Желание исчезнуть - Константин Куприянов

– Что задумал? – спросил парень.

– Ты как добираешься сюда? – пропустив мимо ушей вопрос, поинтересовался Стрельцов.

– На машине. Ставлю в поле, подальше от дома.

– Сейчас Полина пойдёт домой, постарается туда вернуться тихонько, пока её не заметил никто. А ты меня отвезёшь в санаторий. У вас тут есть – знаешь?

– Знаю.

– Вот, отвезёшь, и заодно поболтаем.

Парочка снова переглянулась с недоумением. Обменявшись молчаливыми взглядами, они стали смотреть на Стрельцова с ещё большим удивлением. Наконец Максим кивнул Полине. Она спешно обняла его, поцеловала и бесшумно побежала через сад.

– Осторожнее! – негромко прикрикнул ей вслед Стрельцов. Девушка остановилась, чтобы обернуться. – Осторожнее, и про меня ни слова пока что. А я ни слова про вас. И дедушке скажи.

– За дедушку не знаю, он болтун, – ответила Полина. – А помнит всё плохо. Может, и забудет сам про вас.

Стрельцову это не понравилось. Полина исчезла за деревьями.

– Поехали, – сказал он, повернувшись к Максиму. Его голос больше не излучал теплоты – с парнем можно было не церемониться, скорее наоборот.

Они вышли с дальней от дома стороны сада, перешли дорогу и ушли глубоко в поле. На узкой колее стояла машина парня. Стали медленно ехать в сторону предгорий, чтобы выйти на окружную дорогу и, обогнув Край, выехать с другой стороны посёлка, где на основании мыса, в хвойном бору, стоял санаторий.

– Рискуешь, – заметил Стрельцов.

– А?

– Рискуешь, говорю. Если Кузьма тебе велел держаться подальше, лучше не злить его.

– Я разберусь, – угрюмо ответил Максим после долгого молчания.

– Правда? Не думаю. Но рискуешь ты не своей шкурой – вижу, ты не пуганый. А Полиной рискуешь.

Максим повернулся, полоснув Стрельцова злым взглядом.

– А ты похож… понятно, что он невзлюбил тебя.

– Похож на кого? Что тебе понятно?

– На нас похож, – Стрельцов улыбнулся, – но не был… там. Вот Кузьма и разозлился.

– Ты ничего не знаешь, – прохрипел Максим сквозь зубы. – И вообще, дядя, ты ни хрена не понимаешь. И Кузьма меня не знает. Ни о ней, ни обо мне вы не знаете.

– Да? Думаешь, первые вы, кто влюбился и кому родители запретили? – Стрельцов невольно улыбнулся, чем ещё больше разозлил парня. – Ладно-ладно, не кипи. Я тебе не враг. Я ему не скажу.

– А что у тебя с ним? – остыв, спросил Макс. Они наконец выбрались с поля и поехали по трассе.

– В смысле?

– Зачем тебе прятаться?

– Я не прячусь, сюрприз хочу устроить.

Максим впервые слабо улыбнулся.

– Ну да… Странные вы люди.

Стрельцов не стал отвечать. Парень изредка косился на него, но он делал вид, что не замечает.

– Если нужна помощь в чём, ты говори, – сказал Максим.

– Спасибо, всё в полном порядке.

– Хорошо, – парень пожал плечами. – Но я не такой дурачок, как ты считаешь. Раз ты прячешься от собственного командира или кто он там тебе…

– Не лезь не в свой вопрос, – улыбчиво, но твёрдо сказал Стрельцов. – Просто не лезь. Это между ним и мной. Я его давно не видел. Я должен… подготовиться сперва.

– Тоже боишься, – предположил Максим. Стрельцов продолжил молчать: пустить его по ложному следу было разумнее, чем продолжать спор. – Понятное дело. Он с приветом приехал. Только меня увидел – сразу набычивать стал. «Чей», «откуда», – он неумело передразнивал низкий голос Кузьмы. – Тоже мне, начальник… Но был такой момент, – добавил Максим, помолчав с минуту, – когда он так посмотрел, что я прям это, – он глянул на Стрельцова в поисках поддержки, тот постарался изобразить свой самый сочувствующий взгляд.

– Да?

– Да. Я хоть и не это… не из боязливых и драться умею, но я понял…

Максим не договорил, но и без того имя Кузьмы смогло наполнить машину вязким предчувствием смерти. Стрельцов слабо кивнул, улыбаясь уголками рта.

– Что с ним там произошло?

– То же, что и со всеми. Война.

– Да вроде же там уже тихо пару лет как, разве нет?.. Так, почти приехали.

– А ты где живёшь? – уточнил Стрельцов.

– Я раньше у них жил… даже вещи не забрал. Но, в общем, неважно, у меня и нет ничего. Есть дом в Кутаисе, но это далеко, не наезжусь к ней оттуда. Меня принял на работу пока один… за постой не плачу. Московский хрен какой-то.

– Хрен?

– Ну, мажор. Думаю, может, педик даже. Хотя вроде жена есть. Приезжает туда-сюда, видел её два раза. Тоже сучка. Но хоть молчит, а этот всё время говорит чего-то, болтливый, сам себя слушать любит.

– Ты с таким раздражением говоришь. Ну так уходи, если тебя кто другой пустит.

Максим сморщился, но, вздохнув, признал:

– Да, нехорошо. Платит даже мне чуть. На бензин и на поесть… Но всё равно. Что-то в нём противное, хочешь не верь.

– Москвичи все противные, да? – улыбнулся Стрельцов.

Максим окончательно смутился и замолчал, уставившись на дорогу. За поворотом появился санаторий. Это был длинный трёхэтажный корпус, ветхий на вид, потемневший почти до черноты то ли от времени, то ли по замыслу проектировщика, но при этом утопленный с трёх сторон в густой зелени, которая обступила столь плотно, что буквально стучала в панорамные окна сосновыми ветвями. С четвёртой стороны, где был подъезд для машин, пространство было щедро залито асфальтом, не позволяя нигде, кроме как в трещинах, прорасти траве или кустарникам. Максим подвёз пассажира к самым ступеням.

– А что делает тут, этот твой москвич? – уточнил напоследок Стрельцов.

– Да рисует он. Художник вроде как.

Стрельцов улыбнулся, но быстро задал вопрос, чтобы парень не успел ничего переспросить:

– А что рисует?

– Честно сказать?

– Говори.

– **** какую-то! Как по мне… – Максим вдруг засмеялся, высвободив, видимо, то, что давно сидело у него в голове. Засмеялся и Стрельцов.

– Ладно, бывай, Макс. И обо мне никому ни слова, понял? Я тут пока разведываю.

– Понял, понял. Будет нужна с ним помощь – обращайся, – Максим оставил свой телефон и уехал.

Стрельцов заселился в санаторий и получил комнату на первом этаже в дальнем углу здания, куда пройти можно было как через центральный вход, так и через пожарный, державшийся открытым. Он с удовлетворением отметил, что санаторий пустовал – почти не было приезжих и персонала. За полчаса прогулки по этажам он насчитал всего троих гостей и одного уборщика, меланхолично водившего пылесосом по одному и тому же месту на красном ковре.