Приговоренные - Андрей Троицкий

– Надеемся, что ты не забудешь нас. Ну, когда станешь посылать друзьям и родственникам приглашения на свадьбу, – улыбнулся Стив и надолго замолчал.

Когда подошел официант, Джейн даже не открыла меню и карту вин. Она уже пару раз бывала в этом ресторане и знала, что нужно брать, когда очень голодна. Заказала еще одну «Маргариту» и рыбу, жаренную на вертеле, с гарниром из грибов, овощей и сладким мексиканским картофелем.

– Алан сказал, что мы с мужем были в России? – спросила Лайза. – Уже три раза.

– Конечно, сказал, – кивнула Джейн.

Она подумала, что сейчас Лайза начнет свой рассказ, и не ошиблась. Лайза заговорила тихим грудным голосом. Они с мужем хотят усыновить мальчика по имени Коля из детского дома, что находится за три сотни километров от Москвы, где-то под Калугой. В Москве у супругов Бейкер есть адвокат Илья Земский, по мнению Лайзы, очень толковый специалист. Он по мере сил старается помочь, но адвокат в России – далеко не самая значительная фигура, особенно если речь идет об усыновлении детей иностранцами.

Земский сказал, что взять ребенка из столичного приюта куда сложнее, чем из провинциального города. Московские чиновники, от которых зависит оформление всех бумаг, твердо уверены, что граждане США – самые богатые люди на земле. Остается только покрепче взять их за вымя и выдоить до последнего доллара. Поэтому в Москве приходится платить за каждую бумажку, каждую подпись и печать. А сама процедура усыновления растягивается на долгие месяцы. Провинциальные чиновники о взятках, которые хапают их московские коллеги, могут только мечтать. Оформление документов в провинции занимает меньше времени.

– Дело движется? – спросила Джейн.

– Как сказать. С одной стороны, вроде все движется, а с другой стороны – стоит на месте. Хотя адвокат говорит, что все не так уж плохо. Надо только набраться терпения. Колеса бюрократической машины крутятся слишком медленно, но все-таки крутятся. Ну и так далее. Он утешает нас как может.

– По-моему, эти колеса давным-давно остановились, – произнес Стив и улыбнулся странной улыбкой, в которой сквозили печаль и безотчетная тоска.

Лайза продолжала рассказывать, что год назад, во время первого приезда в Россию, знающие люди свели их с Ильей, и он возил гостей по периферийным детским домам для сирот-инвалидов. Во время одной из таких поездок они и познакомились с шестилетним мальчиком Колей, не по годам смышленым и очень добрым. За свою короткую жизнь он видел много горя, но не озлобился, не затаил обиду на людей. В пустом коридоре детского дома мальчик подошел к Лайзе и Стиву, когда они ждали заведующую, посмотрел на гостей снизу вверх и спросил:

– Мне нянечка сказала, что вы мои новые мама и папа. Она пошутила, да?

Адвокат Илья Земский, копавшийся в портфеле, прервал свое занятие и перевел вопрос на английский язык. Стив и Лайза переглянулись. Лайза присела на корточки, посмотрела в голубые глаза ребенка. И повернулась к адвокату:

– Переведите прекрасному мальчику, что нянечка его не обманула. Мы и есть его новые папа с мамой.

Адвокат пожал плечами и перевел. Мальчик обнял Лайзу за шею правой рукой, заплакал, а потом долго не хотел отпускать. Тогда Лайза сказала Земскому, что с сего дня поиски ребенка закончены. Родители уже нашли своего сынишку.

– Да, волокита с усыновлением затянулась. – Джейн вытерла губы салфеткой. – А в таких случаях надо сменить адвоката. Вы говорили, этот Земский молодой парень? Значит, опыта мало. Нет связей.

Никто ей не ответил. Джейн подняла взгляд. Стив отрешенно смотрел на улицу, на потоки дождя и желтые пятна фонарей, Лайза, положив локти на стол, опустила голову. Она вытирала платком слезы, руки ее дрожали. Слезинка, смешавшись с тушью для ресниц, скатилась с кончика носа и упала на белоснежную скатерть, оставив на ней темную точку.

Встреча с ясновидящей Еленой Беловой едва не сорвалась. Радченко остановил темный «БМВ» у забора и, толкнув калитку, пошел к бревенчатому дому, спрятанному в глубине сада. Осторожно перешагнув через лужу, Дима с опаской покосился на пустую собачью будку, поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открыл заспанный небритый детина, одетый в майку без рукавов и длинные трусы. После долгих расспросов, к кому и зачем пожаловал гость, хозяин принялся изучать удостоверение члена Московской коллегии адвокатов, словно хотел запомнить его слово в слово.

Адвокатам сожитель Беловой доверял больше, чем ментам. Документ снова оказался в кармане Радченко, а мужик в трусах представился Борей. Поежившись от холода, он провел гостя в натопленную кухню и объявил, что не далее как вчера днем Елена Белова была госпитализирована в районную психиатрическую больницу. Ничего страшного не случилось, просто после приезда мента по фамилии Девяткин Елена страдала от головной боли. Она все время лежала на кровати, отвернувшись к стене, и часами рассматривала рисунок обоев, почти ничего не ела, не отвечала на вопросы. Такие приступы с ней случались и прежде, но не слишком часто. Что-то заклинивает в голове или кровь становится слишком густой – это точно неизвестно. Боря спрятал подальше ружье с патронами, опасную бритву, три острых ножика, что нашлись в доме, а заодно и моток капроновой веревки. Подумал-подумал и вызвал врача. От греха подальше.

– Но я же говорил с ней по телефону позавчера, – сказал Радченко. – И она ни на что не жаловалась.

– Она и мне не жаловалась.

– У меня к ней важный разговор.

– Тогда тебе лучше в районную психушку съездить, – Боря подтянул трусы и на клочке бумаги записал адрес. – Посетителей после обеда пускают. На доброй машине туда ехать час, не больше. Я бы тебе компанию составил, но мне завтра в рейс. Надо отоспаться и кое-чего из одежды простирнуть.

– Что-нибудь передать ей из вещей?

– Ничего не надо. Ты вот что… И конфеты ей купи. Шоколадные – лучше всего.

Боря выпустил Радченко из дома и в окно наблюдал, как тот идет через двор и садится в машину. Проводив «БМВ» взглядом, он горько вздохнул, утешил себя мыслью, что дорогая машина – это пустой перевод денег, которых и так немного, и пошел стирать свои тряпки.

Районная психиатрическая больница помещалась в старой постройке, длинной и низкой, напоминающей коровник. Вопреки уверениям Бори посетителей сегодня не пускали. Но все вопросы удалось решить, сунув немного денег старику вахтеру, дремавшему на стуле возле входной двери, и молодому улыбчивому санитару. Он проводил Радченко до палаты, остановившись на пороге, показал пальцем на женщину, сидевшую на койке у окна, прижав палец к губам, прошептал:

– Только покороче. Сейчас по графику тихий час. Если главный врач увидит, что вы с больными разговариваете, быть беде. Велит запереть в подвале. Там, где храним картошку с больничного огорода и кислую капусту. Ну, за нарушение режима.

– Кого запереть? – округлил глаза Радченко.

– Не вас, конечно. Вашу знакомую.