Венчание в прямом эфире - Лисса Мэнли

— С тобой все в порядке? — Весь его вид излучал беспокойство.

Анна с трудом перевела дыхание и попыталась улыбнуться.

— Конечно. — Она уже жалела о том, что не приехала на «церемонию» на своей машине, а позволила Райану подвезти себя. Теперь ей не пришлось бы сидеть с этим гонщиком «Формулы-1», с ужасом глядя на мелькающие за окном автомобили. Скорости она боялась почти так же, как высоты.

Райан перегнулся через коробку передач и слегка погладил Анну по колену, желая успокоить ее. От его прикосновения она подпрыгнула на месте, чуть не пробив в крыше дыру своей головой. Ее колено горело так, словно по нему прошлись утюгом.

— Тебе не нравится, как я вожу? — Он вернул руку на руль, когда загорелся зеленый.

Все, что ты делаешь, заставляет меня нервничать.

— Нет, что ты, — произнесла она автоматически, удивляясь, как она вообще согласилась с ним куда-то поехать.

Мысленно успокаивая себя, говоря, что нет ничего страшного в том, что они поужинают вместе, Анна шагнула за Райаном в его квартиру, находящуюся на двадцатом этаже одного из самых фешенебельных домов города. Прежде чем она успела оглядеться, к ее ногам бросился маленький пушистый комок и, прыгая от радости, попытался захватить зубами краешек ее брюк.

— У тебя есть собака? — воскликнула она. Этого она точно не ожидала от Райана. Анна присела погладить маленького кудрявого пуделя, который поставил свои мохнатые лапки на ее колени и радостно махал хвостом.

— Макс, сидеть! — скомандовал Райан, но собака даже не прореагировала. — Ах ты, непослушный песик. — Он тоже присел, и пудель тут же запрыгнул к нему на колени, словно только этого и ждал. — Хорошая девочка, молодец. Ну, все, перестань, — проворчал Райан, когда Макс начала его облизывать.

— Девочка? Я думала, Макс — это мальчик.

— Большинство делают эту ошибку. Макс — это сокращенно от Максин. Разве она не прелесть? — Райан встал, опустив собаку на пол.

Анну растрогало, как этот нежный, заботливый мужчина, не верящий в любовь к людям, щедро дарит ее животному. Она отвела взгляд и начала осматриваться.

Прямо перед собой она увидела широко распахнутые двери, ведущие в гостиную. Слева была еще одна дверь, скорее всего в спальню, а направо широкий коридор вел, по-видимому, в кухню.

Анна направилась в гостиную, осторожно ступая по мягкому шерстяному ковру, выглядящему так, словно по нему никогда не ходили.

Просторная гостиная казалась полупустой. Один ее угол занимали широкий диван красного дерева и большой телевизор, а на противоположной стороне располагался огромный камин, над которым висело зеркало, обрамленное рамой также красного дерева. Никакой другой мебели в комнате не было, как и не было картин, фотографий или любых других аксессуаров, говорящих о присутствии человека. Безликое жилище. Здесь явно не было ни одной женщины.

Райан вошел следом, почти так же, как она, придирчиво разглядывая свое хозяйство.

— У меня не было времени, как следует обставиться, — заметил он извиняющимся тоном и, взглянув на вертящуюся у ног собаку, добавил: — Макс — это соседская собака, мне оставили ее всего на несколько дней. Да, Макси? — Он потрепал пуделя по голове. — Кстати, мне нужно вывести ее погулять. Хочешь, пойдем с нами. Или оставайся здесь, оглядись.

— Я останусь. — Анне нужно было время, чтобы осмотреться и привести мысли в порядок.

Райан кивнул.

— Чувствуй себя как дома. — Он надел Макси ошейник и вышел.

Вздохнув немного свободней после его ухода, Анна подошла к окну. Где-то далеко внизу ездили машины и ходили люди, казавшиеся совсем крошечными с высоты двадцатого этажа, словно муравьишки, погруженные в свои каждодневные дела. Кто-то из писателей, кажется, сравнивал город с муравейником. Анна сейчас увидела, как это точно.

Она отошла от окна и направилась в кухню.

Кухня поразила Анну своей стерильной белизной, будто она попала в госпиталь. Интересно, сколько раз Райан на самом деле здесь готовил? Всё, и даже раковина, выглядело так, словно их никогда не использовали. Анна не стала долго задерживаться в этой неуютной кухне и вышла.

Справа по коридору она заметила еще одну дверь, ведущую в кабинет. Эта комната тоже была просторной, но и здесь мебели практически не было. Кроме дубового стола с кожаным креслом, стоящих в углу, еще одного большого телевизора и полок, на которых стояло немного книг и громоздилась кипа журналов, Анна ничего больше не увидела. На столе были разбросаны какие-то бумаги вперемешку с журналами, говорящими о том, что эта квартира все-таки обитаема. Никаких растений, украшений или картин, позволяющих судить о человеке, который здесь живет, не было, как и в гостиной.

Что же Райан за человек? Неужели он настолько занят, что у него даже нет времени на обустройство собственного дома?

Квартира казалась пустой и заброшенной, даже, несмотря на роскошную, дорогую мебель и технику. Она словно не имела никакого отношения к Райану. Сердце Анны сжалось от вида этого необитаемого жилища, ей захотелось внести в него теплоту и уют, что могут сделать только женщины.

Пытаясь отогнать от себя мысли о том, как бы она все замечательно обустроила в этой квартире, Анна заметила на одной из полок фотографию — первую здесь увиденную и, наверное, единственную. Встав на цыпочки, она с трудом подхватила рамку кончиками пальцев, еле устояв на ногах.

На снимке был мальчик 5–6 лет, глядевший на Анну большими карими глазами без тени улыбки на лице. Похоже, снимок был сделан в школе или в каком-нибудь другом учреждении явно непрофессиональным фотографом, по крайней мере он сильно отличался от тех детских снимков, которые ее родители специально заказывали в фотоателье.

Кто этот мальчик?

Сын Райана?

Анна всматривалась в детское лицо, пытаясь отыскать какие-нибудь знакомые черты. Ничего не найдя, она вздохнула: в конце концов, то, что сходства не было вовсе, не значило, что этот мальчик не его сын.

Поставив фотографию на место, Анна подумала, сказал бы ей Райан о сыне или нет. Она сама была не до конца честна с ним. Может быть, этот малыш — его племянник, крестник или просто ребенок его знакомых. Надо будет спросить об этом Райана.

Уже собираясь вернуться в гостиную, Анна заметила краешек еще одной фотографии, лежащей на самой верхней полке лицом вниз. Чтобы достать эту фотографию, ей пришлось подпрыгнуть.

Этот снимок сильно отличался от предыдущего. На Анну смотрели трое: родители и сын десяти-одиннадцати лет, которым, безусловно, был Райан. Эти золотистые волосы и голубые глаза невозможно не узнать. Семья стояла перед входом в замок Золушки в Диснейленде, день был солнечным и явно располагал для семейной прогулки.

Анна смотрела на родителей Райана, пытаясь понять, какие они. Его отец был большим, крепким мужчиной с такими же светлыми волосами, как и у сына, но глаза были темными, жесткими. Он улыбался так, словно смертельно скучал. Такой человек, должно быть, держал семью в ежовых рукавицах.