Последняя Цивилизация - Анастасия Рябова

– Даже не надейся, – вот сейчас у меня возникло еще одно с трудом непреодолимое желание, вылить ему содержимое чашки на голову. Однако оно все же оказалось преодолимым, так как испорченную моську Ник мне не простит, а старейшины не простят вывод из строя столь ценный кадр. А жаль! Так хотелось, так хотелось... Мда, ну не самоубийца я, что сделаешь.

Ник оскалился и обнажил свои уж слишком белые зубки для нашего времени, и так же подался вперед и прошептал.

– Посмотрим, – он неспешно взял кружку и отхлебнул чай.

Я встала и пошла к выходу, считая разговор оконченным. Вот только Ник явно считал по-другому. Он развернул меня у самой двери и навис надо мной словно коршун. Его руки легли на мою талию, а сам он придвинулся так близко, что его дыхание щекотало мою кожу. Кто-то явно решил осуществить мои фантазии, которым я так опрометчиво позволила появиться. Я уперлась ладошками в его плечи и попыталась оттолкнуть, когда он совершенно невинным тоном произнес:

– А как же ужин?

Я растерялась, посмотрела на стол, вроде никакой еды кроме конфет и чая на столе не было. И тут с кухни до меня долетели очаровательный аромат жженой картошки. М-м-м обожаю! А вот до хозяина, кажется, еще не дошло.

– Сам ешь свои угольки, – я аккуратно расправила воротник его формы и кивнула в сторону кухни, из которой, кажется уже даже шел дым. Объект моей ненависти громко выругался и побежал на кухню, а мне оставалось лишь спокойненько покинуть его жилище.

Я вышла на улицу и улыбнулась, вот ничего так не радует как неприятности у твоего врага, случившиеся без твоего участия. Все так справедливость существует!

И все же радость была мимолетной... Просто позор. Я ему рассказала самое сокровенное, а он посмеялся. Самоуверенный придурок. Ник просто издевался надо мной. И даже факт того, что сегодня на ужин Ник будет, есть угольки, не грела душу, в сравнение с обидными словами Никиты. Я не представляла, как будут развиваться наши взаимоотношения дальше, но однозначно просто не будет.

Холодный ночной ветер дул мне в лицо, развевая мои волосы и охлаждая мой пыл. Мимо меня пробежали девушки в ярких платьях, с распущенными волосами и венками из первоцветов на голове, напоминая о скором начале принесения присяги и праздника.

Тропинка под моими ногами петляла между домов и незаметно вывела меня на площадь, где собирался народ. Здесь уже горели фонари, слабо освещая толпу. В этом имелось странное очарование: и не темно и не светло. Вскоре появилось трое старейшины в церемониальной одежде –  черных хламидах почти до самого пола, по краям украшенные алой вышивкой. Они чинно вышли на помост и оглядели толпу, потом хлопнули в ладоши и в центр площади выбежали девушки в белых платьях. Народ расступился, образовав полукруг.

Наш местный музыкант заиграл на флейте и пять танцовщиц начали свое выступление, к которому готовились явно не один месяц. Я восхищенно смотрела, на то, как изгибались их тела в такт мелодии, что казалось, будто они одно целое. Впрочем, не одна я на них смотрела. Эх, и почему меня никогда не приглашали поучаствовать... Ах, да точно я и забыла, девушки должны быть похожи. А с таким цветом волос, как у меня никого больше не было, поэтому меня никогда не звали. В прошлом году танцевали блондинки, в этом брюнетки. Девушки грациозно поклонились, а толпа зааплодировала. Кто-то из парней даже засвистел, девушки немного зарделись. Еще бы ведь скоро будут танцы, а где, как ни здесь доведется потанцевать, а у открывающих праздник девушек, отбоя от кавалеров не будет.

Наша жизнь была бы совсем отвратительной, если бы не вот такие праздники, приносящие радость и переходящую в томительное ожидание следующего...

Старейшины снова хлопнули в ладоши, призывая собравшихся к тишине.

– Сегодня мы собрались, чтобы заслушать клятвы наших новобранцев и отметить праздник весны, знаменующий начало посева, пробуждение нашей земли. Так давайте же поприветствуем наших храбрецов! – прокаркал самый старый.

Я уже знала, что нужно делать и вместе со всеми вышла в центр поднялась на помост и опустилась на колени перед старейшинами. Девушки, которые еще несколько минут назад самозабвенно танцевали в тонких платьях, уже несли церемониальный чан с водой, а потом завязали нам глаза. Все это совершалась, чтобы доказать факт нашей покорности, чистоты помыслов и полного подчинения старейшинам.

Каждому из нас подносили кубок с водой, из родника, давая, испить из него. Вода это источник любой жизни. И мы станем стражами, которые будут оберегать жизни людей, ответственность за которых с этого момента мы несем. В детстве этот ритуал мне казался сказочным, волшебным, а сейчас пафосным и бессмысленным. Это тогда лет десять назад, мне представлялось, что мужчины в отряде сильные и смелые, непобедимые, а сейчас... Сейчас я знаю, они всего лишь мальчишки смелые и отчаянные, которые хотят доказать, что они лучшие из лучших, но половина из них погибнет в течение года, может двух. Печально, но это закон жизни: выживают сильнейшие.

Одна из девушек подошла ко мне и поднесла к губам кубок, а едва холодный металл коснулся моих губ, я сделала большой глоток и поднялась с колен, соответственно обычаю. С нас сняли повязки, и мы развернулись к толпе.

– Время клятвы, – громко произнес старейшина и новобранцы в порядке живой очереди, сделав шаг вперед, произносили ритуальные слова, а потом возвращались в строй.

Наконец настала и моя очередь:

Я Розалин Сорел, клянусь:

Оберегать наши селенья не щадя своей жизни. Клянусь всего себя я посвятить лишь этой цели. И жизнь свою я в жертву без раздумий принесу ради спасенья и выживания людей. Клянусь бороться до последней капли крови, пока в груди не перестанет сердце биться. Клянусь своих товарищей не подводить и в трудный час отвагу, храбрость, честь, рассудок не терять. Клянусь беспрекословно исполнять приказы командира. Клянусь безропотно сносить все тяготы, лишенья. Клянусь, не забывать ради чего борюсь, живу и день за днем нести я буду службу верно, а лучшей доли не желать. Но если вдруг меня покинет храбрость, и в трудный час я трусость проявлю, моей наградой будет смерть и вечное забвенье.

– Твоя клятва принята, Розалин, – старейшина вручил мне нашивки.

А потом следующий новобранец стал произносить клятву. Всего нас было двадцать, так что слушать нас пришлось довольно долго, я даже успела заметить, как старики начали зевать.

– Отныне вы все хранители жизни, неустрашимые воины, не покоряющиеся судьбе, а смело идущие ей на встречу, – наконец объявил старейшина.

На помост поднялся Ник и пожал каждому руку. Собравшиеся кричали «Ура», малыши хлопали в ладоши, а девушки в нетерпении переступали с ноги ногу, парни лишь бросали в их стороны взгляды полные обещаний. В общем, все как всегда.

Старейшины хлопнули в ладоши, снова призываю к молчанию:

– Да начнется праздник весны! – толпа на этот раз еще более искренне зааплодировала, музыканты заиграли музыку и парни, подхватив девушек под руки, понеслись в пляс.