Отбор пяти колец - Северина Мар

глаза то, что на ней вместо туфель, сапоги для ферховой езды. Мира же устроилась вольготно и небрежно. Из под ее мужской туники торчали ноги в мужских же штанах и высоких сапогах.

К счастью, ни меча, ни лука, она с собой не взяла, но на поясе возле кошеля покачивался кривой кинжал, убранный, впрочем, в очень красивые, расшитые каменьями ножны.

— Ах, Агата это ты? Я уже и забыла, что вчера тебя пригласила, — проговорила княгиня, отщипывая ягоды от грозди винограда, которую подавал ей на серебряном блюде слуга. — Ты же не против, что я буду так просто тебя называть? Агатой? Я ведь помню тебя еще с тех пор, когда ты носила короткие юбки и копошилась в фернальем помете. Слуги потом полдня не могли тебя отмыть.

— Это будет честью для меня, ваша светлость, — покраснев, ответила Агата, пока Мира, впившаяся зубами в персик, с насмешкой косила на нее глаза.

В помет Агата упала всего лишь один раз, когда на празднестве в честь свадьбы отца и мачехи, желая впечатлить Нестора и остальных мальчишек, попыталась оседлать Альстронга, а тот ее скинул и она улетела прямо в помет. Отец потом сказал, что ей повезло, ведь это смягчило ее падение, иначе бы могла и шею свернуть.

— Вот и славно. Все же хорошо, что ты пришла и привела свою спутницу. Признаться, вы мне обе крайне интересны, — проворковала княгиня и тут же гаркнула. — Лидия, не сутулься!

Ее дочь, которая вроде бы и до того сидела ровно, вздрогнула и судорожно свела лопатки. Она почти не поднимала глаз и не смотрела ни на мать, ни на гостей. Перед ней в хрустальной вазе лежало мелко порубленное зеленое яблоко. Ни к каким другим яствам она не прикасалась.

— Агата, милая моя, как же так вышло, что ты отправилась в путь до Альторы с одной лишь случайной попутчицей? — поинтересовалась княгиня, вкушая с поднесенного слугой блюда, кусочки спелой, сочащейся соком дыни.

Агата до боли впилась ногтями в свои ладони. Этого вопроса она страшилась больше всего, но к нему же тщательно готовилась.

— Так вышло, ваша светлость, — проговорила Агата. — Дело в том, что известие об Отборе невест появилось так внезапно, что мы не успели ничего обдумать. Отец вынужден был отправился по делам, а, что касается баронессы, то она…

— Про баронессу я знаю, — махнула рукой княгиня. — Известие об помолвке Вероники с сыном графа Дурине застигло меня до отъезда. Полагаю, она занята делами связанными с будущей женитьбой ее единственной родной дочери.

— Да, так и есть, — онемевшими губами подтвердила Агата.

Она не успела и до Альторы доехать, а Вероника уже была обручена и вести об их Нестром будущей свадьбе уже облетели всю Арлею.

Агате хотелось спросить, как же так вышло, что княгиня Дуаре и Лидия сами отправились в столице не из речного порта Арлеи, а из Зераны, но она не смела задавать такие вопросы.

— Что же, ты правильно сделала, что отправилась на Отбор. Императрицей ты, естественно, не станешь, но если окажешься достаточно бойкой и удачливой, то, может быть, сможешь отхватить столичного жениха.

Агату бросила в жар. Она была уверена, что не будь ее волосы и так уже красными, то заалели бы и они. Она сама не могла понять, что ее смутило больше: то, что княгиня даже из вежливости не могла признать, что Агата способна победить на Отборе, или же то, что та сомневалась в ее преданности Андронику Великому?

— Лидия, как ты держишь чашу?! — гаркнула княгиня. — Сколько тебе повторять, что оттопыривают мизинец только вульгарные простушки, а ни как не знатные юные госпожи!

Рука Лидии дрогнула, и чаша, которую она держала, лишь едва заметно отставив в сторону тонкий мизинчик, накренилась. Тонкая струйка воды побежала на ее белое платье.

— Вот же растяпа! — сокрушалась княгиня Дуаре. — Даже попить нормально не можешь!

Прекрасные как лепестки голубых хризантем глаза Лидии налились влагой. Агата, которая успела порадоваться тому, что хоть не она одна теперь краснеет, поглядела на нее с жалостью.

— А ты милое дитя, как тебя зовут? — позабыв о Лидии, княгиня повернулась к Мире.

Сплюнув кости граната в хрустальную чашу, Мира утерла рот ладонью и подняла насмешливый темный взгляд на княгиню.

— Княжна Мира Арде, — ответила она.

— Ну надо же княжна, — протянула княгиня ощупывая ее взглядом. — Не каждый день увидишь деву с оружием и в мужском платье, да еще и княжну.

— Времена меняются, ваша светлость. Уверена, наши внучки будут все поголовно ходить в штанах и трудиться на славу Империи наравне с мужчинами.

Княгиня расхохоталась. Смеялась она долго и хрипло, хлопая увешанной перстнями ладонью об спинку софы.

— Смешно, смешно-то как! — отсмеявшись проговорила она. — Гляди и учись, Лидия, наверняка такие шутки позабавят дракона-императора. Кто твой отец, дорогая моя? — повернулась она снова к Мире.

— Князь Кард Арде.

— Не слышала о таком никогда.

— У нас было очень маленькое княжество на востоке Империи. Наше поместье спалили мятежники в конце бунта. Крестьяне и ремесленники были перебиты, а те, что остались в живых разбежались. Вся семья моя семья тогда погибла.

Евшая персики Агата замерла. Ком встал в горле и она никак не могла его проглотить.

— Какая печальная история, — заметила княгиня. — Где же ты росла?

— В обители Сестры-воительницы.

— Что же, это многое объясняет. Не знала только, что туда берут девиц.

— Очень редко, но берут, если у них хорошо получается держать меч в руках.

— Как занимательно. Наверняка твою историю оценит дракон-император, — холодно произнесла княгиня и глянув на Лидию тут же гаркнула. — Это что такое? Немедленно плюнь!

К покрасневшей, как спелый плод граната, Лидии тут же подскочил слуга и поднес салфетку к ее рту. Та всхлипнула, по ее щекам потекли слезы.

— Плюнь, я сказала! — кричала на нее княгиня.

Лидия открыла рот и из него на салфетку вывалился полупрожеванный, покрытый глазурью орех.

— Ты, что хочешь раздуться и быть огромной, как арбуз? — набросилась на нее княгиня. — Хочешь, чтобы Андроник Великий лопнул от смеха, едва завидев тебя?

Лидия молча мотала головой. Золотистые локоны растрепались и хлестали ее по плечам и лицу.

Агате стало не по себе. Перед ней стояла огромная ваза с такими орехами и она уже успела съесть добрую горсть.

Какой бы суровой ни была ее мачеха, даже она никогда себя так не вела.

— Ужас какой, — качала головой Мира, когда выйдя от княгини, они прогуливались по палубе. — С такой матерью и врагов никаких не надо.

Агата хихикнула, но все же возразила:

— Княгиня Дуаре одна