Самая темная чаща - Холли Блэк

– Ты так и стремишься навстречу опасности. На тебя не похоже, – наконец заметила Хэйзел, потому что должна была хоть что-то сказать.

Бен кивнул, как-то странно на нее посмотрев.

– Поиски нашего принца – это совсем другое дело.

Хэйзел тоже встала из-за стола.

– Ладно, если у тебя появятся блестящие идеи – буди. Я – спать.

– Спокойной ночи, – бодро сказал Бен – возможно, слишком уж бодро – и уставился в сторону гостиной. – Хочу посмотреть новости. Интересно, станут ли они придерживаться версии о вандалах.

Поднимаясь по лестнице, Хэйзел решила бодрствовать так долго, как только сможет, надеясь поймать то, что вытащило ее вчера из постели – чем бы оно ни было. Она слышала рассказы зачарованных людей, которые выскальзывали из дома, чтобы при полной луне потанцевать с волшебным Народцем, а на рассвете просыпались с мокрыми ногами, лежа в ведьминых кругах и мучаясь смутной тоской по чему-то неуловимому, чего больше не могли вспомнить. Если ее использовал Народец, она хотела знать об этом наверняка.

Конечно, была надежда, что, использовав ее однажды для какой-то службы, они еще долго не призовут ее к себе снова; но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Зайдя в комнату, она опустилась на колени и выволокла из-под кровати старый сундук. Дерево местами растрескалось и покоробилось. Когда Хэйзел была совсем маленькой, Бен прятался в нем, притворяясь Дракулой в гробу, а потом – принцем. А когда она была даже еще меньше, мама складывала туда игрушки и детские одеяла. Но теперь в сундуке вместе с кучей памятных вещичек отдыхал ее старый добрый меч. Камни с вкраплением блестящей слюды, которые она любила и собирала, отправляясь погулять по лесу. Серебряная обертка от жвачки, из которой Джек сложил лягушку. Ее старый зеленый бархатный плащ с капюшоном – часть самодельного костюма Робина Гуда. Венок из маргариток, который, засохнув, стал таким хрупким, что она не осмеливалась прикасаться к нему, боясь, что он просто рассыплется.

Открывая сундук, она ожидала увидеть все эти вещи. Она хотела вытащить покрашенный в черный цвет меч и засунуть его под матрас.

Но меча в сундуке не оказалось.

В тайнике было пусто: только какая-то книжка, свернутые туника со штанами – все из светло-серебристого материала, которого она никогда раньше не видела, – и записка, написанная тем же до жути знакомым почерком, что и послание из ореха: «241».

Она взяла книгу – «Английский фольклор» – и открыла на 241-й странице.

Там оказалась история о фермере, который купил участок пашни вместе с живущим на нем огромным волосатым боггартом, который заявил, что это его земля. После продолжительных споров они решили пользоваться наделом вместе. Чудовище потребовало все, что вырастет над землей, разрешив фермеру забрать оставшееся под ней. Но фермер обхитрил боггарта, посадив картофель и морковь. Когда настало время собирать урожай, чудовище получило только вершки. Как же оно разозлилось! Боггарт бушевал, кричал и топал ногами. Но он заключил сделку и, как все феи, обязан был сдержать свое слово. На следующий год боггарт потребовал, чтобы ему досталось то, что вырастет под землей, но фермер снова его надул. Он посадил кукурузу, и боггарту достались только жилистые корешки. Боггарт снова разошелся, еще страшнее и яростней, чем прежде, но ему опять пришлось сдержать слово. Наконец, на третий год боггарт потребовал, чтобы фермер посеял пшеницу, но чтобы каждый сам ухаживал за своей половиной поля и собирал урожай. Фермер знал, что боггарт силен, и засадил его сторону поля железными прутьями: пока плуг чудовища затуплялся снова и снова, он спокойно пахал свою половину. После нескольких часов безуспешной работы боггарт сдался и заявил, что фермер может единолично владеть полем – скатертью ему дорога!

Слова «морковь» и «железные прутья» были обведены грязным пальцем.

Хэйзел, нахмурившись, смотрела в книгу. Эта сказка для нее ничего не значила.

Озадаченная и расстроенная, она занялась постельным бельем: сняла грязное и отнесла его в корзину. Потом взяла из шкафа чистую, правда, мятую простыню и старенькое стеганое одеяло. Наконец переоделась в пижаму с космическими кораблями, залезла в кровать и наугад взяла книжку с прикроватного столика, пытаясь отвлечься и убедить себя, что старый меч был нужен ей не больше костюма Робина Гуда.

Эту книгу она уже читала раньше: в ней рассказывалось про зомби, которые гонялись за братом и сестрой. Но через пару страниц девушка отложила чтение – не получалось сосредоточиться. Ничто не могло затмить мыслей о доме с замшелыми стенами и кованом эльфийском кинжале на деревянном столе. Ничто не могло затмить мыслей об израненных руках, грязных ногах и потерянной ночи.

И ничто не могло затмить мыслей о двойной жизни Джека. Она знала, что с феями нужно быть осторожной – независимо от того, насколько они красивы, умны и обворожительны. Но Джек всегда был исключением. Теперь же мысли о его серебристых глазах и о том, как странно он говорил, не давали ей покоя. Эти мысли и воспоминания об их поцелуе переплелись, и она почувствовала себя очень глупой.

Девушка лежала, закрыв глаза и притворяясь, будто спит, пока не услышала скрип половиц. Кто-то поднялся по лестнице и теперь идет по коридору. Бен? Или брат уже спит, и к ней подбирается… нечто? Хэйзел села и потянулась к мобильнику – два часа ночи.

Как только она выскользнула из постели, кто-то протопал вниз по лестнице.

Сунув ноги в сапоги и зажав в руке телефон, она вышла из комнаты так тихо, как только могла. Если Народец смог околдовать ее, заставив ходить по ночам, что им мешало проделать то же самое с Беном? Может, он ничего им не должен; может, и не заключал с ними никаких сделок. А это значит, что они не имеют на Бена никаких прав. Но феи же постоянно берут вещи, которые им не принадлежат…

Поспешно накинув куртку и выскочив за дверь, Хэйзел нашла Бена на улице. Он уверенно шел к машине. Девушка запаниковала, в нерешительности остановившись в тени стоящего рядом дуба. Пешком его не догнать. Может, добежать до машины и побарабанить в окно? Если он околдован, это могло бы развеять чары.

Но что, если Бен не околдован? Что, если он собрался в одиночку искать рогатого мальчика? Он ведь не обязан всюду таскать за собой младшую сестру-прилипалу. Бен медленно, не включая фар, вывел машину с подъездной дорожки.

Решение пришло внезапно. Хэйзел кинулась к сараю, где среди заросшего паутиной садового инвентаря стоял ее старенький велосипед. Трясущимися руками сорвала и отшвырнула в темноту прикрученные к спицам светоотражатели, вскочила на сиденье, оттолкнулась и что есть силы закрутила педали. К тому времени, как она выехала на улицу, Бен включил фары и уже делал первый поворот.

Девушка осторожно затормозила, стараясь оставаться вне поля зрения брата, но и не терять его «Фольксваген» из виду. Жесткие ограничения скорости на проселочных дорогах могли все упростить, но нарушь он их, вдарив по газам – и на велосипеде его уже не догонишь.

Ветер развевал ее волосы, а луна, стоя высоко в небе, заливала все серебристым светом. Хэйзел казалось, будто она едет по сонному царству, беззвучному миру, где бодрствуют только они с братом. Мышцы разогрелись, последнюю усталость как рукой сняло, и она взяла такой хороший ритм, что даже не сразу заметила, как машина остановилась. Пришлось тормозить подошвой сапога о дорогу. Затащив велосипед в заросли, Хэйзел залегла среди виноградника и срубленных веток.