Добрым демоном и револьвером #1-#7 - Харитон Байконурович Мамбурин

в этой реальности популярная обратная теория – о Великой Реке. Из мира идет отток поживших душ и приток свежих, невинных. Пожившие попадают в основное течение, где барахтаются в сияющем свете и постепенно лишаются воспоминаний, личности и другой требухи, готовясь «приплыть» в новый мир и воплотиться. Разные «листья» этого дерева означают различные планы или «заводи», где дохлые души могут пройти предварительную обработку. К таким планам может относиться что угодно – Свет, Огонь, Ад, Тень… не суть важно. А важно то, насколько близко «висит» мир по отношению к основному течению Реки. Наш висит близко, поэтому у нас тут есть эфир, странная и гибкая энергия, умеющая отвечать на желания разумного. Минусы такого соседства в том, что сама Река… не очень спокойна, поэтому до мира часто долетают «брызги», воплощающиеся в виде эфирных Бурь.

Чем плохо это явление? Многим. Сходят с ума тонкие приборы, бесятся духи, демоны и прочая нечисть, опьяненные притоком бесплатной силы,буйствуют химеры и гомункулы, но самое главное – приходят телокрады. Напор эфирной Бури ослабляет связь духа и тела, особенно у простолюдинов без жизненного опыта, особенно – испытывающих эмоциональный упадок. Это не вызывало бы особых проблем, если бы вместе с Бурей не приходили души умерших разумных, вцепляющиеся в живых и «выталкивающие» законных владельцев тела.

Именно здесь в игру вступают даже пятнадцатилетние аристократы. Войти во время Бури в дом, визуально светясь своей тренированной аурой, подтверждающей твое право на действие, подняться в спальню какого-то несчастного, в которого вселился вор – и выпустить ему пулю в голову. Или зарубить мечом, или сжечь на месте… без разницы. Вот, в принципе, и вся суть лекции, которую нам сейчас вдалбливает в голову Наото Йошинари, суровый, жилистый и много чего повидавший японец, без явных признаков чуждой человеку крови в жилах.

Этим занимаются все знатные люди на планете – патрулирование, отстрел телокрадов, защита гражданских от опьяненной эфиром нечисти. Объединенные Американские Полисы около тысячи лет назад, после особо опустошительной местной войны, решили собирать телокрадов в колонии, надеясь поднять свой научный потенциал. Что в итоге? Северную и Южную Америку лихорадило всю эту тысячу лет, они утратили абсолютно все свои старые династии и по-прежнему поражены демократией, впившейся в эти два континента как бессмертная пиявка. Я читал, что Европа несколько раз совместно обсуждала перспективу тотальной зачистки обоих Америк, но ограничились изоляцией. Этот мир сильно обжегся на глобальных войнах. С демократами даже потихоньку торговали, но только через специальные порты, управляемые китайцами.

К счастью, мертвые души могут навестись лишь на очень большое скопление живых людей, которые проживают в крупных городах. В хабитатах, укутанных зелеными насаждениями, даже в зимние времена года - телокрадов не бывает.

Я подкинул в руке револьвер, скорчил максимально недовольную гримасу, откинул барабан. Здоровенные патроны как бы не .45-го калибра. Оружие грубой штамповки, почти не шлифованное, баланс ужасен. Пришла в голову мысль, что им куда удобнее забить телокрада рукоятью насмерть, чем рисковать своим запястьем в попытке выстрелить.

- В чем дело, Эмберхарт-кун? Никогда не держали в руках револьвера? – волшебным образом нарисовался возле меня Йошинари, рассматривая мою персону сквозь недобрый прищур.

- Никак нет, Йошинари-сенсей! – бодро отрапортовал я, - Просто впервые вижу польский револьвер, который кто-то купил вне пределов этой замечательной страны!

- И чем же он тебе не нравится?

- Прошу извинить, но готов предоставить свое мнение только в виде эссе! Оскорблять уши одноклассников мне не велит честь и воспитание!

Преподаватель как-то сдулся, кисло посмотрел на вертящих оружие в руках парней и вдумчиво посоветовал каждому обзавестись своим… порекомендовав меня в качестве консультанта. Я, не менее вдумчиво, повторил его совет, предложив неверующим сделать пробный выстрел из этого чуда польской оружейной мысли, которую они производят грязными от навоза руками на сельской кузнице для своей многочисленной шляхты.

Обмундирования более чем револьвер и окулусы для опознания чужих этому миру душ академия не выдавала, чем заслужила коктейль из моего пренебрежения с недоумением. А если не обычный телокрад, а маг? Хуже того, маг смерти? А если демон? А если не телокрад, а съехавший с катушек местный дух-хранитель или химерический страж? Те же гаргульи это каменные танки, которым все эти «ледяные драконы» и «воющие кулаки гор» как слону пинок. Нет уж, мой оружейный шкафчик будет готов к любому противнику. Необходимо дать инструкции Уокеру.

Список дел расширялся с каждым проведенным в академии часом. Купить то, купить это, оборудовать в доме спортзал, найти трассу для бега. Хорошо, что дворецкий так быстро отыскал для меня ежедневник. Записи шли одна за другой.

- Сэр записывает свои умные мысли для потомков? – беспардонно сунулся мне под руку бабник француз, успевший невесть когда и где представиться как Жерар Сент-Амор.

- Рекомендую и вам, дорогой месье, этим непременно заняться, - любезно заявил я, не имея ни в малейшей возможности выстрелить во внезапно появившееся в некомфортной близости лицо и мучительно от этого страдая, - Я составляю список необходимого вооружения и предметов защиты, чего и вам желаю. Иначе вас обглодают на первой же Буре… если не успеете застрелиться.

- О! Я позову на помощь русского Ивана! – тут же поскучнел француз, - Он выглядит так, как будто буквально рожден для того, чтобы быть щитом между эфирными зверствами и умным человеком!

- Гм, знаете, я поторопился, - искренне покаялся я, вводя юного француза в стопор, - До Бури вы не доживете.

* * *

- Приветствую всех. Меня зовут Алистер Эмберхарт, сквайр, четвертый сын графа Эмберхарта. Для меня честь учиться с вами в одном классе. Любимый цвет – багровый. Хобби – рыбалка. Любимое блюдо – шаурма. Я позабочусь о вас!

Выполнив положенный полупоклон, я отправился на свое место и сел за парту, приняв невозмутимый вид. Молодая фигуристая преподавательница, явно моложе тридцати лет, тихо кашлянула в кулак и негромко заметила:

- Эмберхарт-кун, все хорошо, но заканчивать приветствие нужно фразой «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне».

Класс негромко похихикал. Двадцать пять человек, из которых к иностранным студентам отношусь я, Распутин, Сент-Амур и та голубоглазая блондинка, что вернула мне надежду при виде лежащего Таканаши. Неудивительно, мало в какой дворянской семье мира есть чистокровный отпрыск, которого бы было настолько не жаль, что можно было бы отправить в ссылку на пять лет на другой конец Земли. Остальные в классе были чистокровным японцами, включая, естественно, того самого Таканаши Кея, что сидел по правую руку меня у самого