Старухи - Наталия Царёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, уговорила. Поживем еще в этом сраном лесу…
Подошла Ульяна.
– Что, девчонки, все ругаетесь?
– Нет, – с вызовом ответила Нинка. – Наоборот. Миримся!
– Это молодцы… – похвалила Ульяна подруг, а затем с удивлением воскликнула. – О, смотрите-ка, кто идет!
К скамейке приближались Мария-Бомжонок и Ольга-Ельцинистка.
«Сейчас начнется!» – подумала Елена Олеговна.
Но, странное дело, Ольга села на камень и застыла как изваяние.
– Оля, – позвала Мария.
Ни звука…
– Оля, а знаешь, что со мной сегодня случилось?
Без ответа.
Марию не обескуражило Ольгино молчание, и она стала говорить и за себя и за нее.
– Не знаешь. Вот именно. Я очки потеряла утром. Перепугалась жутко! Куда я без очков?! А новые взять неоткуда. Где потеряла? Да нигде! Они у меня на лбу, а я ищу их. Смешно, правда? Старуха ищет очки, а они у неё на лбу!
Ульяна хихикнула, а Мария продолжила беседу с неподвижной Ольгой.
– У меня много таких случаев. Один забавнее другого. Вчера, например, никак не могла вспомнить улицу, на которой жила в последнее время. Вспоминала, вспоминала, да так и не вспомнила. Съездовская или Съезжинская? А квартира какая? Кажется, вторая… Представляешь?! Номер телефона квартиры, в которой в молодости жила, помню отлично. Ж-2-5-3-8-0. Помню номер телефона подруги, которой уже давно нет на свете. Ставропольский телефон родной сестры помню. Её тоже уже нет. Многое помню, а вот адрес и телефон своей последней квартиры не помню, хоть убей. А знаешь, почему так происходит? Правильно. Молодец! В детстве и юности жизнь человека – как резьба по камню, а в старости – как по песку…
Постепенно «подгребли» остальные старухи, и разговор о старости стал общим.
– А мне нравится старость, – сказала Евдокия.
– Не ври! – сказала Нинка.
– Честное слово!
– Чем же она тебе нравится?!
– Мне в ней спокойнее, чем в молодости.
Евдокия сделала попытку объяснить, чем ей так нравится старость:
– Многое ненужное ушло. А старость надо принимать смиренно, потому что от нее все равно не избавиться.
«Избавиться, конечно, можно, – подумала Елена Олеговна. – Но для этого надо умереть. Но умереть ты имеешь право только тогда, когда закончил труд, «завещанный от Бога». Я, например, не закончила свой «труд»… И когда закончу – непонятно…»
Бросила взгляд на календарь. Двадцать пятое августа. До октября, когда ее должны забрать в город, ещё очень далеко…
* * *
Елена Олеговна часто сравнивала свою жизнь с жизнью «скамеечных» старух и находила своё положение не таким уж и плохим. У них нет никакой надежды, а у неё есть. За ней приедут, а им тут зимовать. А за ней обязательно приедут!
Легла на кровать и стала «гадать кроссворд».
В дверь постучали.
На пороге стояла Ульяна.
– Я тебе не помешала? – спросила она.
– Нет, – Елена Олеговна вскочила с кровати и встала чуть не по стойке «смирно».
– Я тебе мёду принесла…
– Спасибо большое!
– На здоровье.
– Я сейчас чай поставлю, – засуетилась Елена Олеговна. – Будем чай пить… с вашим мёдом. Я сейчас…
– Не суетись. Я к тебе не чай пришла пить. Меня девчонки послали. «Пойди, – говорят, – уговори её приходить к нам на скамейку, а то она всё одна да одна…» И, правда: нехорошо человеку одному быть. Ну, как? Какой ответ дашь?
– Не знаю…
– Ладно, к нам не хочешь, так хоть в лавку за продуктами бы ходила, а ты даже туда не ходишь. Как существуешь – непонятно.
– Мне ничего не надо. У меня всё есть…
– Даже если всё есть… – перебила Елену Олеговну Ульяна. – Все равно иди. Придумай, что тебе, якобы, нужно. Встала и пошла. Туда – дорога и обратно – дорога. Вот уже и прошлась. Поняла?
– Поняла, – послушно согласилась Елена Олеговна.
– А если совсем нас видеть не хочешь, можно, например, договориться о времени твоего плавания. Выбери, когда тебе надо, скажи нам и выходи. Нас там в этот час не будет.
Порезвишься без свидетелей.
– Я и со свидетелями могу, – соврала Елена Олеговна.
– Не ври. Я тебя насквозь вижу и знаю про тебя всё.
– Вы ничего не можете знать про меня, – начала было возражать Елена Олеговна.
– А вот представь себе, могу. Но об этом в другой раз… Я, кажется, всё сказала. Пойду. Дел много.
– Какие могут быть в лесу дела?!
– Да ты что?! Зима скоро. Запасы делать надо.
– А вам лично они зачем? Вы всё равно не живёте здесь зимой…
– И что? Я не живу, а девчонки мои живут. Не дай Бог, с голоду поумирают…
Ульяна ушла, а Елена Олеговна, оставшись одна, задумалась над словами гостьи. Вот как интересно! Она от старух прячется, а они её ждут. «Нужна я им была… неблагодарная такая!?…»
Вспомнила Елена Олеговна, как лежала она в постели после потрепавшей её лихорадки, а старухи по очереди заходили к ней узнать о самочувствии…
«А вот сейчас прямо и пойду!» – сказала Елена Олеговна громко и… никуда не пошла. Снова легла на кровать и продолжила «гадать кроссворд». Так и уснула…
* * *
Проснулась от того, что кто-то вошел в комнату и включил свет.
Перед Еленой Олеговной стояла ее внучка Лёля.
Лёля была высокой красивой девушкой шестнадцати лет. Брюнетка с красивыми вьющимися волосами.
– Здравствуй, бабушка. Не ждала? – небрежно спросила Лёля.
– Ждала, конечно, – слабым после сна голосом ответила Елена Олеговна.
– Откуда ты знала, что я приеду?
– Я не знала. Просто я тебя всегда жду.
– Спасибо, – усмехнулась внучка.
– А что так поздно? Уже почти восемь.
– Так получилось.
Не поцеловав и не обняв бабушку, внучка ушла в другую комнату и закрыла дверь.
– Ты есть хочешь? – прокричала Елена Олеговна.
– Нет! – крикнула в ответ Лёля.
«Это хорошо, – подумала Елена Олеговна, – все равно ничего нет…»
– А чай?
– Чай буду!
Елена Олеговна, конечно, скучала по своим детям (сыну Коле и внучке Лёле), но при этом всегда побаивалась их приезда. И вот она – внученька. Любимая. Единственная. Им раньше всегда было хорошо вдвоём. И это понятно: они жили вместе. Но теперь, когда внучка стала жить у своей матери, многое поменялось… не в лучшую сторону. Леля стала грубее… Уехала она от бабушки Мальвиной, а возвратилась Буратино в юбке. На этот раз на ней и юбки не было. Коро-о-о-о-отенькие шортики.
