Доза - Алиса Истомина

Я прочитала эту фразу на парте, когда ещё училась в университете. Состояние шока: люди мыслят в этом направлении. «Делай, что ты должен». Дёма как-то сказал: «Никто никому в этой жизни не нужен», именно в такой момент, когда я ещё верила в добро. Хотя я поняла сразу — он прав. Так вот, никто никому ничего не должен. Ведь твой путь, это только твой путь, ты не обязан идти так, как хочет кто-то другой, ему это не нужно, он судит, глупец. И не просит даже. Неужели есть те, кто так не считает?! Он в добровольном рабстве, так называемого общества, разве это человек? Тот, который не может поставить себе цель сам, ещё и упирается в то, что вроде бы как, придумали и поставили ему цель другие. «И будь, что будет». Эта фраза ещё опаснее предыдущей. То есть нужно бросить всё на самотёк и неважно, что ты «делал, что ты должен», результат не имеет значения, ведь ты-то сделал как надо, да? Теперь он ещё и плюёт на себя! Кошмар…

* * *

Я всегда любила себя, лелеяла свою душу, и самолюбие у меня было в почёте.

Когда-то у меня был парень. Я не помню, правда, как его звали, но точно могу сказать, что он был младше меня года на два. Он был потрясающим человеком! И знаю, что я много значила для него: первая любовь, первая любовница… Сколько было ощущений, эмоций. Мы занимались сексом везде, кроме кровати…

Хотя нет. Был один раз. Он делал мне массаж. Я была расслаблена: его нежные мягкие руки скользили по моей спине так аккуратно и ненавязчиво, как слеза скользит по щеке. Я чувствовала его поцелуи: от шеи к плечам, от плеч к лопаткам, по позвоночнику…

И вот он не спеша стягивает с меня простынь, которую я накинула после душа, его поцелуям нет конца…

Нет конца моему стыду от его наглых губ. Мне так хорошо. Мои стоны не могут скрыть весь этот блаженный восторг, когда его пальцы поглаживают то самое место, спрятанное между двумя сферами, которые для него дороже всех звёзд и планет.

Его пальцы становятся настойчивее. Я слышу, как он скидывает простынь с себя. Мой разум сомневается, тело — нет, оно ждёт, ждёт чего-то нового. Я чувствую лёгкое давление в области заднего прохода, но мне нравится. Боль, пронзительная боль, смешанная с наслаждением от этой близости между нами. Я кричу, а он нежно меня обнимает, продолжая двигаться…

Кажется, что всё это было вчера.

Нравилось, что он меня обнимал, целовал. Тогда я ещё боялась терять.

А теперь те дни так далеко, они застыли на лице времени. Те дни, когда мы валялись с ним в осенней листве в сквере, кормили голубей на площади, смеялись и копались в наших чувствах.

Мы расстались злейшими врагами. И я бы не хотела с ним встретиться вновь, чтобы он не видел всю мою обычность, наложенную на меня работой и позорным уходом из грёз.

Я с ужасом понимаю, что я сейчас собой представляю и как я существую, но самое главное, мне кажется, что я такая же, как мои сотрудники. А тот недочеловек, написавший когда-то давно бессмысленную глупую фразу на парте, написал её не на парте, а на ещё не застывшем бетонном фундаменте моей судьбы. Я вросла в этот камень, а затем он поглотил меня всю. Нет ничего бесчувственней бетона.

Меланхолия и сентиментальность накрыли меня холодной волной, волной пробуждения от долгого сна.

Я бросаю всё. Я так решила, сидя в «Коконе». Сколько в этом названии спрятано для меня. Все, абсолютно все знали, что если меня нет дома, и мобильник отключен, то меня можно найти там. «Кокон» собирал когда-то всех моих друзей. Да, у таких, как я тоже бывают друзья. И дело не в том, что они видели меня блюющей на пол от сумасшедшего количества наркоты, а в том, что они мои друзья, хотя никто из них не знал, какая я внутри. Но я брошу всё, чтобы навсегда остаться с человеком, который спас меня. Даже не просто спас, а подарил мне меня.

Прежде чем я познакомилась с ним, я познакомилась с его лицом… Так близко… На щеках выступает румянец… Он проходил мимо, кидая в мою сторону отвлечённый взгляд, а я покрывалась потом снаружи и внутри.

Его волосы явно скрывали какую-то тайну, о которой я смогла бы узнать, если бы захотела. А его глаза… эти светлее светло-голубого глаза, как у чёрного мага, который вот-вот предложит тебе заключить сделку с дьяволом… эти глаза играли на самых наглых нотах музыку в моём сердце.

Его нос не располагал к общению и выглядел как-то заманчиво — хитро. Губы… Этим губам я никогда не смогу поверить.

А что же он? Он открывал мне душу, а меня, словно раковая опухоль, сжирала изнутри ревность. Ревность к его прошлому. Что тогда говорить про меня, про ту, которая считает, что прошлое надо уважать? Если бы он узнал всё моё прошлое, он бы презирал меня. И я боролась с собой, с самым главным своим страхом, с главным моим пороком, чтобы только быть с ним. Зная, что никакое его прошлое не может сравниться с тем настоящим, которое ему подарено мною. Любовь ли это?

Собраться с мыслями и сказать что такое «любовь»? Она слишком дорого стоит… Для меня.

Потеря за потерей. Я не хочу называть наше настоящееэтим жеманным вычурным словом!

И вдруг я чувствую свою силу. До этого мне в какой-то момент показалось, что теряю её и, вместе с ней волю, находясь рядом с ним, но эта иллюзия развеялась, и я просто стала крепче. А моё преимущество — это моя уверенность в том, если он когда-нибудь и уйдёт от меня, он всё равно затем вернётся назад; и всегда будет возвращаться назад, ибо теперь я — его дом. Как же долго мы к этому шли!

И история моей жизни отныне не будет начинаться с начала, ведь я её только уважаю, я не хочу её помнить. Он помог, да, именно помог мне переступить эту грань. Есть «до» и есть «после». Остальное неважно. Я многое поняла. Я ненавидела людей, сомневалась «в добре», теперь я знаю, что действительно ненавижу людей, но слишком сильно верю в добро. Ренат, эти строки для тебя.

Я точно умру в узенькой щели,

Дыша еле-еле,

Сжимая всю волю в ладошке.

Осталось немножко,

Чтоб мышки доели

Остаточек тени,

Осевшей на донышке ложки.

Тревога! Мне надо бежать! Бежать из этого дома, из этого города, из этого мира! Меня часто спрашивали о моих целях в жизни, о смысле моего существования; какая глупость!

Тревога! Я попал в другой мир! Я на пределе! Я за гранью!

Мы сидели порой на грязном полу, никакие, поражаюсь, как кто-то вообще мог говорить, но это было каждый раз с разными людьми и они мне рассказывали, всё это, это жизнь, это чья-тожизнь.

Мои истории, наши истории. Слушайте их. Это самое искреннее из всего, что только может быть. Хотя иногда мне кажется, что по фактам и словам сложно судить о человеке, надо уметь увидеть его внутри. Слова и поступки — всего лишь переводчики нашего маленького «я». Так вот то, что здесь, в этих историях, оно переведено максимально, переводчики попались честные. Но не спешите судитьо моих друзьях, просто смотрите и слушайте.