Лекс Раут. Императорский ловец - Марина Суржевская

Марашеры напали на нас, когда мы с Хартом использовали магию, чтобы прибить друг друга. Магия приманивает этих тварей, как волков – запах крови?

Отрыжка степного буйвола! И что мне со всем этим теперь делать?

И Харт назвал их тварями Изнанки. А потом сделал все, чтобы я забыл об этом случае. Впрочем, если речь идет о древней летописи, то его опасения не так уж и напрасны.

Кто нам поверит?

Да никто.

Я ведь не стану рассказывать, что где-то в запретной Пустоши бродит давно померший Шинкар Меченный с ритуальным ножом и камнями внутри своего тела.

– Ланта, – я покосился на посветлевший горизонт. – Все это мне очень не нравится. Просто до зубовного скрежета. Гнилье! – я ударил кулаком по камню и обернулся. – Мне надо возвращаться, скоро рассвет. Кстати, где ты проводишь время, пока я тебя не позову?

– Все там же, – Лантаарея вздохнула.

– В склепе? – изумился я.

– Мне там хорошо, – она пожала плечами. – И там тихо. Я отвыкла от людей.

Покачал головой. Но дело хозяйское, нравится ей склеп, и ладно. Кстати…

– Слушай, но ты ведь можешь прогуляться по Кайеру? – протянул я. – Посмотреть, как там…

– Кто?

Я отвернулся. Демон меня за язык дернул!

– Никто. Забудь. Все, исчезни, позову, когда смогу.

– Прощай, мой повелитель.

– Глупый Лекс! – вылез из кустов Кархан.

– Сдохни, – хмуро пожелал я и пошел в сторону городка.

Когда я добрался до таверны, во дворах вовсю орали петухи. Спать хотелось неимоверно. Я забрался в свое окно, зевнул, стянул парку, собираясь завалиться в кровать. Надеюсь, этим утром никто не решит замутить конец света, подождет да завтра, когда я буду более бодрым.

Я откинул покрывало и нахмурился. В слабом рассветном мареве видно было плохо. Поднес покрывало к окну и хмыкнул. Посередине был порез. Тонкий, скорее всего от стилета. Кто-то с силой вогнал сталь в мое импровизированное чучело, понадеявшись меня прирезать. Так-так. Сон слетел, словно и не было, на его место пришла злость. Я выбил ногой дверь, уже не заботясь о своих охранках, разрушая их. Искры тлели на пальцах, грозя спалить эту проклятую таверну вместе со всеми ее обитателями. Кстати, мысль неплохая.

Комната Харта была в конце коридора. Я забарабанил сапогом в створку, она распахнулась почти сразу, словно меня ждали. Ну, раз ждали, я задерживаться не стал, врезал Флаю, не перешагивая порог. От души так врезал. Целился в нос, да говнюк увернулся, мой кулак пошел по касательной, впечатываясь в скулу.

Харт отскочил, оскалился, стирая кровь с разбитой губы. Глаза полыхнули зеленым огнем.

– Вот как расправляешься с должниками, ловец? – ухмыльнулся я. – Стилетом в грудь?

– Ополоумел, темный? – прохрипел он. Предметы в комнате мелко завибрировали. Его сила выплеснулась, словно взрыв, меня отбросило через весь коридор и впечатало в стену с такой силой, что я не удивился бы, увидев свой хребет вылезшим из горла.

– Мать твою… – просипел я.

Харт шел вдоль стены, кажется, он собрался меня убивать. А я все еще лежал на полу, пытаясь собрать свое бренное тело.

– Нираринхунта!

Ударил ладонью по полу, и доски встали дыбом, выгнулись, выбивая гвозди, словно снаряды, и посылая их в ловца.

– Ших, – коротко рубанул Харт, и мое заклятие нейтрализовалось, как будто его и не было. Я ругнулся. Снова хлопнул, активируя сразу несколько рун. Запрещенных. Смертельных. Разрушительных.

– Хватит, Раут! – Флай выставил щит. Голубоватое мерцание окружило его стеной. – Чего ты добиваешься? Чтобы я убил тебя?

– Ты это и собираешься сделать! – рявкнул я.

– Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это!

– Тешишь себя иллюзиями, Харт? Сильно расстроился, когда обнаружил, что стилет кромсает подушку, а не меня?

Харт помрачнел.

– Тебя пытались зарезать этой ночью?

– Еще скажи, что это был не ты! – сплюнул я.

Флай помрачнел еще больше и убрал щит. Выглядел ловец неважно. Я бы даже сказал, что совсем хреново он выглядел. Неужели это мой хук слева его так обескуражил? Не похоже что-то…

– Эй, Харт, что с тобой? – я, наконец, соскреб себя со стены и шагнул к противнику. Может, прикидывается? Правда, не знаю, как можно изобразить такое серое с зеленью лицо.

Ловец оперся рукой о стену. Я шагнул ближе. И выругался, когда ловец сполз вниз.

– Гнилье! Что с тобой?

– Яд рионской змеи, – прохрипел он. – Я думал, это ты…

– Предпочитаю нож, – процедил я, подхватил Харта под мышки и потащил к своей комнате. Из дверей уже выглядывали перепуганные постояльцы в ночных сорочках и исподнем, так что я даже изобразил улыбку. – Расходитесь, господа, ничего интересного. Мы с другом не поделили одну цыпочку. Но уже выяснили, что можно любить ее и вдвоем, мы ребята не гордые.

Дама справа наградила меня возмущенным взглядом и хлопнула дверью. Дама слева – окинула заинтересованным, но дверью уже хлопнул я.

Толкнул Харта на стул, он упал, словно мешок с требухой. На сером лбу выступила испарина. Я же вывалил на пол содержимое своего мешка, нашел пузырек с черной жидкостью, вытащил пробку, запаянную смолой. И сунул Харту под нос.

– Пей. – Он попытался отвернуться, и я сдавил ему нос, одним махом опрокинул вонючую жидкость в приоткрытые губы. Харт был слабым, как котенок, что и неудивительно. Странно другое. Яд рионской змеи убивает почти мгновенно. А ловец смог еще и покидаться силой в коридоре. И выводы у меня снова получились занятными.

– Что это? – он упал на колени, сдавливая горло. Лицо поменяло цвет с серого на багровый, глаза норовили вылезти из орбит. Я безучастно завалился на кровать, решив, что находился я сегодня достаточно.

– Противоядие, – улегся прямо в сапогах, на которых осталась кладбищенская земля и, кажется, навоз. – Кровь некроманта.

– Запрещено…

Харт уже валялся на полу, дергая руками и ногами.

– Конечно, запрещено, – снисходительно хмыкнул я, зевнув. – У вас, светлых, все запрещено, у вас можно только гордо сдохнуть. И если бы я не оказался рядом, тебе бы это удалось.

– Зачем?…

– Мне нужны ответы, – я снова зевнул. – А у мертвеца я их вряд ли получу. Кстати, кровь некроманта имеет и еще одно приятное свойство, побочный эффект. Несколько минут ты не сможешь мне соврать и ответишь на все вопросы. – Я покосился на извивающегося Харта. Увы, очищение организма от яда весьма болезненный и не слишком быстрый процесс. Затянется примерно на час, так что я успею вздремнуть. – И будь паинькой, мучайся молча, – бросил я, закрывая глаза. – Мне твои стоны спать мешают.