Восточный роман - Александра Гардт

– Жива? – спросил он.

Я кивнула:

– Вполне. Ты присаживайся, в ногах правды нет.

– Ты видела ее истинным зрением?

– Нет, не довелось.

– А зря. – Чжаён очень по-мальчишески плюхнулся на диван в моей небольшой гостиной. – Давай-ка, тренируйся. Ты бы ее точно выбросила сразу, а не поставила бы… Кстати, где она стояла?

– С кроватью рядом. – Было очень досадно признавать этот факт.

– А… Погоди. Ты решила, что от Ямато. Все ясно.

В дверь аккуратно позвонили, и я пошла открывать. На пороге был одетый в черное Циньшань.

–欢迎 你 去！[1] – бодро поприветствовала его я, внезапно вспомнив три слова из китайского, который я пыталась учить на незапамятном втором курсе.

– 谢谢！[2] – удивленно откликнулся Циньшань и вдруг улыбнулся.

Такое я видела впервые, и это, пожалуй, надо было сравнить с чем-то достаточно поэтичным, вроде зацветшей сакуры, но китайские аналоги на ум не приходили.

– Скажите, Нина, а у вас всегда на лестнице стоят смертельно опасные цветы в маленьких количествах? Это такая русская традиция, о которой я не знаю?

На «вы» он перешел внезапно, но мне отчего-то польстило, и я решила поддержать игру.

– Вовсе нет. – Я пропустила его внутрь, жестом указывая на диван. Он кивнул Чжаёну и сел рядом. – Это меня кто-то пытался отравить, но, знаете ли… Не вышло. Совсем не удалось.

– Отравить? Вас? И кто же?

– Ну, понимаете, по логике это выгодно вашему мальчишке. Чтобы дедлайн, то есть, простите, точку невозврата мы пропустили. Но написано на японском, а цветов мало, и поднялась я с головной болью, но вовремя. Подозрительно это все.

Тут в квартиру ворвались Ямато и Нари – кажется, мы забыли закрыть дверь, и все закрутилось. Меня осматривали стоя, лежа, заглядывали в зрачки и даже под язык. Потом Нари скептически выдала мне какой-то корешок, я начала его жевать и чуть не подавилась: горечь невыносимая. Но, как ни странно, лучше стало мгновенно.

Ямато, довольно бледный, даже бледнее обычного, уселся в мое любимое кресло, а Нари устроилась рядом на подлокотнике. Гармоничная пара, черт бы их подрал.

– В общем, – сказала я, выходя на центр комнаты так, чтобы видеть всех. – В общем, у меня есть решение. Оно взвешенное и спокойное, потому что я пришла к нему вчера, до отравления.

Чжаён поднял брови, и я истолковала это единственно возможным способом:

– Да, я сначала решила, что цветы от Ямато, но это не имеет отношения к ходу моих мыслей. Я рассуждаю так: всем выгоднее получить правильное и трезвое решение, потому что в дальнейшем это повлечет за собой простоту. Если я начну вставать на чью-то сторону, будут конфликты.

– Судья, не томи, – попросила Нари.

Циньшань выпрямил спину, а Ямато едва заметно напрягся.

– Я не буду вдаваться в подробности, потому что мое решение закон, – очень хотелось добавить «насколько я поняла». – Я провела вчерашний день весьма плодотворно, побеседовала не только с Санзо и Гуэем, но еще и с тремя кумо. И бывшей одноклассницей Гуэя и Иры. Так вот, мой вердикт таков. Иероглиф вы с Иры стираете. – Циньшань изменился в лице. – И сразу же рассказываете ей про то, с кем она встречается. С демонстрацией при помощи волшебных трав. Я не знаю, кого правильно поставить исполнителем. В общем, стирает клан магов, за этим наблюдают двое ёкаев и обязательно Нари. Рассказывают и показывают – ёкаи. За этим наблюдают два мага и Нари. Все, все свободны.

И тут разверзлись хляби небесные.

– Ты предупредить могла? – прошипел мне на ухо Ямато, и я рассеянно помотала головой в ответ.

В квартире на Земляном Валу собралась целая толпа народу, включая Иру, Санзо и Ли Гуэя. Впрочем, ими дело не ограничилось. Был какой-то странный парень из клана Циньшаня, Ямато тоже, конечно, притащил с собой ёкая.

Знак с Иры уже стерли и на данный момент пытались втолковать ей про огромных пауков в человеческом обличье. Она никак не могла остановить испуганно бегающий взгляд. Санзо выглядел не убитым и даже не раздавленным, скорее дьявольски недовольным. Гуэй же улыбался и был, кажется, совершенно счастлив. Конечно, это ничего не доказывало, но все-таки наводило на определенные подозрения.

– Мне идти можно или нет? – обратилась я к Нари, игнорируя тяжелый взгляд Санзо.

– Думаю, стоит остаться и досмотреть, – пожала плечами та.

Вторым человеком, которому мое решение пришлось по вкусу, оказался Чжаён. Он уже успел протараторить восторженную тираду по пути в загадочную квартиру, но продолжал восхищенно на меня пялиться. Циньшань был хмур, но, кажется, больше для виду. Ямато кипятился, как чайник, и злость его совсем не красила.

– Вообще, – сказал он запальчиво, – обычные люди не должны знать о нашем существовании.

– Да кто ей поверит, успокойся. Потом, насколько я успела…

– Ты понимаешь, что не имела права принимать такое решение?

Я с удивлением посмотрела на него. Тут раздался испуганный вопль Иры, и я почти подпрыгнула на месте. Да, пожалуй, лучше не знать, что встречаешься с пауком.

– Пойду-ка посмотрю, чем он ее поить собрался. Надо бы настойкой пиона, самое хорошее успокоительное, – вздохнула Нари и медленно направилась в противоположный угол комнаты.

– Ты же ведь… Ты ничего не понимаешь. Ты решила так, как выгодно было китайцам, – незамедлительно продолжил Ямато.

– Да хватит нудить. Я не отдала девушку китайцам, и я информировала ее о возможной опасности. Все, пусть разбирается сама. Ямато, нет, молчи. Больше – ни слова. Это мое решение, и ты обязан подчиниться. Ты чего хотел, чтобы я оставила ее в неведении?

– Правила такие вообще-то – оставлять в неведении, – прошипел он – и на мгновение сделался похож на волшебного красавца из сказки. Опять мелькнули белые отросшие пряди, и от кожи пошло сияние.

– А я не в курсе этих твоих правил. Кроме того, учитывая общее направление данного дела, я считаю, что…

Мимо меня провели совершенно пришибленную Иру. Нари махнула рукой своей помощнице, эффектной девчонке типажа «из соседнего корейского двора». Она проследовала за нашей подопечной. Ну теперь можно было и успокоиться.

Невесть откуда передо мной вырос Санзо и терцию спустя пригвоздил к стене за шею. Хватка у него была железная, и терять сознание я начала сразу. Раздался шум падающих предметов, возня, и рука, сжимающая шею, куда-то делась. Сипя и откашливаясь, я сползла на пол, все пытаясь вдохнуть поглубже и раз за разом терпя сокрушительное поражение.