Дневник Габриеля - Скотт Фрост

Несколько минут я сидела, прислушиваясь, как глухо колотится сердце в груди. Я неспособна была сейчас справиться ни с одним заданием. Все так быстро. Я никчемный детектив и никчемная мать.

— Ваша дочь? — спросил Гаррисон.

Моя дочь? Я теряла дар речи от одних только этих слов.

— Да, — удалось мне выдавить из себя. Затем я сделала глубокий вдох, задержала дыхание и потом резко выдохнула: — После конкурса красоты в школу поступили звонки с угрозами. Мы пытаемся установить ее местоположение.

— Она пропала?

Я смотрела прямо перед собой, но ничего не видела.

— Директор школы отправил ее домой, не поговорив со мной.

— Да, это он зря.

Я покачала головой.

— Если я могу вам чем-то помочь…

— Я подумываю, а не поехать ли мне в школу и не приставить ли ствол к его башке, чтобы он понял, что я сейчас чувствую.

— Я мог бы подержать его, — сказал Гаррисон.

Я посмотрела на него и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась какая-то кривая. Отвернувшись, я посмотрела в окно. Мимо нас медленно прошел мужчина в желтом спортивном костюме с золотистым ретривером на поводке. Я обратила внимание, что он подволакивает левую ногу, словно не может контролировать ее движения. Детектив во мне тут же начал реконструировать, что же с ним произошло, но мать все-таки пересилила, и я увидела маленькую двухгодовалую Лэйси, делающую первые нетвердые шажки.

— Почему нам никогда не хватает времени, чтобы правильно сделать действительно важные вещи, зато всегда хватает на то, чтобы оттачивать до совершенства всякую ерунду? — спросила я, глядя на Гаррисона.

Но, судя по его виду, он не знал, что мне ответить.

— Я не прошу отвечать, детектив. Просто мысли вслух. С детьми всегда столько проблем.

Я представила, как Трэйвер широко улыбнулся бы в ответ и пробасил: «Разве тебе это не нравится?»

Взгляд Гаррисона скользнул куда-то далеко, вне поля нашего зрения. Я заметила, как большой палец его левой руки движется туда-сюда по основанию безымянного, словно крутит невидимое обручальное кольцо.

— Вы задали вопрос не тому человеку, лейтенант.

Если вообще возможно, чтобы дом страдал, то у бунгало Дэниела Финли, по-видимому, было разбито сердце. Жалюзи на всех окнах опущены, цветы в ящиках на крыльце, которые не поливались, похоже, несколько недель, безжизненно повесили головки, а траву не стригли лет сто, она вымахала чуть ли не по щиколотку. Казалось, крыша пытается защитить обитателей от внешнего мира.

Я остановилась на дорожке, ведущей к дому, и осмотрелась.

— Что-то тут не так.

Гаррисон тоже окинул дом и двор взглядом.

— А вы ожидали чего-то другого?

— Финли умер два дня назад, а траву не подстригали больше недели. Неужели человек, продающий цветы, позволит своей лужайке так зарасти?

Гаррисон намек понял.

— Он думал о чем-то другом.

— И это «что-то» беспокоило его намного больше, чем нестриженая лужайка.

Мы подошли к дубовой двери. На уровне глаз в ней было прорублено небольшое скошенное окошко, с другой стороны загороженное зеленой занавеской с узором «пейсли».[12]На коврике красовалась надпись: «Добро пожаловать. Думай по-зеленому». Как только я потянулась к звонку, то заметила на двери рядом с ручкой крошечную, еле заметную трещину.

— Дверь взломали, — сказала я.

После чего подергала ручку. Незаперто.

— Не открывайте, — напряженным голосом велел Гаррисон.

Возникло такое чувство, будто я держу в руке динамитную шашку.

— Не отпуская ручку, отойдите в сторону, — сказал он, сел на корточки и начал осматривать косяк на месте взлома. — Возможно, вы только что замкнули цепь. И если отпустите, она взорвется.

— Она? — переспросила я, а потом мне стало ясно. — Ты имеешь в виду бомбу.

— Ну, преступник уже использовал двери, — сказал Гаррисон.

— А может, у нас паранойя?

— Я один раз обнаружил бомбу в коробке из-под печенья. В моем мире нет такой вещи, как паранойя.

Казалось, дверная ручка горит в моей руке.

— Какие будут предложения? — поинтересовалась я, отодвигаясь от двери на расстояние максимально вытянутой руки.

— Я мог бы обогнуть дом и войти в заднюю дверь, но это лишь отсрочка неизбежного.

— Неизбежного чего?

— Если там действительно бомба, то я сомневаюсь, что смог бы обезвредить ее, не размыкая цепи.

— Я не сильна в электричестве, переведи на человеческий язык.

Гаррисон поднялся и подошел к дверной коробке с другой стороны.

— Думаю, вам нужно рискнуть.

— Рискнуть?

— Да, так мы обычно делаем в нашем отделе, когда нет другого выхода.

— Подозрительно похоже на то, с чем постоянно сталкиваются родители, — проворчала я.

— Когда будете готовы, отпустите ручку как можно быстрее.

— А ты уверен?

Он спокойно посмотрел на меня своими зеленющими глазами. На его лице не отражалось никаких эмоций.

— Доверьтесь мне. Делайте, как я говорю.

Я еще на пару сантиметров отошла от двери и попробовала разжать пальцы, но они не слушались. Я стиснула зубы, костяшки пальцев побелели. Было ощущение, что в моей руке горячие угли.

— Отпускать? — спросила я. — Такой гениальный парень, как ты, мог бы придумать решение и получше.

— Отпускать, — кивнул Гаррисон.

Я отвела глаза и начала осторожно ослаблять хватку, а потом как можно быстрее отдернула руку. Мысленно я все еще слышала тот взрыв, в котором пострадал Дэйв, все еще ощущала горячую взрывную волну и поток битого стекла, хлынувший на меня и сбивший с ног. И теперь окружающая тишина казалась чем-то неестественным и даже некоторым образом нервировала. Я посмотрела на Гаррисона и увидела, что он вздохнул с облегчением, а потом улыбнулся.

— В нашем отделе подобное на каждом шагу случается.

— А в нашем никогда, — буркнула я и перевела дыхание. Казалось, это заняло у меня несколько минут.

Моя рука снова потянулась к ручке, но замерла на полпути.

— Почему бы нам не позвонить в звонок.

Я нажала на кнопку и услышала, как после трели звонка раздались торопливые шаги и что-то упало на пол.

— Задняя дверь! — скомандовала я Гаррисону, а сама тем временем распахнула входную. Гаррисон уже соскочил с крыльца и побежал огибать дом, а я в это время вошла, держа пистолет наизготовку.