Розовая мечта - Людмила Григорьевна Бояджиева

Он деликатно вышел. Я разделась за шкафом и бросила на пол у двери свое платье. Когда, накинув рубашку, являвшуюся, по существу, мини-платьем, вышла из убежища, ни платья, ни хозяина комнаты не было.

Прошлепав босиком по мрачному коридору, я позвонила маме и сонным голосом сообщила, что заночую у Нинки, с которой и провела на даче, якобы, этот вечер. (Аська в это время уже загорала в Новой Зеландии.) За дверью ванны гудела колонка. Я поскреблась. Парень отворил мне дверь.

— Ну, смотри, порядок! — Он развесил на плечики мое выстиранное платье. — Повесим на сквознячок и через час можно гладить.

— Я не очень затрудню тебя, если приму душ? Только покажи, как тут что. Впервые в жизни пользуюсь газовой колонкой.

Он «настроил» горячу воду и сказал: «Не запирайся, я сейчас чистое полотенце принесу…»

Жуть! — Я оглядела эту мрачную с голой лампочкой под потолком и расколотым кафелем на стенах обшарпанную ванную. — Только с перепоя и мыться. На трезвую голову стошнит.

— Эй, держи! — Парень боком втиснулся в дверь и повесил на крючок полотенце. Даже не попытался задержаться и не ахнул от моей красоты. А я ведь знала, что выгляжу «божественно».

В мужской рубашке на голом теле и с полотенцем на голове я прокралась в коридор и поняла, что категорически не помню, за какой дверью живет мой благодетель. Пришлось прислушиваться под разными дверьми, заглядывать в скважины.

— Ты что здесь делаешь? — Появился откуда-то из темноты мой новый знакомый с красным чайником в руке.

— Я потерялась.

— А, знаешь, кофе я тебе не дам. И никуда не пущу. На такси у меня денег нет. Будешь спать на маминой кровати… К утру и платье будет готово…

Действительно, когда я проснулась, мое платье висело на спинке стула, отглаженное, как школьная форма перед первым сентябрем. Пахло горячим утюгом. Хозяин дома — в майке и новеньких китайских джинсах стоял у стола над стопкой глаженного белья.

— Привет! Кофе хочешь?

— Хочу. И спать хочу. И домой хочу. И ещё — как тебя звать все же? Прости — ничего не помню.

— Сергей. — Он усмехнулся и сел рядом. — А про Риту помнишь?

— Уфф! — поморщилась я. — Вот ужас-то.

— Дело в том, что Аркадий не виноват. Рита вчера ушла, что-то наговорив Аркашке, а потом неожиданно вернулась. И сразу — тебе в волосы. Темперамент. А ты правда — Слава?

— Владислава. Моя мама словачка. И мне всегда приходится извиняться, будто я сама себя назвала так идиотски.

— Почему надо всегда стесняться необычного? — он пристально посмотрел на меня. — Тогда уж ходи в маске, чтобы быть последовательной.

— Это зачем?

— Необычные глаза — раз, невероятные волосы — два… — он замялся. — Главное — все это в невозможном сочетании — такой коктейль из классических элементов. Коллаж на тему: кто она, эта прекрасная незнакомка?

— «Она» по отцу грузинка. И, вообще, ты прав — жуткий коктейль: словаки, грузины, журналисты, врачи, историки… У меня очень извилистое генеалогическое дерево.

Лицо Сергея стало очень серьезным:

— Это родословная, что ли? А ведь кому-то придется во всем этом разбираться. В родстве, друзьях, связях.

— Ты что, про милицию говоришь?

— Нет, про твоего будущего мужа.

Но нет! Такова уж магия Аркаши — я не заинтересовалась своим новым знакомым и даже не рассмотрела как он выглядит. Но мы подружились. Я корыстно, чтобы быть поближе к Аркаше. Сережа… Тогда я не задумывалась. Только уже потом, став его женой, узнала, что в первую ночь нашего знакомства просидел Сергей над пьяненькой незнакомой девчонкой, не смея оторвать восхищенных глаз. И мечтал о том, как будут выглядеть наши будущие дети.

— Я даже испугался, когда понял, как сильно и совершенно безнадежно влюбился, — признался мой муж после рождения дочери. — Все это время, до появления Софьи, я боялся увидеть в твоих глазах ненависть.

Да, это верно. От приятельского равнодушия к Сергею я перешла к ненависти. А как же иначе? Ведь это он нелепо и жестоко, как казалось тогда, разрушил мое счастье.

— Слав, тебе не кажется, что наши спасители затягивают с выкупом. Смотри, уже светает. — Обеспокоилась встрепенувшаяся от сна Ася. — «Зодиак» должен отчалить в 8 утра.

— Ничего, задержится. Ира была права, — сейчас уже, наверно, большая каша заварилась. Ну, естественно, идет торговля и подготовка операции по спасению заложников.

— Операции? Да ты с ума сошла! Что они могут сделать, мы же не в России… Не хватает ещё стрельбы и боевиков в бронежилетах… Нет, я предпочитаю отбыть отсюда на посольском автомобиле с флажком РФ… Уж денежки, я думаю, они найдут. Пусть Аркаша подсуетится, да и твой супруг не бедненький.

— Можно подумать, что речь идет о калыме! Это же, Асенька, дело политическое и государственное…

— Нужны мы государству… Ты не Джуна, да и эта куколка не Майя Плисецкая… Мне кажется, эти типы потому нас и сцапали, что не на государство рассчитывают, а на наших кавалеров. С ними, видимо, и договорились.

— Ну, тогда мне, Аська, ждать нечего. До Сергея они не скоро дотянутся. А жених твой двоих, думаю, не потянет.

Я, наверно, совсем протрезвела. Эйфория прекрасного вечера и рискованного приключения прошла. Стало противно и страшно. Чего, действительно, можно ждать от этих людей? Ведь мы толком и не знаем, кто затеял похищение. Ну, уж ясно, что не благотворительная организация, да и не заурядное хулиганье. Организованно все здорово. Заранее запланировано и просчитано. Даже о «переводчике» побеспокоились… А вдруг все вообще не так и мы зря рассчитываем на помощь наших дружков? Может, их-то, в первую очередь, и прихватили, как особо ценный товар, и сидят они сейчас, голубчики, в каком-нибудь вонючем подвале. Если вообще ещё живы… Мне стало страшно.

— Ась, а не попробовать ли нам смыться? Стерегут нас, по-моему, не слишком заботливо. Слышала, песни пели, а сейчас вообще тишина? Может, мы им вовсе не нужны… А. Р. Т., насколько я понимаю, представляет куда больший интерес. Давай-ка, разведаем ситуацию, может, и прорвемся.

— Ну, ты даешь! Черт те где, в горах, в лапах дикарей — и ещё дергаться! Сиди смирненько, лапуся, и жди, пока мужики о тебе не позаботятся. Здесь нравы восточные.

— А я вообще, может, бежать не хочу. — Подала голос Ирина. — Не очень-то меня на родину тянет… Танцевать я и здесь смогу. А уж богатенького «папашку» найти куда легче — вон, у этих чернокожих прямо из глаз масло течет, когда блондинку видят… Это, конечно, кому возраст не позволяет и