А ты постарайся! - Виктор Голявкин

Мы сначала не знали, куда ее складывать, а потом подумали и решили в сарай к тете Кате складывать, чтобы потом всю сразу сдать в школу. У нее там дрова лежали. Она сказала, что у нее в сарае места нет, но мы сказали – место найдем. Тогда она согласилась, но места, говорит, там все равно нет.

Мы место сразу нашли, только несколько поленьев за сарай побросали.

Потом еще несколько поленьев за сарай побросали.

Потом видим – макулатура все прибавляется, и мы еще несколько поленьев за сарай побросали.

Пес Бобик заметил, что мы в сарай разную бумагу кладем, и стал нашу макулатуру в клочья разрывать и на двор выкидывать. Мы прямо ахнули, когда такую картину увидели.

Поставили мы часового – дошкольника Андрюшу Лушкина, – чтобы он Бобика в сарай не пускал.

А он стоял, стоял, а потом пропал. Оказалось, он зашел в сарай и уснул на макулатуре. Мы на него новую кучу бумаг свалили, а он и не заметил.

Тут оказалось, что надо еще несколько поленьев за сарай побросать

Сначала мы Андрюшу не увидели, а потом перепугались – представляете: человек лежит! Мы только отбежали на некоторое расстояние, и тут выходит из сарая Андрюша Лушкин, заспанный весь до неузнаваемости, и на голове бумажка.

Мы сразу его к маме повели, чтобы он где-нибудь опять не потерялся. Он все время вырывался и кричал: «Никуда я не пойду!» Но все-таки Лушкин свою задачу выполнил, не пустил Бобика в сарай, хотя и спал.

После дождь пошел. Мы все дрова за сарай побросали, чтоб вся макулатура поместилась. Если наша бумага намокнет, скажут – специально намочили, чтобы на первое место выйти.

В это время тетя Катя нам из окна кричит:

– Сейчас же кладите мои дрова обратно, а не то я милиционера позову!

Я ей объясняю, что мы государственное задание выполняем и за первое место соревнуемся, а она слушать не хочет и кричит на нас. Мы двери сарая загородили и так стоим, взявшись за руки.

Она, рассерженная, выбегает во двор.

Дождь прошел, и люди стали во двор выходить прогуляться. Тем более – воскресенье. Кто на велосипеде выехал, а кто просто так, без велосипеда, свежим воздухом подышать. Некоторые сели на лавочку и на нас смотрят.

Она так кричала, на всю улицу слышно было. А мы стояли, взявшись за руки, и загораживали вход в сарай.

Вокруг нас собираться стали.

Мы объясняем, какое это важное государственное дело и что мы должны на первое место выйти.

Сосед, художник Гусев, говорит:

– Неужели вы не понимаете, Катерина Митрофановна, что из этого, на первый взгляд, как вы изволили выразиться, хлама появится много книжек с моими иллюстрациями. А с вашими дровами ничего до завтра не произойдет.

Шофер дядя Вася говорит:

– Вы, Катюша, до завтра подождите, я завтра ребятам всю эту музыку на своей машине отвезу.

– А если опять дождь на мои дрова пойдет?

Дядя Вася улыбается и говорит:

– Я вам обещаю, не пойдет. Смотрите, какая погодка замечательная разгулялась!

Очень многие стали поддерживать художника Гусева и дядю Васю. А мы все так же стояли, взявшись за руки, и загораживали вход в сарай.

Тетя Катя видит такое дело и говорит:

– Если общественность требует, я уйду. Но только до завтра.

И она уходит.

К нам подходит пенсионер дядя Петя Макагонов и говорит:

– Я рад пожать ваши руки. Мне по душе такие стойкие, упорные ребята. А эти дрова – какая-то абстракция. Ведь всем нам известно, товарищи, уже пять лет как в нашем доме паровое отопление. Пять лет лежат эти дрова. Это полная абстракция, товарищи…

Он еще раз пожал нам руки и ушел.

А мы, довольные, побежали за следующей макулатурой.

На другой день дядя Вася отвез нас вместе с макулатурой в школу.

А потом мы вышли на второе место.

Если бы нас тетя Катя не задержала своими разговорами, мы непременно бы на первое место вышли.

Неужели вы не понимаете этого, Катерина Митрофановна?

– Эх, – говорит Васька, – была бы у меня лошадь, сел бы я на нее да поскакал бы во весь дух из города до самого поля и дальше, дальше в лес, помчался бы по лесной дорожке, выскочил бы на полянку и дальше!

Лечу стрелой, а рядом поезд несется.

Перегнал бы поезд и дальше скачу, скачу себе, скачу без остановки…

– Ну и до какого же места ты доскакал бы? – спрашивают ребята.

– А ни до какого, до того же самого.

– Как это понять? – спрашивают ребята.

– А очень просто, Земля круглая, так по кругу обратно и вернулся бы.

– Ишь ты, – смеются ребята. – Вот на ракете – вжик! А не на лошади.

– А я хочу на лошади, – говорит Васька.

– Вот чудак, – смеются ребята, – зачем тебе лошадь? Машину бы гоночную! И – вжик!

– А я лошадь хочу, – говорит Васька.

Ребята говорят:

– А еще мотоцикл неплохо. Стоящая, между прочим, вещь. Сел – вжик!

– А я лошадь хочу, – твердит Васька.

– Самое лучшее – велосипед, – говорят ребята, – крути себе педалями – и вжик!

– Мне лошадь надо, – говорит Васька.

– А самолет? Ка-ак – вжик!

– Эх, лошадь бы мне, – вздыхает Васька, – я бы за гриву крепко держался, ни за что на свете бы не упал, скакал бы, все скакал без передышки семь дней и семь ночей и назад возвратился… А вжик я не хочу, потому что мне лошадь охота…

Блестит озеро.

Солнце ушло за деревья.

Спокойно стоят камыши.

Все озеро в черных черточках. Это лодки, а в них рыбаки.

Бегут к дороге телята, становятся в ряд и смотрят на нас. Сидят две собаки и смотрят на нас.

Бегут к нам вприпрыжку мальчишки.

Грузовик наш поднял много пыли, и она оседает постепенно. Я вижу деревню, лес, озеро.

Из дома выходит хозяин с бородкой, в старой морской фуражке.

– Здравия желаем жильцам, – говорит он, – вечерок что надо, рыбка ловится, ветра нет, понюхайте-ка воздух, понюхайте… – Он громко нюхает воздух. Трясет всем нам руки.

– Пыли много, – говорит мама, – ужасно много пыли.

– Так это ваша пыль и есть, – говорит хозяин.