В начале пути - Иван Никитчук

Ваня листал страницу за страницей.

Ваня читал стихи, и у него на глазах наворачивались тоже слезы. Ему было жаль мальчика, у которого рано умерла мама, который носил воду школярам из-за бедности…

– Ваня, ты что там так долго делаешь? – вдруг раздался голос мамы. – Давай слезай!

Ваня, стряхнув с себя нахлынувшее настроение от прочитанного, собрал стопку книг, перевязал их попавшейся под руку веревкой и спустился с чердака на землю.

– Ну, что ты там нашел? – спросила мама. – Вижу только книги.

– Там больше нет ничего ценного, можно все выбрасывать, – ответил Ваня. – Книги очень интересные. Можно, я возьму их себе почитать?

– Конечно, бери. Кроме тебя, кому еще их читать? – сказала мама, посмотрев на увесистую связку книг.

Довольный Ваня ушел в свою комнату, сел на лежанку и еще долго листал принесенные книги.

Наступило 1 сентября. Ваня и Аня пошли в школу. Аня стала первоклассницей, и Ваня ей давал наставление, как надо себя вести на уроках.

– Ты только не вертись, как обычно ты это делаешь за столом дома. Прежде чем спросить учителя, ты сначала подними руку…

– Ваня, не будь занудой, я это все и без тебя знаю, – ответила Аня.

Они разошлись, каждый в свой класс. Начались учебные будни. Ваня по-прежнему учился хорошо, и учительница, Ольга Семеновна, часто ставила его в пример другим ребятам. На переменах он иногда встречался с Васей Жаруком, который рассказывал ему о том, как он летом пас колхозное стадо коров и сколько он заработал трудодней.

– Мама на эти трудодни получит три центнера пшеницы, – хвастался Вася. – А ты чем занимался?

– Я? – несколько запинаясь, ответил Ваня. – Я… ничем… читал…

– Читал!.. – пренебрежительно сказал Вася, – работать надо. Эх, ты, трутень!

– Почему трутень, – запротестовал Ваня, – я помогал батьку и маме переезжать в дом, который мы купили… Следующим летом я тоже пойду работать.

– Ладно, – согласился Вася, – переезжать – это тоже работа. Как на счет покурить?

– Нет, батько узнает, накажет, – ответил Ваня.

Вася, хлопнув Ваню по плечу, ушел в кусты, чтобы там, в стороне от глаз учителя, затянуться дымком «бычка», найденного по пути в школу.

В один из сентябрьских воскресных дней к их новому дому подъехал грузовик, наполненный мешками. В мешках были пшеница и семечки подсолнуха, кукуруза – все то, что батько, Володя, Оля и Люба заработали в колхозе.

– Игнат, куда же мы все это сложим? – выказала озабоченность мама.

– Как куда? – на чердак, – ответил батько.

– А выдержит он такой груз? – засомневалась мама.

– Выдержит, куда он денется, – уверенно ответил батько. – Мужики, давайте разгружать.

Батько, Володя, шофер и сосед Антон Гордиенко быстро разгрузили грузовик и подняли мешки на чердак.

– Спасибо, хлопцы, – сказал батько, обращаясь ко всем, кто помогал с разгрузкой, – магарич за мной, но сейчас нет ни копейки денег. Потерпите, пока разбогатею.

Все разошлись. Батько и Володя сели во дворе на скамейку и закурили.

– Пока тепло и сухо, надо будет нам, Володя, съездить в Петроверовку на базар, продать немного пшеницы и кукурузы, чтобы иметь на руках хоть какую-то копейку. Скоро зима, все поизносились, надо девчатам что-то купить: ведь невесты уже.

– Давайте в следующее воскресенье и съездим, – сказал Володя. – Я возьму в колхозе повозку с парой лошадей, и рано утречком поедем.

– И я с вами, – не удержался Ваня.

– Мы поедем очень рано, – сказал батько, – ты еще спать будешь.

– Нет, я проснусь, возьмите меня, – приставал Ваня.

– Ладно, вот проснешься, тогда и посмотрим, – сказал батько.

– А что будем делать с остальным зерном? – спросил Володя.

– Как что, – ответил батько, – пшеницу свезем на мельницу – на муку, часть оставим для курей, их также придется завести. Семечки подсолнуха свезем на маслобойку, будет свое масло, а кукурузу – и себе на корм, и свинью придется завести. Корову покупать будем по весне, сейчас уже поздно, травы на зиму негде накосить. Ко всему этому надо будет присмотреться на базаре.

Пришло воскресенье. Ваня проснулся раньше всех. Он поднялся с постели, в окно едва пробивался свет раннего утра. Солнце еще не взошло, и только стайка воробьев, усевшихся на вишне под окном, весело щебетала, очевидно, радуясь новому дню. Ваня быстро оделся и вышел во двор. Здесь его, помахивая приветливо хвостом, встретил Жук.

– Не спишь? – обратился Ваня к собаке. – Вот и я не сплю, сейчас на базар поеду. Вот Володя на лошадях появится, и поедем. Понял, ты, лохматый?

Жук понимающе смотрел на Ваню, пытаясь лизнуть его в лицо.

– Не лезь со своим целованием, я этого не люблю, – отталкивая Жука, сказал Ваня.

– Сам не умылся, так пусть хоть собака тебя оближет, – неожиданно раздался голос мамы. – Ваня, быстренько умыться, в кухне на столе молоко и хлеб. Покушай, через полчаса поедем.

Ваня входил в дом, когда во двор въехал Володя на колхозной повозке, запряженной двумя лошадьми.

Батько и Володя быстро погрузили несколько мешков с пшеницей и кукурузой, на скорую руку перекусили, и вскоре батько, мама, Володя и Ваня, усевшись в повозку, выехали из двора.

Показался краешек солнца, село только начинало просыпаться. В сельской тишине изредка было слышно перекличку петухов и лай собак. Быстро проехали свое село, затем соседнее село Роскошное и, доехав до села Горьево, повернули налево на мост через речку Великый Куяльник и поехали по степной дороге вверх холма в сторону Петроверовки – районного центра, который теперь назывался Жовтень (Октябрь).

Ваня сидел между мешками с пшеницей и дремал. Очнулся он только после того, как телега остановилась на базарной площади. Открыв глаза, он с удивлением увидел вокруг телеги толпу народа, который что-то рассматривал, торговался, шутил и ругался. Толстая тетка, рассматривая синюшнюю курицу на прилавке, спрашивала хозяйку: