Море спокойствия - Эмили Сент-Джон Мандел

с Зоей спали. Она разбудила меня ранним, тускло-серым утром, и мы долго сидели в тишине и благоговении перед неподвижным телом нашей мамы на постели. Мы выполнили все формальности, обнялись на прощание и пошли каждый своей дорогой. Я вернулся домой, в свою тесную квартирку, и несколько дней разговаривал только с моим котом. Были похороны. Опять неподвижность. Мне нужна была новая работа – уже некоторое время я был безработным и проедал свои сбережения – и вот месяц спустя после похорон я очутился в офисе гостиничного отдела кадров на цокольном этаже. Сотрудница – смутно кого-то напоминавшая русоволосая женщина. Меня приняли на должность, обозначенную в объявлении как «гостиничный детектив», с непонятными служебными обязанностями.

– Откровенно говоря, – сказал я ей, – мне не совсем понятно, чем занимается гостиничный детектив.

– Вопросами безопасности в гостинице, – сказала она. Я поймал себя на том, что забыл ее имя. Натали? Наташа? – Это не я придумала название должности. Вам не придется быть детективом. Вы лишь будете обозначать присутствие безопасности.

– Я просто не хочу создавать о себе неверное представление, – сказал я. – Я оставил учебу за несколько месяцев до получения диплома по уголовному праву.

– Мы можем говорить начистоту, Гаспери? – Ее черты явно кого-то напоминали.

– Будьте так любезны.

– Ваша обязанность – обращать внимание на происходящее вокруг и вызывать полицию, если заметите что-то подозрительное.

– Это я могу.

– В вашем голосе нет уверенности, – заметила она.

– В себе я уверен. И не сомневаюсь, что справлюсь. Просто я хочу сказать… ведь с такой работой всякий справится?

– Не удивляйтесь, но найти подходящего кандидата трудно именно по части внимательности, – сказала она. – Отвлекаемость – вот проблема. Помните тест в первый день интервью?

– Конечно.

– Это был тест на концентрацию внимания. Вы набрали высокий балл. Скажите, вы согласны с результатом теста? Вы умеете сосредотачивать внимание?

– Да, – ответил я. И мне от этого стало приятно, потому что я никогда не задумывался об этом своем свойстве, но всю жизнь отличался неослабным вниманием. Я не преуспел на многих поприщах, зато пристальность моего внимания была всегда на высоте. Именно так я догадался, что моя бывшая жена завела любовника. Лишь благодаря вниманию. Не было никаких очевидных признаков, лишь едва заметная перемена в… Но вот сотрудница отдела кадров заговорила вновь и вернула меня из прошлого.

– Минуточку, – сказал я. – Ведь мы встречались.

– Раньше?

– Талия, – сказал я.

Она изменилась в лице. Упала маска. Когда она заговорила, ее голос зазвучал иначе, менее уверенно.

– Теперь меня зовут Наталия, но все верно. – Она помолчала, глядя на меня. – Мы ходили в одну школу, ведь так?

– Конец тупика, – ответил я, и в первый раз за все собеседование она искренне улыбнулась.

– Я часами простаивала у Окружной дороги, – сказала она, – смотрела сквозь стекло.

– Ты бываешь в Граде Ночи?

– Никогда, – ответила она.

3

В Граде Ночи – никогда. Фраза обладала приятным ритмом и запала мне в память. Поначалу она часто вспоминалась мне на работе, потому что работа была смертельной тоской. Гостиница претендовала на стиль ретро, поэтому я ходил в костюме старинного кроя и шляпе причудливой формы под названием федора. Я обходил холлы и стоял на страже в вестибюле, обращая внимание на всех и вся, как было поручено. Мне всегда нравилось наблюдать за людьми, но обитатели гостиниц оказались на удивление скучными. Они заселялись и выселялись. Появлялись в вестибюле в неурочные часы и просили кофе. Бывали то пьяны, то трезвы. Приезжали в командировки или семьями на каникулы. Были усталыми или измотанными от переездов. Пытались тайком провести собак. За первые шесть месяцев мне пришлось вызывать полицию лишь однажды, когда я услышал крик женщины в гостиничном номере, но и тогда вызов исходил не от меня: я позвонил ночному администратору, а тот вызвал полицию. Когда санитары увозили женщину, меня там не было.

Работа была спокойная. Мои мысли блуждали. В Граде Ночи – никогда. Как здесь жилось Талии? Очевидно, не блестяще, это и дураку понятно. Одни семьи лучше других. Когда ее семья переехала из дома Оливии Ллевеллин, туда въехала другая, но от этой семьи у меня осталось лишь впечатление неопрятности. В гостинице я встречал Талию лишь от случая к случаю, она проходила мимо по вестибюлю, направляясь домой после работы.

В те дни я обитал в безликой квартирке в доме с такими же безликими квартирками на самой окраине Колонии‑1, настолько близко к периферии, что купол едва не касался крыши здания. Порой темными ночами мне нравилось переходить улицу к периферии, смотреть сквозь композитное стекло на мерцающую вдалеке Колонию‑2. Моя жизнь в те дни была такой же безликой и стесненной, как квартира. Я пытался не думать слишком много о матери, спал днями напролет. Мой кот всегда будил меня под вечер. На закате я принимал пищу, которую вполне можно было назвать либо ужином, либо завтраком, облачался в униформу и шел в гостиницу, чтобы семь часов глазеть на людей.

К тому времени, когда моей сестре Зое исполнилось тридцать семь, я пробыл в гостинице уже полгода. Зоя работала физиком в университете и занималась технологиями квантового блокчейна, непостижимого для моего ума, хотя Зоя несколько раз добросовестно пыталась мне его объяснить. Я позвонил ей, чтобы поздравить с днем рождения, и за мгновение до того, как она подняла трубку, меня осенило, что я не поздравил ее с пожизненным контрактом. Когда это было? Месяц назад? Я почувствовал знакомые угрызения совести.

– С днем рождения, – сказал я. – И мои поздравления.

– Спасибо, Гаспери. – Она никогда не цеплялась за мои промахи, и я не мог понять, почему мне от этого так гнусно. Осознание того, что меня терпят по доброте душевной, причиняло мне тупую боль.

– Как тебе живется?

– В тридцать семь? – Голос у нее был утомленный.

– Нет, на постоянной ставке. Какие ощущения?

– Ощущение стабильности, – сказала она.

– Какие планы на день рождения?

Она помолчала.

– Гаспери, – сказала она, – ты бы мог прийти ко мне на работу сегодня вечером?

– Конечно, – ответил я. – Разумеется.

Когда она просила меня зайти к ней на службу? Всего лишь раз, только поступив на работу. Университет находился неподалеку от моей квартиры, но представлял собой совсем другой мир. Сколько же я ее не видел? Несколько месяцев, осознал я.

Я взял на работе больничный, потом повалялся на диване, наслаждаясь нечаянной свободой. Мой кот Марвин грузно запрыгнул мне на грудь, вытянул лапы и завалился спать, урча во сне. Передо мной сверкала россыпь праздных, многообещающих вечерних часов. Я стащил с себя Марвина, принял душ, прилично