Трилунье. Острова Луны - Алла Вологжанина

Огонь снова полыхнул в голове. Разум мальчика Арно на короткий миг сжался в страхе, забиваясь в самый темный угол сознания. А тело отнеслось к превращению, как к чему-то обыденному, например ходьбе или взмахам рук. Ни боли, ни мышечного напряжения… вообще ничего необычного.

Львиные лапы сделали шаг, еще шаг. В следующий миг молодой лев опустился на четыре конечности, но лишь для того, чтобы пружинисто оттолкнуться от утоптанной дорожки и положить бывшие руки на плечи человеческого… детеныша. Несмотря на то что – убийцы, все равно – детеныша. Лев чувствовал невзрослость своей жертвы. Другое дело, что она была ему безразлична.

Невзрослый человек убил волка. Не волчонка, но все же – волка.

Конечно же детеныш не устоял под весом львиных лап. Он рухнул ничком, одного шага не дойдя до калитки. Нырнул в снег лицом, наверное, глотнул белого холода. К лучшему. Не завопит.

Лев прижал добычу к заснеженной земле.

Мальчишка в самом деле не закричал. Он лишь извивался, пытаясь вырваться. Но лев, хоть и был не крупнее Арночеловека, оказался слишком тяжел, он только глубже вдавил Диймара в свежевыпавший снег.

Разум мальчика Арно с удивлением и любопытством – сочетание, которое сильнее страха! – отметил: он не превратился в льва целиком. Как будто бы… недопревратился. И это тоже казалось вполне нормальным, да еще и оставляло некоторый простор для человеческих движений. Он сумел привстать на задних лапах, чуть высвобождая Диймара, но только для того, чтобы перевернуть его лицом вверх. Пусть видит, как полыхают львиные глаза его смерти.

– Убийца. – Пасть не годилась для человеческих слов, но сейчас она была почти человеческой.

Мальчишка дернулся, невольно запрокидывая голову. Оголилось горло. Беззащитное, бледное, с пульсирующей жилкой. С просвечивающими венами. Опустить лапу, чтобы перекрыть это трепетное биение жизни? Или сжать клыками?

– На… себя… посмотри, – выдавил Диймар.

И Арно посмотрел.

Диймар был прав.

Наверное, лев ослабил хватку, настолько сильно не понравилось ему увиденное. В следующую секунду в бок ему с силой ткнулся боевой шест Диймара. Арно отпрянул. Как оказалось, только для того, чтобы получить второй удар – гораздо сильнее и почти точно в живот. Почти – потому что, скорее, в солнечное сплетение. Где Шепот взял пространство и силы для размаха, ведь он лежал на земле?

Даже такой короткой мысли хватило, чтобы пропустить очередной удар.

Воистину, да проиграет тот, кто в драке мозг включил…

Арно опрокинулся на спину. Из легких на секунду словно откачали весь воздух. Вдыхать пришлось через боль, да еще и с большим усилием. С еще большим он поднялся. Диймар подходил к двери дома.

– Стоять, Шепот. – Арнохе казалось, что он заорал, на самом деле – зашептал, по иронии, как раз на фамилии «Шепот».

Лев – не оборотень, а царь зверей – в дикой природе едва ли станет преследовать убегающую, тем более почти убежавшую жертву. Но то царь зверей. А он не претендует. Арноха сделал шаг к дому. Потом еще. И еще.

И тут уже ему на плечо опустилась рука.

Дурная бесконечность, сказала бы Каринка.

– Арно… подождите, Арно, – словно из другого измерения до него донесся голос. Смутно знакомый.

Арно оглянулся, непривычно развернувшись всем корпусом. На заснеженной дорожке топтался и дрожал, несмотря на весьма теплое пальто, Антуан Абеляр, он же «Антошенька» Аблярсов. Писатель затравленно озирался, с трудом осознавая произошедшее. Но Арнохино плечо держал крепко.

– Вы же… вы не станете убивать его, Арно, – тихо, но твердо сказал он по-русски, – он не угрожает ничьей жизни.

Огонь в Арнохиной голове погас. Вместо него появилось ощущение, что это на его плечи легли лапы гигантского зверя.

– Н-наверное, не ст-стану, – подтвердил он.

Хорошо, что не кинулся в дом следом за Шепотом, забыв про Абеляра. Тот не смог бы попасть в логово. И что бы он делал в чужом городе? Он же наверняка без документов и уж точно в полушоковом состоянии от ужаса, пережитого буквально только что.

Антуан убрал руку с плеча мальчика, словно перестал бояться, что тот сбежит.

– Что там произошло, Арно? – тихо, но очень твердо, почти жестко спросил он и добавил: – Я понял, что что-то очень… нехорошее. Как это по-русски? Что-то дурное. И совершенно сверхъестественное, вне пределов… то есть за пределами моего понимания. Но, судя по всему, в пределах вашего. Объясните мне, пожалуйста.

– Это было омертвение. – На Арноху вдруг накатила дурнота, вытягивающая все силы, телесные и душевные, даже ту малость нервного ресурса, что требовалась для заикания. – Омертвение пространства, от слова «мертвый». Вы понимаете? – Антуан кивнул. – А началось оно потому, что ваш отец и Диймар Шепот убили волка. То есть того парня, Рудо Наваса. Он был волком-оборотнем. А я… – Арно почувствовал, что откуда-то изнутри его начинает бить крупная дрожь. До человеческого разума начало медленно, по капельке, словно щадяще, доходить содеянное. – Я уб-убил вашего отца, Антуан, – выдохнул он, борясь с желанием сесть прямо на снег и свернуться в улитку, так нестерпимо худо ему стало.

Он кое-как заставил себя поднять глаза и взглянуть на собеседника. Антуан Абеляр устало потер лоб.

– Я чувствую что-то странное, – признался он, – я понимаю, что моего отца нет в живых и мне горько от этого. Но я совсем не понимаю… нет, не чувствую, что вы… вы тому причиной, Арно. Напротив, я ясно, даже слишком ясно вижу, что эта смерть лишь звено в цепи последовательных событий, логичных и неумолимых. Он убил того мальчика, Рудо. И собирался сделать что-то страшное с другими детьми. Вы остановили его, как смогли, потому что такова ваша природа.

– Потому что они мои друзья. – Арноха сам не понял, возразил он Антуану или согласился с ним.

– И это тоже. – Абеляр закашлялся и как-то нахохлился. – Арно, простите, а это омертвение, оно опасно, скажем так, на расстоянии?

– Как – так? – Очень странный вопрос, хотя бы потому, что ответ на него был совершенно очевиден. – Мы же с вами сейчас на расстоянии. И вроде живые. Значит, не опасно.

– То есть вот из-за этого мне не стоит волноваться? – Писатель, морщась, будто от боли, вынул вторую руку из кармана.

И Арноха почувствовал, как волосы на затылке зашевелились и даже дыбом встали. По кисти Антуана расползалось синевато-серое пятно. Как будто рука каменела и тут же покрывалась трещинами. Пока что это пятно было совсем небольшим. От перепонки между большим и указательным пальцем узкий овал тянулся к запястью, на котором остановились, омертвев, часы, всего пару минут указавшие наступление Нового года.

Антуан внимательно всмотрелся в лицо Арно. Что он там увидел – черт его знает. Но он совсем сник.

– Зря я сопротивлялся, когда вы потащили меня оттуда, – с сожалением сказал он. – Это… можно исправить?