Верь мне, Дженифер - Долли Барни

— Понятно, — протянула Дженнифер, хотя ничего не поняла. — Но ты не мог бы объяснить подробнее?

— Логика довольно проста: у тебя финансовый кризис, а я готов платить по твоим счетам. Кроме того, ты получишь крупную сумму после свадьбы, а спустя полгода еще столько же, если, конечно, у меня не будет к тебе претензий.

— Что ты имеешь в виду?

— Никаких скандалов, интервью прессе и уж конечно никакого развода пока. А также убедительная просьба: никаких казино. Из разговора с Марком я понял, что причиной всех долгов является твоя болезненная страсть к игре.

Значит, они с Марком беседовали о ней, но только ее друг почему-то не посчитал нужным упомянуть о ее отце. Дженнифер на мгновение закрыла глаза. Уличать Марка во лжи не хотелось. К тому же искушение принять предложение Гордона было почти непреодолимо. Как легко сделать это — поддаться настроению момента, принять как должное то, что может случиться. Ей казалось, что она попала в волшебный мир подобно Алисе из сказки Льюиса Кэрролла. Но этот мир был опасен и таил много неприятных неожиданностей — как опасен и непредсказуем был мужчина, стоящий рядом.

Решив, что Дженнифер с избытком хватило времени, чтобы обдумать его предложение, Гордон тихо произнес:

— Я не собирался уязвить или смутить тебя. Я только попытался открыть тебе глаза на истинное положение вещей. И если уж ты хочешь в чем-нибудь обвинить меня, то обвиняй в откровенности, а не в стремлении обидеть.

Дженнифер глубоко вздохнула, словно успокаиваясь, но в голосе прозвучали слезы:

— Зачем мне обвинять тебя, если ты ничуть не погрешил против истины?

— Я не просто нарисовал неутешительную картину, — мягко возразил Гордон. — Я предложил идеальное решение.

— В какой-то степени я даже признательна тебе, честное слово… — Дженнифер осеклась, и Гордон понял: несмотря на то, что она продолжает считать его предложение нелепым и невозможным, что-то в нем заинтересовало ее. — Но дело в том, — продолжила она, — что я не хотела бы менять свою жизнь. Мне претит сама мысль, что у меня будет муж, который не испытывает ко мне любви… Впрочем, как и я к нему, — поспешно добавила Дженнифер.

— Потому-то я и назвал решение идеальным, — подхватил Гордон. — Наш брак не будут осложнять досадные эмоции!

Она поежилась и обхватила себя руками за плечи, словно от его слов дохнуло холодом.

— Ты, в самом деле, такой равнодушный и бесчувственный, каким кажешься?

Глядя в ее прекрасное лицо, видя, как вздымается от волнения ее грудь, Гордон испытывал какие угодно чувства, только не равнодушие. Уже не в первый раз с тех пор, как он принялся обдумывать свой дерзкий план, ему пришло в голову, что влечение к Дженнифер может стать непредвиденным осложнением. Он решил преодолеть это препятствие, поклявшись избегать какой бы то ни было близости с ней. Хотя и не был уверен, что сможет.

— Я не равнодушен, — ответил он, — я практичен. У меня возникла проблема, решением которой является женитьба, да и ты оказалась в плачевной ситуации. Кроме того, я не могу позволить, чтобы ты испортила жизнь Марку. Мы поженимся, а у него появится время, чтобы все обдумать. Да и выглядеть это будет вполне убедительно: подружка влюбляется в его лучшего друга. Согласись, достаточно пикантная, но распространенная ситуация. Во всяком случае, он сможет смело появляться в обществе один. А со временем все может измениться — жизнь порой преподносит нам неожиданные сюрпризы. Как знать, может быть, и Марк однажды удивит всех. Что касается нашего брака, то он станет дружеской сделкой и закончится через год тихим разводом по обоюдному согласию. Будь я суеверен, то сказал бы, что наша первая встреча была не случайна.

— Я не верю в судьбу. Кроме того, тот незначительный опыт, который у меня есть, не позволяет мне слепо доверять мужчинам.

— Когда я даю слово, то не нарушаю его, — живо возразил Гордон, прекрасно понимая, что она имеет в виду.

Именно в эту минуту Дженнифер поверила: он настроен серьезно. Она еще пребывала в растерянности, вызванной этим открытием, когда он приподнял ее подбородок большим и указательным пальцами и заставил посмотреть ему в глаза.

— В течение всего года, пока мы будем женаты, — сказал Гордон, — я обязуюсь вести себя при посторонних как самый преданный и любящий муж. Ты, надеюсь, последуешь моему примеру. Преднамеренно я не сделаю ничего, что причинит тебе хотя бы толику неудовольствия. И приложу все силы, чтобы ты не пожалела о нашей сделке.

Никаких сделок! — шепнул Дженнифер внутренний голос. Но в молчаливом споре победило красивое мужественное лицо, низкий колдовской голос, сильное мускулистое тело человека, склонившегося к ней. Этот мужчина, воспользовавшись однажды ее неопытностью и внезапно вспыхнувшей страстью, сейчас предлагал защитить от жестокого мира, заслонить широкими плечами, способными выдержать любую ношу. Сочетание этих достоинств было пугающим и влекущим одновременно, хотя он не говорил ни о любви, ни даже о сердечной привязанности.

— Все вокруг убедятся, — его голос набирал силу, — что я без ума от своей очаровательной жены, что я готов ее холить и лелеять. И так будет продолжаться целый год, пока длится наш брак.

«Холить», «лелеять» — чувственные и сентиментальные слова. Никто и никогда не говорил ей подобного. Да и от Гордона она ожидала услышать нечто совсем другое. Его ладони скользнули вниз по ее рукам, охватили запястья.

— Естественно, — добавил он, — от тебя потребуется точно такое же обещание. Это справедливо?

Дженнифер все еще не верила, что всерьез пойдет на это, даже когда кивнула.

— Ты говоришь о том, что требуется от меня, — с дрожью в голосе заметила она, — а ведь я еще не дала согласия.

Он выпустил одну руку Дженнифер и легонько коснулся ладонью ее щеки.

— Нет, дорогая моя, — с улыбкой произнес Гордон, проводя по ее лицу кончиками пальцев, — ты уже согласилась. Просто не успела сказать об этом вслух. — Его глаза и голос завораживали. — Завтра все твои тревоги исчезнут. И для этого надо лишь сказать «да».

Если бы Гордон поцеловал ее, она принялась бы вырываться. Если бы хоть на минуту отпустил ее, бросилась бы наутек. Но когда он обнял ее за шею и прижал к груди странным отеческим жестом, Дженнифер внезапно сдалась. Он предлагал ей удобное, безопасное существование на целый год, предлагал защиту и помощь.

Она перевела дыхание и сморгнула подступившие слезы, которые превращали его золотую запонку в расплывчатую блестящую кляксу. Ей захотелось что-то сказать, но, в горле застрял ком, порожденный страхом, надеждой… и облегчением.

— Все, что от тебя требуется, — это дать мне слово, что в течение года ты будешь следовать моим указаниям. Так надо, чтобы люди поверили в наш истинный и счастливый брак.

Дженнифер, наконец, сумела выговорить несколько слов, преодолевая судорогу, зародившуюся где-то в области желудка и достигшую горла: