История Рязанского княжества - Дмитрий Иловайский

Затем летописи опять набрасывают покрывало на рязанские события и забывают об этом уголке Древней Руси до самого 1237 г. Такое молчание заставляет предполагать, что здесь после жестокой усобицы настала тишина, которую изредка нарушали незначительные схватки с дикарями или мелкие княжеские несогласия, не обратившие на себя внимание современников. По смерти Ингваря (умер 1220–1224) старший рязанский стол перешел к его брату Юрию. Сколько можно судить о последнем по его поведению в бедственную годину татарского нашествия, т. е. следуя отголоску народного предания, это был князь умный, мужественный, умевший приобрести уважение младших родичей и по возможности держать их в повиновении. Отношения его к великому князю владимирскому для нас довольно загадочны: известие о помощи, оказанной последним в 1219 г., предполагает союз и дружбу, а отказ Юрия II соединиться с рязанцами против Батыя набрасывает тень на эти отношения. Такую перемену можно объяснить притязаниями на господство, с одной стороны, и стремлением к полной независимости — с другой. Между обычными походами суздальских и муромских дружин на болгар и мордву только раз, под 1232 г. упоминается об участии рязанцев.

Прежде, нежели будем продолжать рассказ о событиях Рязанского княжества, бросим взгляд на его внутреннее состояние в конце XII и начале XIII вв., насколько позволяют это сделать наши скудные источники. В жизни каждого народа встречаются грани, которые с течением времени приобретают себе права гражданства в исторической литературе, следуя обычаю, необходимо останавливаться перед ними для того, чтобы оглянуться назад, вывести результаты из пройденного периода и на описании мирной, домашней деятельности народа несколько отдохнуть после утомительной перспективы бесконечных войн. К таким рубежам в нашей истории принадлежит начало татарского ига, важное влияние которого на последующее развитие русской жизни не может быть подвержено сомнению. Нет нужды прибавлять, что оно имело особенную важность в истории Рязанского княжества, которое должно было выдержать первый и самый сильный удар диких завоевателей.

Природа края. — Города по Оке и Проне. — Основное ядро княжества. — Границы. — Муромский удел. — Соседство с мордвой и половцами. — Христианский элемент населения. — Характеристика князей и народа. — Рязанские бояре. — Средства пропитания. — Торговые сношения

Географическое положение Рязанской области вообще можно обозначать средним течением Оки вместе с ее протоками. Распределение пространства и населения по обе стороны было неравное, южная часть далеко преобладала над северной. Природа края не представляет большого разнообразия в формах своей поверхности. Северная, т. е. Мещерская, сторона Оки есть низменная, болотистая полоса с тощей, песчаной почвой. В старину она сплошь покрыта была лесами, значительные остатки которых сохранились до наших времен. Бедное финское население, затерявшееся в этих лесах, долго удерживало свою первобытную физиономию, и только в недавнее время его можно назвать обрусевшим. Не так бедна и однообразна природа на левой или собственно рязанской стороне Оки. Здесь поверхность заметно поднимается; пригорки и углубления сообщают ей волнообразный характер; почва, сначала глинистая, чем далее идет к югу, тем более и более переходит в черноземную. В старину и эта полоса была богата лесами, но они оставляли довольно пространства лугам и нивам и придавали местности более живописные виды, нежели на севере. На юге эта полоса ограничивалась той кривой линией, которая обозначает водораздел притоков Оки и Дона между верховьями Уны и Воронежа. Далее к югу леса более и более редели и уступали место кустарникам, которые переходили в открытую степь.

Первое славянское поселение, первое зерно русской цивилизации, брошенное на финскую почву средней Оки, как известно, был город Рязань. Он лежал на крутом берегу реки, версты четыре ниже устья Прони. Судя по остаткам старорязанских валов, площадь города представляла форму прямоугольника и имела в длину немного более 3/4 версты, а в ширину немного менее. Из внутренних построек города положительно известен только каменный собор во имя Бориса и Глеба, сооруженный, если не ошибаемся, Глебом Ростиславичем. Летопись упоминает об этом храме под 1194 г. потому, что в нем похоронен был Игорь Глебович. Новейшие археологические исследования не оставляют сомнения в том, что до XIV в. он служил местом погребения для княжеской фамилии.[73] Мы уже говорили, что основание Рязани, как черниговской колонии, удовлетворяло современным стратегическим и административным потребностям. Потом, когда этот город сделался центром особенного княжества, то, естественно, он послужил исходным пунктом, откуда славянские поселения мало-помалу распространились по окрестным землям. Князья рязанские, как и все другие, старались увеличивать число городов в своих волостях. Этим числом измерялось в то время могущество князей; города лучше всего закрепляли за ними туземные племена и служили защитой для края. Судя по незначительным размерам дошедших до нас городков и городищ, построение таких укреплений не представляло больших трудностей и для них всегда можно было найти несколько десятков или сотен людей от излишка населения, накопившегося в других местах, потом из туземных жителей, из пленных и т. д.

Главное и самое естественное направление, которому подчинилось движение рязанской колонизации, пошло вверх по Оке; она служила проводником славянской гражданственности в мещерскую глушь и была жизненной артерией для целого края. Притом борьба между Рязанским и соседним Суздальским княжествами началась уже с конца XI ст., следовательно, являлась насущная потребность оградить себя крепостями с этой стороны. Правый берег Оки на всем протяжении Рязанской области господствует над левым; местами он довольно высок, обрывист и в прежние времена представлял много удобных пунктов для укрепления. Действительно, в конце XII и в начале XIII вв. мы находим здесь целый ряд крепостей. Самыми очевидными следами их существования служат остатки земляных валов, кое-где уцелевшие по окраинам крутого берега; другие напоминают о себе названиями сел и деревень, каковы: Городец, Городище, Городецкая и пр., были и такие, которые не оставили после себя никаких следов.