Молния среди леса - Константин Малахов

Было ощущение, что я в России уже минимум месяц, а не третий день: чаща не пугала, а звала, воздух не вызывал сонливости, напротив придавал бодрости и сил. Все перенесенные тяготы, чтобы добраться сюда, лишь грели мое самолюбие, добавляя картинной суровости в мой вояж. Вот и молодое деревцо с двумя ленточками. Музыка смолкла, передав ноты лесным обитателям, но я помнил с какой стороны она доносилась.

Прохождение немного усложнилось: какая-то из стихий повалила немало деревьев и крупных веток. Все это густо затянулось мхом и молодой порослью, образовывая практически непроходимые барьеры. На одном таком стволе мои руки соскользнули на мху, и я больно ударился о дерево. Это отбило охоту геройствовать и там, где нельзя было поднырнуть или легко перелезть – я пускался в обход. Также стали докучать комары, и спустя некоторое время стало понятно почему: чуть вдалеке, по правую руку от меня поблескивала водная гладь лесного болота. Маленького, но очень опасного. К вековым елям примешались березы, чьи стволы выглядели словно облезлые белые столбы, но в сочетании с мелкими листьями выглядели мило. В России к ним употребляют метафору «кучерявые». Ленточки уже почти закончились и внутренний голос спорил сам с собой: повернуть назад либо применить старые туристические приемы вроде насечек ножом, ломание веток, рисование мелком. Решать не пришлось. Бурелом стал реже и посреди деревьев я увидел маленькую избу. Она примостилась между уходящими в небо соснами-великанами и старым раскидистым дубом. Строение было без изысков, но очень аккуратным, от чего напоминало сказочное. Ставни были выкрашены цветной, ярко-синей краской, аккуратное крыльцо на входе, прикрытое от дождя навесом, на краю конька крыши сидел резной деревянный петух. Возле одной из стен, в дровнике, красивым штабелем лежали поленья. Мощный вековой дуб услужливо наклонил одну из своих рук-ветвей, держа в ней качели. Все это очень интриговало, но внутренний голос посоветовал оставаться скрытным. Осмотревшись, я максимально осторожно пересек лужайку перед домом и оказался возле дров. Тут же на большой колоде лежал топор-колун на длинной ручке. Не отходя далеко от стены, я все также на полусогнутых ногах двинулся вокруг избы, добираясь до окна. Подняться и заглянуть в него оказалось самым сложным: сердце бешено стучало, я уже представлял себе, как выглядываю – а там хозяин жилища. Воображение уже нарисовало, как он ожидает меня. Решившись, я начал медленно, словно осторожная змея, распрямляться как вдруг сзади раздался шорох. Мышцы сразу же словно парализовало, настолько, что даже голову было трудно повернуть. Когда же я смог это сделать, то увидел всего лишь белку с шишкой в маленьких лапках. Судя по ее виду, страх также заставил ее замереть на месте. Испытав огромное облегчение, я почувствовал, что сильно вспотел. С другой стороны, эта разрядка придала мне немного смелости и взор устремился в окно.

Без сомнения, это была комната девушки: аккуратно застеленная кровать с резной спинкой, на которой аккуратно, словно три сестры, расположились вышитые подушки. На прикроватной тумбочке стояла лампа с абажуром и лежала книга. Возле другой стены– комод. С его поверхности на меня взирали три куклы в прелестных платьицах. Мой взор сразу отметил, что куклы, в особенности одежда, были выполнены с особым тщанием. Не так давно я искал подарок для своей племянницы и видел подобные экземпляры ручной работы. Даже без учета экономической депрессии, которая пускай чуть, но затронула и нашу семью, я решил, что такая кукла слишком дорогая для ребенка. Еще в комнате стоял столик, чьей задачей было размещать патефон, причём на вид очень современный! Столешницу от царапин защищала домотканая салфетка. Что же это за принцесса живет здесь среди лесов? Я отвернулся от окна, мысли мои немного спутались. Вроде бы ничего необычного, как для дома, но девушка-отшельник? «Либо она живет не сама» – злорадно подсказал внутренний голос, и я снова напрягся. Пока все тихо нужно попробовать заглянуть в другое окно. Пока я совершал перебежку, взгляд заметил что-то чужеродное в ветвях дерева, растущего возле дома. Длинный металлический штырь, от которого к дому тянулся провод. Это что антенна? Постойте, антенна, настольная лампа это все здорово, но ведь здесь нет электричества. Словно ища подтверждения, я обвел глазами окружающий лес, но разумеется, ничего не обнаружил. Возле другой стороны дома примостилась лавка, на стене висело большое деревянное корыто. Но главное, что здесь было – это цветочная клумба! Цветы в ней были полевые (насколько мог судить такой профан в цветоводстве как я), но они были высажены аккуратными полосами, создавая приятный глазу рисунок. Что было во второй комнате рассмотреть не удалось – ее содержимое хорошо охраняла плотная штора. Я закусил губу от легкого разочарования и тут боковым зрением засек движение в чаще. Пулей я пересек поляну и нырнул в густую поросль, лишь потом подумав, что могли сработать газовые гранаты. Между стеблями кустарника нашлась щель, через которую можно было продолжать наблюдение.

По лесу, словно сказочная нимфа, весело шла девушка. Длинные волосы спадали на плечи и умудрялись играть бликами даже при скудном освещении в чаще. Ее стройная фигура была облачена в интересную шубку короткого меха, до пояса, из-под которой виднелось простое, но аккуратное платье, украшенное вышивкой. Когда это прелестное создание подошло ближе, я смог разглядеть прекрасные, на вид такие большие и глубокие, карие глаза, красивый овал лица, тонкую девичью шею. Девушка принесла с собой ведро воды, из чего я заключил, что где-то рядом есть ручей или родник. Она поставила ведро, сняла корыто и пошла в дом. Очень скоро вышла, неся какую-то скомканную одежду и ребристую доску. Кинув тряпье в корыто, она снова удалилась, чтобы вернутся с еще одним ведром, от которого поднимался легкий пар. Вид веселой стирающей девушки отчего-то был магнетически привлекателен. Рука непроизвольно потянулась за Кодаком. Но как же звук затвора? Улучив момент, когда она терла мокрый ком о ту самую ребристую доску я с максимальной осторожностью отошел подальше. Ящерицей заполз за большой ствол, прицелился в видоискатель. Она как раз повернула голову, глаза ее так заманчиво блеснули, словно специально для меня. Фотоаппарат издал щелчок и девушка прислушалась. Не могу сказать, что испугалась, но явно услышала мои проделки. Я, само собой, был уже снова распластан на земле. Очень хотелось узнать, кто же еще живет так уединенно вместе с этой красавицей, но рассудив, что у меня уже есть одна цель и хорошо оборудованный пункт наблюдения, то стоит вернуться туда.

Не забыв снять свои ленточки, я без особых приключений вернулся в свое гнездо. Времени еще оставалось достаточно, чтобы перекусить и поразмышлять. Мне приходила в голову мысль, что само Чернолесье заслуживает заметки не меньше, чем мистические красноглазые животные. Абсолютно уединённое место, жизнь в котором тлеет благодаря всего лишь нескольким людям. При этом они живут не таким уж первобытным строем. Что это для них – любовь к природе, родным местам или уход от общества? От современной России или от социума в целом? Трудно сказать. Я уже комфортнее чувствую себя в здешних местах, не тушуюсь перед таким образом жизни, но все равно, где-то в подсознании есть крепкая страховка, на которой написано «Сан-Франциско, Калифорния, США». Для меня все сейчас вокруг – временное, объект изучения и получения новых ощущений, но я знаю, что есть место, куда можно вернуться и где тебя ждут дом, уют, родные. Трудно представить, как тяжело жить, не имея этого. После Октябрьской революции в мой город приехали несколько русских семей, насколько я понял, достаточно состоятельных в свое время. Для них Сан-Франциско был очень схож с лесной Россией для меня. Ведь человек – существо общественное и смена ареала обитания, равно как и смена его правил, очень важны. Как здесь относятся к новичкам, как здесь живут, что едят, как здесь приятно вести себя в магазине или в парке? Как здесь считают приличным общаться, что нужно для получения работы и начального веса в обществе? Язык вторичен перед такими вопросами. Размышления помогли мне скоротать время.