Беременна не от того босса - Софи Хард

все это время обхаживал нашу секретаршу. Да, она помоложе и сильно наивней, но зачем ему такая? Я все никак не могу взять в толк. Может, все это время он решал, на ком жениться? Но, скорее всего, он просто видел, как я смотрю на Настю и хотел хлопнуть меня по рукам.

Сажаю ошарашенную девушку в машину и пристегиваю ремень безопасности. Она просто смотрит перед собой. Не плачет, не ругается — замыкается в себе. И я намерен разбить к чертям эту скорлупу, в которую она себя загнала.

Сев за руль, я проверяю бензин — достаточно, чтобы доехать, — и завожу машину.

Настя не спрашивает, куда мы едем, а я ничего не говорю. Наконец, когда мы подъезжаем к черте города, она спрашивает:

— Моя машина?

Видимо, оставила где-то у «Харакири».

— Завтра заберем, — произношу я тоном, не терпящим возражений.

И, похоже, именно такой мужчина рядом ей сейчас и нужен. Жесткий, бескомпромиссный. Который не позволит ей думать о том, что она только что увидела.

— Куда мы едем?

— Ко мне домой.

Вместо того, чтобы арендовать дом, я его купил, но я не собираюсь никому об этом рассказывать. После возвращения в родной город, мои действия не поддаются обычной логике. Или поддаются, но я отказываюсь ее признавать.

— Зачем? — не отстает Настя. В ее вопросе — ни единой эмоции.

— Ужинать. Ты хоть ела?

Она слабо мотает головой. И без того бледная кожа становится почти полупрозрачной. Настя прикусывает нижнюю губу в попытке сдержать подступающие слезы. Ну вот, хоть какая-то реакция.

Внезапно она оборачивается ко мне и спрашивает:

— Ты знал?

— Не имел ни малейшего понятия, — признаюсь я, — до сегодняшнего вечера.

— Почему? — только спрашивает Настя.

Она снова потряхивает головой и отворачивается к окну.

— Ничего.

Мне хочется вернуть первые дни нашего знакомства, когда она ругалась со мной, кричала на меня, спорила. Потому что вот эти тишина и равнодушие — это просто невыносимо.

— Настя, — рычу я, не отрываясь от дороги.

— Просто вези меня, куда везешь, — говорит она, прислонившись головой к стеклу.

Мы въезжаем на территорию коттеджного поселка, затем проезжаем еще одни ворота и останавливаемся у ровного ряда таунхаусов, отделанных под темное дерево. Как архитектора меня сразу привлекли эти простые и аккуратные домики. Застройка неплотная, у каждого жильца — свой личный внутренний двор приличных размеров. Отличное место, чтобы жить… с семьей.

Эта мысль молнией врывается в мое сознание и остается там, несмотря на все мои попытки изгнать ее. Вот он, оказывается, настоящий дом. В Лондоне я десять лет снимал дорогущую квартиру около центра, но так и не думал о том, чтобы приобрести что-то свое. А здесь уже через сутки подписывал договор купли-продажи.

Начинает темнеть, в окнах соседей горит свет.

Я открываю дверь со стороны Насти и протягиваю ей руку. Но она никак не реагирует, даже не смотрит в мою сторону.

— Это шок, — комментирую я, отстегивая ремень безопасности, раз уж она сама не может это сделать. — Пройдет.

— Легко тебе говорить, — вырывается у нее.

— Поверь мне. — Я заглядываю ей в серые глаза, льдинки горят ярче, чем в нашу с ней совместную ночь. — Это не так.

В доме я помогаю ей снять туфли и пиджак. Сейчас она практически как маленький ребенок, который не может ничего сделать самостоятельно.

Зажигаю свет на кухне. До меня здесь никто не жил, поэтому все новое. Кое-какие вещи я со временем думаю заменить, но пока на это нет времени.

— Красиво, — рассеянно произносит Настя, усаживаясь на барный стул за островком.

— Приму комплимент от интерьерщика, — усмехаюсь я.

— Я уволюсь, — неожиданно говорит она. — Не смогу с ним работать.

Она даже имени его больше не произносит. Не Ярослав — он.

— Да брось. — Я достаю уже размороженное филе индейки из холодильника. — Все образуется.

— Ты прав, — слишком поспешно соглашается она. — Не уволюсь. Кто возьмет на работу беременную?

— И об этом тоже думать забудь. — Достаю банку с киноа и пересыпаю часть в стакан. — Сейчас тебе больно, но потом ты все осмыслишь, и все вернется на круги своя.

Настя хватается за голову.

— Он женится на своей ассистентке! — слабым голосом возмущается она. — На этой малолетней девице, которая едва закончила универ.

— Ну, тогда не такая уж она малолетняя, — резонно замечаю я.

Настя прожигает меня демоническим взглядом.

— Ты понял, что я имею в виду. И хуже всего, — продолжает она, — что я вынуждена жаловаться об этом человеку, который как две капли воды на него похож! А вдруг ты — это он? Вдруг он меня до сих пор водит за нос? А женится на Лизе этот щеголеватый бриташка, у которого опилки вместо мозгов.

— Спасибо, я польщен.

Я делаю вид, что обиделся, но на самом деле не испытываю никакой горечи. Пусть говорит обо мне, как раньше. Лучше так, чем молчание.

— Я и подумать не могла! — вспыхивает Настя. — Они ничем себя не выдавали! На работе вели уж всяко более профессионально, чем мы с ним. Неужели Лиза ни о чем не знала? Тоже думала, что она единственная?

Я наливаю немного оливкового масла на разогретую сковородку. Киноа уже почти готово.

— Вот это сомневаюсь.

— Значит, он обещал ей меня бросить? Говорил, как ему со мной плохо? Почему, ну скажи, почему эти серые мыши всегда уводят мужчин у красивых и успешных соперниц. Что в них такого?

Что такого в простушке Лизе, я и правда не знаю. Как можно смотреть на нее, когда рядом — такая роскошная женщина? Ее фигура — идеал почти любого мужчины. Она настолько красива, что вполне могла бы работать моделью, будь она чуть-чуть повыше.

— Я не знаю, — честно говорю я.

Но ей сейчас и не нужны мои ответы — ей нужен собеседник, который выслушает все, что она сегодня скажет.

Настя закрывает лицо ладонями.

— Боже, мне придется сделать аборт, — раздается приглушенное.

Я напрягаюсь.

— Почему?

Она отрывает руки от лица и смотрит на меня влажными глазами.

— Родители не станут мне помогать, а я не смогу работать.

— Почему не станут?

— Моя мама… ну, она художница. Спасибо моим бабушке и дедушке, что я вообще хоть как-то выросла.

— Всегда есть другие варианты, — неопределенно отвечаю я, чувствуя подступающую нервозность.

Готов ли я взять этого ребенка, если он окажется не моим? Тут я абсолютно уверен — конечно да. Но вопрос в другом. Мне все равно придется признаться в том, что одну из ночей несколько недель назад Настя провела не с моим братом, а со мной.

И вот это пугает