Черный мотылек - Рут Ренделл

На самом деле Джеральд пленил ее, загипнотизировал, полностью подчинил своей власти. Но она все еще не верила в это, все еще думала, что однажды очнется и окажется снова в декабре, накануне того дня, когда Колин Райтсон должен был приехать и выступить с речью перед членами Ассоциации читателей Пурли. Ей приснилось, будто Райтсон не поскользнулся на обледеневшей дорожке по пути к кормушке для птиц, а приехал в Пурли и рассказывал о дочерях королевы Виктории, и с Джеральдом Кэндлессом она вовсе не знакома.

Итак, на эти выходные Сара не приедет, и Хоуп тоже. Урсула сообщила начальству в «Дюнах», что может посидеть с детьми вечером в пятницу, а если понадобится, и в субботу. Начальство было довольно. Мистер и миссис Флеминг собирались приехать с двумя детьми и заранее узнавали насчет няни, но пока что им ответили, что найти няню на выходные будет непросто.

По пути к отелю Урсула вспомнила, что сегодня годовщина ее свадьбы. Доживи Джеральд до этого дня, они могли бы отметить тридцать четвертую годовщину. Только никто не стал бы праздновать. Одна Урсула и помнила этот день, девочки интереса не проявляли — попробуй, однако, недодать кому-нибудь из них праздничной атмосферы в день рождения, — а Джеральд и вовсе забыл. Похоже, он забыл, что женат, забыл давным-давно, тридцать лет назад, и вел себя — выразимся грубо, но точно — как вдовец с детьми и экономкой.

Пожалуй, Урсула со своей стороны стала к нему неласкова в последние годы. Она старалась изо всех сил, но ничего не могла поделать. А потом и стараться перестала. Ради мира в доме уступала его прихотям. Отказалась от затеи сидеть с детьми в гостинице, когда он запретил. Теперь, когда его нет, никто не помешает ей этим заняться. Урсула вошла в холл гостиницы, сверила на рецепции номер и фамилию постояльцев и поднялась в лифте на третий этаж

Пару, которую она застала в номере, разделяла еще большая разница в возрасте, нежели Урсулу и Джеральда, — должно быть, около тридцати лет. Мужчина выглядел сверстником Урсулы: высокий, очень худой, с впалыми щеками и светлыми седеющими волосами — цветом они также удивительно напоминали ее волосы. Мать шестилетнего мальчика и трехлетней девочки казалась не старше Хоуп. Прелестная, с длинными светлыми волосами, собранными над высоким белым лбом, бирюзовая синева глаз выгодно подчеркивалась платьем-безрукавкой в тон.

— Молли Флеминг, — назвалась она, протягивая руку, а мужчина представился: — Сэм Флеминг.

Урсула пожала обоим руки. Дети, тоже светловолосые, уставились на нее, девочка так и не вытащила палец изо рта.

— Сейчас я их уложу, миссис Кэндлесс, но они так сразу не заснут. Можно ли попросить вас посидеть с ними рядом, может быть, почитать им что-нибудь или просто поболтать?

— Ну конечно.

Урсула присела на корточки, встретилась глазами с детьми и спросила, как кого зовут. Она пообещала прийти к ним, как только они устроятся в постели, тогда-то и познакомятся поближе. Рассказать им сказку или почитать книжку, которую она захватила с собой? Это были «Сказки Сэма-с-усами».[6]

Мать увела детей, Урсула подошла к окну и полюбовалась видом на залив. В этом люксе окна выходили на море, Ланди был отчетливо виден, голубое пятно на бледно-голубой глади ровной, как стекло, воды. Еще не стемнело, но луч маяка уже вспыхивал и плясал светлячком.

— Вам нравится вид из вашего номера? — спросила она Сэма Флеминга.

— Это не мой номер, — поправил он. — Моя комната — по коридору напротив.

Урсула с недоумением оглянулась на него.

— Вы же не подумали, что я — отец этих детишек?

Естественно, именно так она и подумала.

— Конечно, — резковато произнесла она.

— Это внуки. Мой сын умер. В прошлом году.

— Сочувствую.

— Да это было ужасно. Очень больно. И сейчас больно. До сих пор. Молли — вдова. Я всеми силами стараюсь помочь с детьми — Эдит еще и двух лет не было, когда умер ее отец, — но проку от меня мало. Больше путаюсь под ногами. Но мне нравится общаться с детьми.

— Я вам очень сочувствую, — повторила Урсула. — Нет ничего страшнее, чем пережить своего ребенка. Это противоестественно.

Вернулась Молли Флеминг:

— Долго читать вам не придется, миссис Кэндлесс. Джеймс уже переходит границу Страны Чудес. — Молодая женщина усмехнулась. Наверное, фамильное словцо, привычная шутка. — Сэм, если ты готов, пошли. — Обернувшись к Урсуле, она добавила: — Вернемся ровно в десять, честное слово.

Урсула тихонько прошла в детскую. Джеймс уже спал. Эдит пробормотала: «Сказку», или так показалось Урсуле — попробуй, разбери, когда рот заткнут уголком одеяла. Урсула предложила почитать и сказала, как называется книжка, а Эдит сказала, что «Сэм-с-усами» похоже на имя ее деда. Сэмюэля Уистона Флеминга. Урсула прочла ей приключения Котенка Тома и его сестренок, про то, как Том лез по трубе, но к тому времени, как речь зашла об Анне-Марии, укравшей тесто, Эдит заснула глубоким сном.

Оставив дверь приоткрытой, Урсула вернулась в большую спальню. Почему она сказала Сэму Флемингу именно эти слова: «Нет ничего страшнее, чем пережить своего ребенка. Это противоестественно»? Точная цитата из разговора с миссис Эади, слова будто сами скользнули ей на язык, разум к этому не причастен. Холодок пробежал по плечам и спине, как говорится, «кто-то прошел по моей могиле». Нет ничего страшнее… Это противоестественно…

Но ведь сын Сэма Флеминга не был убит, как сын миссис Эади, и вряд ли у Флеминга имелась дочь-монахиня. Наверное, отец Джеймса и Эдит погиб в аварии или скончался от рака, который порой настигает молодых мужчин и уносит их в одночасье. Его не забили насмерть, тело не было найдено в луже крови. Урсуле не хотелось вспоминать об этом, она сожалела, что на язык подвернулись именно эти слова, проросшие, словно ядовитые семена, и принесшие отравленный плод. Они всегда были ядовиты.

Урсула сидела у окна и любовалась пейзажем, чтобы успокоиться, прогнать тот образ с фотографии, любовно хранимой миссис Эади, — только ей молодой человек представлялся не задорно и дерзко улыбающимся, как на снимке, а с размозженной головой, кровь хлынула на стены. Нет, повторяла она, нет! За окном море застывало ровным серым асфальтом. Остров исчез. Вдали, словно спящие животные, покоились темные лохматые мысы, спокойные, удовлетворенные, тяжеловесные, но на вершине Хартленда все еще мигал светлячок.

Темное море смыло кровавый призрак. Урсула подумала о дочерях. Что еще рассказать Саре о свадьбе? Что-то рассказать нужно, и притом правду, но очищенную, отредактированную. Без цензуры не обойдешься. Сара, конечно же, считает, что они с Джеральдом спали вместе задолго до свадьбы. Сейчас по-другому не бывает. Да и в 1963 году это казалось почти немыслимым, но они так и не стали любовниками. Он не предлагал, она, естественно, тоже, поскольку инициатива должна исходить от мужчины. Ситуация ее несколько удивляла, но Урсула списывала все на разницу в возрасте — Джеральд был на четырнадцать лет старше.