Сталин в преддверии войны - Александр Семенович Орлов

от решения испанской проблемы, а Комитет по невмешательству полностью перестал функционировать, что вынудило СССР 1 марта 1939 года отозвать из него своего представителя[139].

Поражение Испанской республики резко ухудшило всю международную обстановку, усилило позиции фашизма.

Утверждение фашизма в Испании наглядно показало правителям Германии и Италии, что их очередной вызов западноевропейским демократиям, по существу, остался без ответа. Вероятность создания действенной системы коллективной безопасности с участием СССР, Англии и Франции в 1937 году стала еще более проблематичной, чем в предыдущие годы.

С приходом Н. Чемберлена на пост премьер-министра Великобритании в 1937 году преобладающее влияние в политике получили круги, стоявшие за разрешение англо-французских противоречий с Германией и Италией путем умиротворения агрессоров, создания некоего подобия нового «пакта четырех». В советской помощи республиканцам они теперь видели только стремление СССР установить в Испании коммунистический режим. Кроме того, массовые репрессии в СССР, особенно против военных кадров, породили на Западе мнение, что сталинский режим явно в кризисе, а Вооруженные силы настолько ослаблены, что не способны к наступательным боевым действиям. Отсюда делался вывод о низкой «союзоспособности» СССР.

Боязнь «левой альтернативы» в лице растущего антивоенного и коммунистического движения, которое возглавлял и всячески поддерживал Советский Союз, отталкивала Запад от сотрудничества с СССР. В то же время Англия и Франция пытались разыграть советскую карту в игре с Гитлером. Опасаясь нападения Германии, правительства этих стран предпринимали усилия к тому, чтобы отвести от себя угрозу агрессии и направить ее на восток с дальним прицелом: столкнуть в смертельной схватке фашизм с большевизмом.

В клубке этих расчетов, противоречий, интриг с началом 1938 года напряженность международной обстановки в Европе еще более обострилась. В Третьем рейхе близилась к завершению беспрецедентная программа вооружения вермахта новейшей военной техникой. Германская военная машина поспешно приводилась в готовность к ведению агрессивных войн. От руководства армией были отстранены все те, кто проявлял нерешительность или несогласие с курсом Гитлера, ориентированным на войну.

Произошла реорганизация военного ведомства: взамен упраздненного военного министерства создавалось Верховное главнокомандование, которому подчинялись три вида вооруженных сил: армия, ВВС и ВМФ. Гитлер объявил себя Верховным главнокомандующим. Из государственного аппарата и дипломатического ведомства были удалены все умеренные элементы. Главой МИДа вместо Нейрата стал И. Риббентроп, бывший до этого послом в Англии. Чувствуя, что политика «невмешательства» позволяет безнаказанно совершать новые акты агрессии, а холодок, который все больше ощущался в отношении Запада к СССР, исключал возможность их совместных действий, руководство фашистской Германии решило приступить к осуществлению первого этапа своей завоевательной программы — объединению всех немцев под флагом «великогерманского рейха». 20 февраля 1938 года в рейхстаге Гитлер заявил, что «более 10 млн. немцев живут в двух государствах, расположенных у наших границ… В интересы германского рейха входит защита этих немцев там, где они не могут сами отстоять свою политическую и духовную свободу»[140]. Речь шла о захвате Австрии и Чехословакии.

В Советском Союзе понимали, что захват этих двух стран означает продвижение Германии на восток и, по сути, приближает вермахт к границам СССР. Можно ли было рассчитывать на коллективные действия с Западом для обуздания агрессора? К сожалению, недавний опыт свидетельствовал об обратном.

Это не замедлило сказаться и в австрийском вопросе, который, по существу, был уже предрешен Гитлером и представителями Запада. Еще 19 ноября 1937 года Э. Галифакс, в то время лорд-председатель королевского тайного совета Великобритании (заместитель премьер-министра), в беседе с фюрером дал понять, что в случае, если Германия возьмет на себя обязательство уважать целостность Британской империи, английское правительство готово дать ей свободу рук в Центральной и Восточной Европе, в частности, в отношении Австрии, Чехословакии и Данцига[141]. Накануне аннексии, то есть 3 марта 1938 года, английский посол в Берлине Н. Гендерсон заверил Гитлера, что его правительство желает установить «основу для истинной и сердечной дружбы с Германией» и считает перемены в Европе вполне возможными, в особенности «умиротворение в Чехословакии и Австрии». Положительно было воспринято и заявление Гитлера о его стремлении «улучшить судьбу немцев в Австрии», защитить их «от угнетения».

Точка зрения официальной Франции, которая переживала очередной правительственный кризис, совпадала с политикой Англии.

США поддерживали политику Англии и Франции и тем самым поощряли германскую агрессию.

Что касается СССР, то он не мог надеяться ни на политическое воздействие на Германию, ни на создание преграды для фашистской агрессии совместно с Англией и Францией. Гитлер в своей речи в рейхстаге заявил: «С одним-единственным государством мы не искали отношений и не желаем также вступать с ним в более тесные отношения — с Советской Россией»[142]. Это подтверждало одно: прямое обращение к Германии в тот момент не имеет для СССР никакого смысла. Не было реальным и совместное выступление СССР и Запада. Находившийся 10 марта в Лондоне Риббентроп после бесед с руководителями английского правительства записал, что Чемберлен и Галифакс (министр иностранных дел Англии) «добиваются взаимопонимания четырех великих держав Европы, исключая Советский Союз»[143]. Ближайший советник Чемберлена Г. Вильсон подчеркнул в разговоре с Риббентропом: «Россия должна быть в настоящее время полностью оставлена в стороне»[144].

В такой обстановке захват Австрии Третьим рейхом был предрешен.

На рассвете 12 марта 1938 года германские войска вторглись на территорию Австрии. Отдельные части перешли границу еще накануне вечером. Вторжение осуществлялось силами 8-й армии (командующий Ф. Бок) и 16-го армейского корпуса Гудериана, а также частей СС и полиции. Общая численность войск вторжения составляла 200 тыс. человек[145].

Австрийское правительство не оказало никакого противодействия оккупантам. В Берлине было провозглашено включение Австрии в состав Третьего рейха.

В связи с захватом Австрии французское правительство обратилось к итальянскому с предложением о совместном протесте Англии, Франции и Италии против действий Гитлера. Вечером 12 марта Галифакс направил английскому послу в Берлине Гендерсону распоряжение выразить германскому правительству протест против вмешательства его во внутренние дела Австрии. Геринг, принявший посла, заверил его, что войска, вступившие в Австрию, покинут ее, как только будет наведен порядок, и что они пересекли границу по просьбе австрийского правительства[146]. Лондон принял такие объяснения как должное[147]. Тогда же, 12 марта, Галифакс телеграфировал в Париж, что его правительство не считает необходимым ставить перед Лигой Наций вопрос о германском вторжении в Австрию. Муссолини также заявил, что «Италия воздерживается от вмешательства во внутренние дела Австрии»[148].

Советский Союз резко осудил акт агрессии Германии. Нарком иностранных дел Литвинов направил в ЦК ВКП(б) письмо, в котором так оценил последствия аншлюса: «Захват Австрии представляется величайшим событием