47-й самурай - Стивен Хантер

— Но что же мы стоим в дверях? Пожалуйста, проходите.

Боб вошел в прихожую и, как это принято у японцев, первым делом разулся. Тем временем мистер Яно быстро позвал своих домочадцев.

Сначала Боб заметил пару хитрющих глаз. Из-за угла выглядывала девочка лет четырех. Они встретились взглядами, и ее лицо расплылось в радостной улыбке. Залившись веселым смехом, девочка нырнула за угол и тотчас же высунулась снова.

— Привет, малышка! — ласково поздоровался с ней Боб.

В это время в прихожую вошли два рослых подростка в джинсах и футболках.

— Мистер Свэггер, позвольте представить вам моих сыновей, Джона и Реймонда.

— Привет, ребята, — кивнул Боб.

Подростки были в джинсах, но босиком.

— Моя старшая дочь Томоэ.

— Добрый вечер, мисс.

— А того маленького чертенка зовут Мико.

Снова рассмеявшись, Мико уткнулась лицом в платье матери.

Боб сразу понял, кто перед ним. Маленькая заводная машинка. Девочка еще не овладела сдержанностью своего народа и, возможно, никогда ею не овладеет. Бойкая, смышленая, она была полна энергии.

— Здравствуйте, маленькая девочка, — окликнул ее Боб, и она нашла это очень забавным.

— И наконец, моя жена Сюзанна.

— Добрый вечер, мистер Свэггер. Сэр, мы так польщены и обрадованы…

— Как я уже сказал вашему мужу, в первую очередь эти чувства испытываю я. Надеюсь, я ни от чего вас не оторвал.

Последовало обилие поклонов и улыбок, неловких любезностей, сказанных от всего сердца, и Боба захлестнула теплая волна: он почувствовал, что ему здесь искренне рады.

Быстро сказав жене несколько слов по-японски, Яно повернулся к Бобу.

— Я напомнил ей, какой вы необыкновенный человек, какая для нас честь принимать в своем скромном жилище такого выдающегося морского пехотинца.

— Вы очень любезны, но все это осталось в прошлом. Так или иначе, я разыскал его. Полагаю, это тот самый меч. И я захотел вернуть его в вашу семью.

С этими словами Боб протянул сверток мистеру Яно.

— Я считаю, это меч вашего отца. Он принадлежал сыну офицера, который в тот день командовал ротой моего отца. У меня есть письмо этого офицера, в котором говорится, что мой отец подарил ему этот меч на Иводзиме, предположительно двадцать седьмого февраля тысяча девятьсот сорок пятого года. Произошло это в полевом лазарете, где офицер ожидал эвакуации. Письмо я обнаружил в вещах своей тетки, по нему вышел на семью того офицера и на его сына и наследника. Я съездил к нему домой и нашел меч.

— Даже не знаю, что сказать. Вы преподносите мне щедрый дар.

— Ну, как я уже говорил, я вряд ли когда-либо стану таким человеком, каким был мой отец, но мне захотелось чем-нибудь почтить его память и память вашего отца. Они оба были храбрыми солдатами. Надеюсь, мне это удалось.

Яно взял меч, взвесил его в руках, насладился чувством равновесия, но по-прежнему его не разворачивал. Казалось, он хочет оттянуть этот момент.

— Но я хочу вас предупредить, — продолжал Боб, — что смотреть тут особенно не на что. Как вы сказали, это военная реликвия, побывавшая во многих переделках, довольно грязная. Ножны нужно красить, рукоять разболталась, эфес дребезжит, обмотка рукояти совсем истрепалась, и на конце отсутствует маленькое металлическое колечко, через которое, насколько мне известно, проходила кисточка. Лезвию тоже изрядно досталось: оно все поцарапанное, в зазубринах, по краям отколоты кусочки. Этот меч был на войне, а не на парадах и дворцовых церемониях.

— Я займусь мечом позже. А пока, пожалуйста, проходите в дом, отдохните, расскажите нам о том, как сюда добирались. Сядьте, расслабьтесь, выпейте чаю или соку. Насколько я помню, спиртное вы не употребляете, а то я мог бы предложить вам саке. Пожалуйста, проходите и устраивайтесь поудобнее.

Яно предложил гостю тапочки. Обувшись, Боб следом за хозяином поднялся по лестнице, прошел по коридору и оказался в гостиной, обставленной европейской мебелью, только меньших размеров.

Яно быстро бросил несколько фраз жене, та ему ответила, учтиво поклонилась Бобу — Боб неуклюже поклонился в ответ — и спросила, что он предпочитает: питьевую воду из бутылки, чай, кофе или сок.

— Мэм, вода из бутылки устроит меня как нельзя лучше.

Сюзанна сказала пару слов старшей дочери Томоэ, та торопливо вышла и через считанные мгновения возвратилась с подносом, на котором стояли напитки.

Яно провел Боба к почетному месту, а тот уже знал, что нужно дважды отказаться: «Нет, ну что вы» — и лишь затем принять предложение. Его усадили слева от небольшого алькова, в котором были собраны памятные для семьи реликвии: различные дипломы, фотографии Яно в военной форме в самой разной обстановке, — то же самое можно увидеть дома у любого американского офицера, — снимки сыновей в бейсбольном снаряжении и старшей дочери на выпускном вечере. Внизу в углу Боб заметил выцветшую фотографию мужчины в обтягивающей форменной рубашке и военном кепи на обритой наголо голове — это, наверное, был отец мистера Яно.

Далее последовало теплое знакомство семьи с новым дорогим гостем. Боб рассказал о своей поездке. Рассказывать было особенно не о чем, но одна деталь неизменно вызывала смех слушателей.

— Худшая часть перелета — это проход через контроль.

— Да, сейчас меры безопасности очень строгие.

— Ну, для меня это всегда было отдельным приключением. Вы не поверите: на меня срабатывают металлоискатели. Воют сирены, звонят колокола, сбегаются охранники. Нет-нет, я нисколько не преувеличиваю. У меня металлическое бедро, так что металлоискатели неизменно сходят с ума. Поэтому меня всегда оттаскивают в сторону и начинают придирчиво осматривать. Естественно, остальные пассажиры нервничают. Не сомневаюсь: если бы тот тип, что всадил в меня пулю, знал, сколько хлопот мне причинит, он выбрал бы другую цель.

Рассмеявшись, Яно быстро заговорил по-японски со своими смирно сидящими сыновьями. Бобу показалось, он различил слово «Вьетнам», произнесенное с японским акцентом.

После этого мальчишки по очереди представились. Реймонд, семнадцати лет, играет в бейсбол и собирается в следующем году поступать в университет Чуо на факультет радиоэлектроники. Джон, четырнадцати лет, также играет в бейсбол, учится во втором классе средней школы и пока что не знает, какую специальность изберет в будущем.

Девятнадцатилетняя Томоэ училась в университете Кейо на медицинском факультете. Эта серьезная, красивая девушка почти не говорила; Бобу показалось, она неофициально назначена на должность домоправительницы. Похоже, в этой семье у всех были четко расписанные обязанности: мальчишки были слушателями, Томоэ занималась снабжением, Сюзанна, мать и жена, была добродушной крестной, а Филипп, глава семьи, — церемониймейстером, хозяином и переводчиком. Он один владел английским свободно, далее следовала Сюзанна, а познания сыновей и Томоэ были в основном теоретическими. Очаровательная малышка Мико вела себя непринужденно, словно лесной гномик, весело хихикала и проказничала. Она сразу же прониклась приязнью к Бобу, и тот время от времени ловил на себе ее пристальные взгляды. Иногда он ей подмигивал, и девочка заливалась смехом.