Дуракам всегда везет! - Марина Серова

Но она, стерва, ждала моего движения, а я стояла к ней спиной и не могла этого понять по ее взгляду. Она остановила меня прямым коротким ударом рукоятки пистолета в голову. Мгновенно наступила ночь. Я рухнула вниз и потеряла сознание…

Голова отчаянно болела. В глазах плавали разноцветные круги. Руки затекли, и я не сразу сообразила, почему я держу их поднятыми вверх над головой. Ногами я тоже не могла двигать свободно.

Когда я немного пришла в себя, до меня дошло, что я связана и лежу вместе со Светкой на той же кровати, руки и ноги мои связаны шнурами и притянуты к тем же самым кроватным стойкам. Платье с меня так же, как и со Светки, содрано, и что, собственно, лежу я прямо на ней, наполовину придавив ее своим телом.

Я попала в ту же самую ситуацию, что и Светка. Разница была только в том, что Светка была как бы распята на кровати, у меня же руки и ноги были связаны попарно. И лежала я на кровати по диагонали, придавив своей голой спиной голый Светкин живот.

Заставить себя посмотреть Светке в лицо я не могла, стыдно было.

– Не бойся, Светик. Держись. Все будет хорошо, – пробормотала я, не теряя надежды только потому, что я никогда ее не теряю.

Светка ничего не отвечала и только судорожно всхлипывала.

Я попыталась оглядеться, насколько позволяла ситуация. Мне была видна только часть комнаты, остальное пространство закрывали мое и Светкино тела. В той половине спальни, которая была видна мне, я никого не увидела. Кресло, где недавно жался председатель кооператива, пустовало. Уже хорошо.

– Света, они ушли? – тихо спросила я. Светка ничего не ответила, а только разревелась. Скосив глаза в ее сторону, я увидела, что она утвердительно кивает головой.

Это меня несколько приободрило. Я начала шевелить запястьями, расшатывая узлы на шнуре, которым были связаны руки. Шнур постепенно ослабевал, и мне уже почти удалось выдернуть одну руку, как дверь начала медленно открываться… И – о боже! В спальню ввалился Федор. Я застыла, как парализованная.

Глаза у него до сих пор были с чайные блюдца. В правой руке он сжимал свой «макаров», под мышкой этой же руки у него торчал мой гаечный ключ, а левой он держался за свои яйца и болезненно морщился. На наши со Светкой обнаженные тела он смотрел с отвращением, смешанным со страхом.

Федор осторожно опустил свой зад в кресло, бережно пристраивая распухшие яйца, бросил пистолет на тумбочку и, поигрывая гаечным ключом, разглядывал нас со Светкой. Прикидывал, не опасно ли ко мне приближаться… На расстояние гаечного ключа…

Я не шевелилась. Пока Федор ведет себя спокойно, нужно обдумать ситуацию: настолько ли она катастрофична, как кажется на первый взгляд? Итак, нас со Светкой нейтрализовали. Светка-то ладно, какой из нее боец? Да и головка у нее слабенькая, чтобы адекватно оценивать ситуацию, с этой точки зрения она тоже – помощник никакой. Интуиция у нее есть какая-никакая, но и то – только в том, что касается наших с нею межличностных женских штучек. Поэтому Светке-то извинительно, что она попала в такую ситуацию.

А я? Я действовала, как самая последняя бездарь. Я совершила столько ошибок, что любая квалификационная комиссия с полным правом отняла бы у меня лицензию, дающую право заниматься частным сыском. Да еще и «волчий билет» выдала бы, лишив меня пожизненно права заниматься какими-либо расследованиями.

Какие ошибки? Теперь-то я видела какие! Но утешало это меня мало. Я хорошо понимала, что на смертном одре поздно сожалеть об ошибках молодости, но все же не думать о них не могла.

Прежде всего, я с самого начала была настроена слишком скептически. Я не верила, что Людочку и в самом деле кто-то преследует, что это не мистификация с ее стороны, не случайное стечение обстоятельств. А почему, собственно, не верила? Только потому, что Людочку привезла ко мне Светка и я, пора уж признаться в этом самой себе, всерьез ее приревновала. И уже не могла воспринимать эту Людочку всерьез, опуская ее в своих глазах на уровень инфантильной дурочки. И это была первая ошибка. Не такая уж она и дурочка, какой привыкла выглядеть.

Я вдруг вспомнила, как Людочка заторопилась выпроводить из спальни задержанного мной Валентина Петровича, председателя кооператива. Какие-то дела у них есть между собой, о которых Людочка умалчивает. Почему она об этом ни слова не сказала?

Я тут же вспомнила и о второй своей ошибке. Когда Людочка уже выпроводила председателя кооператива, я только тогда сообразила, что так и не успела познакомиться с содержимым его портфеля. Конечно, никакой не тротил у него там хранится, но тоже что-то весьма интересное. Недаром он так волновался, когда я спрашивала о портфеле… Надо было раскрутить этого председателя как следует. Я уверена, что смогла бы многое из него вытащить.

Следующая ошибка – я совсем не интересовалась версией о Людочкиных соседях снизу. Меня сильно сбила бытовая мотивация – испорченные потолки, обычная соседская неприязнь, склока, одним словом. Вот тебе, Танечка, и склока, съязвила я в свой адрес. В результате эти самые соседи заинтересовались мной раньше, чем я ими. И, надо признаться, очень эффективно они мной заинтересовались. Удача им в этом способствовала.

Так, где еще я прокололась?.. Впрочем, хватит об этом. Что толку толочь воду в ступе? Самобичевание сейчас не поможет. А вот подумать, как дальше будут события разворачиваться, стоит…

Вопрос первый: куда делась блондинка?

Ну, тут гадать особо нечего – конечно же, они с председателем кооператива отправились искать Людочку. И как только они ее найдут, конец придет не только Людочке, но и нам со Светкой. Впрочем, если я не найду способ как-то освободиться или не вмешается какая-нибудь случайность, нам со Светкой конец в любом случае, обнаружат они Людочку или не обнаружат.

Вопрос второй, он же последний, – как долго они будут Людочку искать? Не заглянуть на чердак может, конечно, только последний идиот. Была, конечно, слабая-слабая надежда на Леню, но если говорить честно, что сможет Леня против этой вооруженной и вполне профессионально держащейся верзилы? Да ни-че-го абсолютно! Шлепнет она его одной левой. Или правой. Но шлепнет.

Итого: раз, два, три, четыре трупа. Зачем вообще только ввязались в это дело! Надо было предоставить Людочке выкарабкиваться самой. Может быть, тогда одним трупом дело обошлось бы? И то – не нашим со Светкой… Хотелось бы в это верить.

Размышляя так, я продолжала потихоньку ослаблять стягивавший запястья шнур. Я делала это, не особенно даже скрываясь, поскольку заметила, что Федора гораздо больше интересуют наши со Светкой груди и лобки, чем то, надежно ли привязаны наши руки. По крайней мере, взгляд его был четко фиксирован.

И мне фактически уже удалось развязать руки, когда Федор вдруг зашевелился в кресле. Видно, сексуальная озабоченность не давала-таки ему покоя.

Срывая с нас одежду, блондинка преследовала вполне прагматическую цель – ограничить наши действия, создать нам лишние проблемы на тот случай, если нам удастся освободиться. Мы вынуждены были бы искать себе какую-то одежду, как-то прикрыться хотя бы, прежде чем куда-то отправляться. Не привыкли мы голышом по улицам бегать. Наверное, потому, что не в Африке живем… Голый человек в России всегда себя чувствует неуверенно.