Взлом с проникновением - Энни Дайвер

— Мам! — Макаров появляется из кухни и тут же выступает вперед, обнимая меня за плечи и пряча за собой. Он выглядит не менее удивленным, и я едва истерически не ржу от таких сюрпризов. — Ты как здесь оказалась?

— Я… мы тут… ой, божечки… — от моей компании женщина теряется не меньше, и только девушка хихикает, прикрывая рот ладошкой. Действительно комичная ситуация, если ты в ней не участвуешь. Меня начинает трясти от волнения, и я перевожу испуганный взгляд на Лёшу.

— Мне нужно одеться, а все вещи в спальне. Принеси, пожалуйста, сумку в ванную, ладно? — тараторю и продолжаю избегать взгляда двух женщин. Может, мне все привиделось? Ладно, даже если это пьяные галлюцинации, то встречать их в полотенце все равно не лучшая из идей. Получив поцелуй в лоб, прячусь в ванной. Надо прийти в себя, потому что женщины начинают говорить одновременно, когда я покидаю пределы их видимости. Только знакомства с мамой мне не хватало для полного счастья.

Жаль, я не могу прятаться здесь весь день. С удовольствием бы просидела в ванне до того момента, как мама Лёши закроет дверь квартиры с обратной стороны. В панике умываюсь и смотрю на свое отражение в зеркале. Вид даже после прохладной воды немного потрепанный: губы красные и припухшие, под глазами синяки от почти бессонной ночи — не в таком виде стоит знакомиться с родителями… Свожу брови к переносице и пытаюсь понять, кто мы с капитаном друг для друга. Вроде девушкой он мне стать не предлагал, но после того, что было ночью, вряд ли мы разбежимся.

— Прости, я не знал, что мама решит заехать, — Макаров, стукнув два раза, смело заходит в тесную комнатку, и я почти сажусь на стиральную машинку.

— Все в порядке, я поеду к Алине на такси, — улыбаюсь, прикидывая, сколько денег придется отвалить, хотя можно позвонить Женькиному другу и попросить меня забрать. За мыслями не замечаю, как Лёша меняется в лице и угрожающе надвигается на меня, зажимая между своим телом и техникой. Горячие ладони контрастируют с холодным пластиком и запускают мурашки по коже.

— Мы поедем вместе, — медленно стягивает с меня полотенце и усмехается, когда замечает, как округляются мои глаза. То есть вопрос его родственников волнует только меня? — Мама с сестрой сегодня устраивают набеги на торговые центры, а я в таком не участвую, — Макаров осторожно целует мои плечи, отправляя сознание далеко за пределы квартиры.

— Лёш, прекрати, — шепчу, упираясь ладонями в его грудь. Я и так чувствую себя неловко, так еще и преследует чувство, что стены в ванной прозрачные и за нами неотрывно следят.

— Расслабься, Ник, — улыбается тепло и наощупь тянется к крану, открывая воду, — ты слишком напряглась.

— Я не была готова к знакомству с родителями так скоро, — хочется закрыться, но Макаров окончательно забирает полотенце и перекидывает его на свою шею, — мы ведь даже не встречаемся.

— Ника! — зло шипит Лёша. — Отшлепать бы тебя сейчас за такие слова.

— Себя отшлепай, — обиженно скрещиваю руки на груди и распрямляю плечи, — это, между прочим, ты не предложил.

— Предложить я тебе могу только выйти за меня замуж, — кажется, Макарова ни капельки не смущают мои слова. А вот меня его — очень. И почему с этим человеком я всегда попадаю в неловкие ситуации? Его прямолинейность меня когда-нибудь убьет. — Так что подумай на досуге. А сейчас одеваться, пока я умываюсь, — он беззаботно отворачивается, а мне собирай себя от шока.

Не понимаю ровным счетом ничего, поэтому машинально натягиваю майку и джинсы, стараясь не смотреть на Макарова. Предложение звучит слишком странно, а серьезность, с которой Лёша его произносит, и вовсе вводит меня в ступор. Я понимаю, что он не шутит, но отвечать сейчас не хочу — слишком боюсь нырять в омут с головой, так и захлебнуться можно, а мои руки слишком слабенькие, чтобы спасать утопающую.

Он замечает мое хмурое настроение и, умывшись, обнимает, пока худо-бедно пытаюсь накраситься.

— Ты мне мешаешь, — улыбаюсь и беру карандаш для губ, изо всех сил игнорируя бегущие по телу мурашки в тех местах, где Макаров прикасается ко мне. — Лёш, пусти, мы и так здесь неприлично долго, — толкаю его бедрами, но капитан слишком настырный (не зря все-таки до таких чинов дослужился). Протягивает руку и щипает меня через штаны. — Макаров! — рычу, откладывая карандаш. — Ладно, докрашусь потом. Пошли.

— Я не тороплю, — кажется, он смущается, потому что поджимает губы и даже с высоты своего роста умудряется смотреть виновато. Прыскаю со смеху и осторожно глажу его плечо, такого Макарова, наверное, почти никогда не увидишь, но мне повезло. Может, и правда у него на меня далеко идущие планы? — Просто не хочу тебя отпускать.

Сердце сжимается, запуская приятные искры по всему телу. Это не похоже на чертовых бабочек в животе, да и Лёша мне не в любви признается, но почему-то сейчас тихо, но уверенно произнесенные слова кажутся мне куда реалистичнее и надежнее десятков красивых и до невозможности романтичных обещаний. Именно они отзываются в душе, окутывают меня теплом, как будто я с мороза вошла в дом и попала в самые крепкие руки, из которых выбираться нет необходимости, да и не хочется.

— Тогда держи крепче, — поднимаюсь на носочки и целую Лёшу в щеку. Кажется, теперь я окончательно поняла, что мы вместе. Его рука снова обхватывает мою талию и прижимает к горячему телу. — Пойдем? — спрашиваю, заметив, как темнеет взгляд Макарова. Еще немного, и мы точно никуда отсюда не уйдем, поэтому нужно спасать положение.

— Конечно, — он пропускает меня первой, вынуждая наши тела вновь соприкоснуться в тесном проходе, но войдя в кухню, становится рядом и приобнимает. В изучающих взглядах двух женщин я замечаю неподдельное любопытство, а еще искреннюю радость. Кажется, первую проверку на оценку внешности я прошла успешно. — Мам, это Вероника, моя девушка. Ник, это моя мама — Елена Николаевна и сестра Даша.

— Приятно познакомиться, — наверняка от них не скрывается моя нервная улыбка. Меня натурально так трясет, уверена, если бы Лёша не прижимал меня к себе, я бы уже валялась на полу, потому что ноги не держат совсем.

— А нам-то как! — всплеснув руками, Елена Николаевна бросается ко мне с обниманиями. Целует в обе щеки и крепко стискивает в объятиях, поглаживая по спине. — Красавица какая, — теплая улыбка и скопившаяся в уголках глаз влага повергают меня в еще больший шок: я ожидала чего угодно, но не радушного приема. — И почему ты ничего нам не рассказывал? — Лёше достается укор, и он закатывает глаза.

— Потому что мы не так давно встречаемся, ма, — отмахивается Макаров. — Давай лучше чай пить, а? — он по-хозяйски достает из шкафа чашки и бросает коробку чая на стол, отчего женщина начинает суетиться и ныряет в сумку, забитую едой. По всей видимости, привезла сыну домашнее.

— Конечно-конечно, мы с Дарьей тут привезли столько всего. И пирожочки твои любимые, с ягодами.

Кусаю губу, чтобы не засмеяться, и смотрю на Макарова, который даже и не думает смущаться, только подмигивает и одними губами произносит «Клубничка», отчего мои щеки заливаются румянцем. Забавно: про любителя ягод хотела пошутить я, в итоге робею сама.