Шаг в будущее - Глория Беван

– Если бы эта засуха прекратилась, садам стало бы намного лучше.

– Но вы ведь качаете воду из ручья?

– Качаем? По всему саду – масса трубопроводов. Вы когда-либо имели дело с фейхоа, тамарильо или папайей?

Луиза покачала головой:

– Нет. – Она поглядела на папайю с ее экзотическими листьями, тонким прямым стволом и продолговатыми золотистыми плодами. – Я думала, эти деревья растут только в тропиках.

– Мы тоже, пока не посадили их здесь.

Арбузы, большие, сочные и зеленые, зимние дыни и канталупы. В густой путанице плетей, буйствующих над разделительными заборами, висели «плоды страсти».

– Тамарильо! Попробуйте! – Фергус сорвал со стройного дерева блестящий темно-красный шар и бросил Луизе. Она ловко поймала плод и надкусила гладкую мякоть, все еще теплую от солнца. Незнакомый остро-сладкий вкус неожиданно ей понравился.

Вокруг было тихо. Крошечные синие мотыльки вылетали из высушенной солнцем травы, одуванчиков и розовых цветков клевера и порхали вокруг голых ног Луизы. Цикады стрекотали свою песню. Высокие ряды эвкалиптов окружали их в летнем мире, в воздухе разливался насыщенный острый запах смолы. Чувство покоя и неподвижности охватило Луизу, так что на время была забыта даже обида на владельца этой земли. Фергус сейчас выглядел совсем другим, мягче, не таким строгим и суровым. Она смотрела, как его крепкие белые зубы впились в красную мякоть тамарильо.

Они пошли к рассаженным террасами апельсиновым рощам, по дорожке вокруг открытых упаковочных сараев. Луиза бросила взгляд на горы пустых деревянных ящиков в углу, на груду плетенных из местной ивы корзин маори. За поворотом показался каркас дома. Темные и обесцвеченные погодой доски поднимались с близлежащего пригорка. Сквозь кучи битого кирпича проросла высокая трава, сорняки почти скрыли насыпи затвердевшего бетона. Брошенные стропила приобрели сиротливый вид. Интересно, почему Фергус не убрал столь неприглядную конструкцию. По словам тети, он трудолюбив и деятелен. Почему в таком случае позволил этому неопрятному скелету недостроенного дома портить аккуратный и упорядоченный вид плантации? Она украдкой бросила взгляд на Фергуса, но его губы были плотно сжаты. Без всяких объяснений было ясно, что он не имел намерения обсуждать этот вопрос. Может, надеялся однажды достроить?

Перед ними появилась ферма, и как будто в ответ на ее мысли в неподвижном воздухе послышались жалобные переборы гитары. Она не догадывалась, что помнит слова, пока они со странной горечью не всплыли в сознании.

Если ждешь нежности

Сделай шаг,

Не думай, что любовь – убежище,

Это – не так.

«Сделай шаг!» – непонятная боль заполнила сердце Луизы. Абсурд, если только из-за того, что Кери все еще остается в доме Фергуса.

Сидящая по-турецки на ступенях веранды Кери склонилась над гитарой, изящным жестом тронула струны, завеса длинных черных волос скрыла лицо.

Рядом сидел мужчина. Луиза подумала, что в темном деловом костюме и сияющих черных ботинках он выглядит здесь неуместно. Остро пахнущий дым сигары выплывал с открытой, увитой побегами веранды.

Фергус проследил за взглядом Луизы и повернул голову к людям на веранде.

– Джим Донован, продюсер Кери, – небрежно заметил он. – Джим прилетел сегодня из города чартерным рейсом. Полагаю, ему надоело тратить деньги на телефонные переговоры, которые ни к чему не приводят.

– Он хочет, чтобы Кери вернулась в город? – робко спросила Луиза. По необъяснимой причине при обсуждении другой женщины она ощутила легкую боль.

– А как ты думаешь? – Фергус взглянул на нее в упор. – Он устраивал концерты отсюда до Южного острова, туры, записи песен. Только подумай! Но Кери хочет задержаться здесь подольше. Полагаю, она заработала это, вот так! – Он усмехнулся. – Ему пора уже знать Кери. Он напрасно тратит время, если думает, что сможет ее уговорить. Если она приняла решение, то не отступит!

Следующие несколько дней Луиза старалась выбросить из головы суровые черты Фергуса. Она решительно сказала себе, что ей не стоит думать о человеке, который, по-видимому, гораздо больше увлечен не ею, а другой. Причем такой девушкой, в которую большинству мужчин очень трудно не влюбиться.

Несмотря на все принятые решения, слишком настойчиво в ее памяти возникал мальчишеский голос Тима, смущенный, неуверенный: «Если повезет, я вернусь навсегда. Полагаю, все зависит от Фергуса и Кери».

Луиза вернула мысли к настоящему. Думай о другом, например о письмах, которые надо написать. Особенно Алану.

Удивительно, накопилось так много впечатлений, новая страна, интересные события, но, как только она начала писать об этом всем Алану, ее ручка застыла на месте. Странным образом после приезда сюда минувшие годы дружбы с ним казались далекими и нереальными, хуже того – незначительными. Потребовалось усилие вообще заставить себя что-либо написать. Луиза все же закончила письмо, хотя, когда перечитала, оно показалось ей совсем неискренним.

Почти так же трудно было сообщить о событиях последних дней Сью. Луиза хорошо представляла себе ход мыслей Сюзанны при малейшем упоминании о Фергусе Макдональде: кто такой Фергус? Надеюсь, она не забыла напрочь об Алане.

А ведь именно это она и сделала! Небеса, все эти дни она не думала об Алане! Внезапно Луиза поняла, что ей все равно, увидит ли она Алана снова. По справедливости, она напишет ему на днях.

В конце концов она разорвала незаконченное письмо Сью и начала другое, в котором не упоминала о Фергусе, но пространно описала празднества, а также доброту дяди Джорджа и тети Рени, привлекательность их дома и окрестностей.

Луиза приложила два цветных снимка, сделанных в первый день празднований. В том числе снятый Диэнн, на котором они с Фергусом в свадебной карете. Луиза знала, что должна послать его, поскольку тетя Рени обязательно приложит такой же к своему письму в Англию, и у Сью с ее щепетильностью немедленно возникнут подозрения. Но подозрения в чем? Луиза велела себе не быть смешной и вгляделась в фотографию. Она смеется в лицо смуглого бородатого мужчины, и у них нелепо счастливый и беспечный вид. Очевидно, это, напомнила себе Луиза, один из тех коротких моментов парада, когда они не обменивались оскорблениями. Луиза неохотно вложила снимок и заклеила письмо. Она попросила у Диэнн негатив, чтобы сохранить отпечаток для себя – только для памятной книги, конечно.

Писать подругам из магазина мод во время серой лондонской зимы – другой вопрос. Легко набросать веселое описание солнечного света и апельсиновых рощ, свадебного платья времен королевы Виктории и красочного театрализованного представления. Только, когда дошло до упоминания ее партнера на недавних празднествах, рука дрогнула.

Она приклеивала красочную новозеландскую марку к конверту, когда в комнате появилась Диэнн, длинноногая, загорелая.

– Эй! – Кузина села на пол и начала играть с рыжим котом. – Спорим, ты хочешь пойти в деревню и отправить эту пачку писем по почте?