «Кросс-Канада эйрлайнз». Мне предстоит помочь вам долететь и произвести посадку. У нас не должно возникнуть больших проблем. Насколько я понимаю, я говорю с Джорджем Спенсером. Мне бы хотелось побольше узнать о вашем опыте, Джордж.

Морщинистые складки на честной физиономии Бердика, стоявшего рядом, от нервного перенапряжения задергались.

03.25–04.20

Бросив хмурый взгляд на стюардессу, Спенсер напрягся. В зеленоватом свете огоньков с приборной панели глаза Джанет неотрывно следили за его лицом. Вновь отвернувшись, он сосредоточенно слушал.

– Например, ваш налет? – продолжал Триливен. – В полученном здесь сообщении говорится, вы летали на одномоторных истребителях. Есть ли у вас хоть какой-нибудь опыт управления многомоторными самолетами? Слушаем вас, Джордж.

У Спенсера так сильно пересохло во рту, что поначалу он едва смог что-то сказать. Он откашлялся.

– Привет, Ванкувер. Это 714-й. Рад, что вы с нами, капитан. Только давайте сразу договоримся: не будем лукавить. Думаю, ситуация ясна нам обоим. Мой налет – исключительно на одномоторных «спитфайрах» и «мустангах» – до сего момента составлял около тысячи часов. Но все это было лет девять-десять назад. С тех пор я и близко не подходил к самолетам. Как поняли? Прием.