Свидание по приколу - Ирина Щеглова

– Да…

Пока мы дошли до моего дома, совсем стемнело. В голове у меня было пусто до звона. Вовка хотел как-то поддержать меня, а мне, честно говоря, никого видеть не хотелось. Я извинилась и поскорее распрощалась с ним.

Данька появился на следующий же день и повел себя как ни в чем не бывало. Я больше не пыталась остаться с ним наедине. Даже наоборот. Когда мы гуляли все вместе, старалась устроить так, чтоб сначала проводили меня, а потом уже Наташку.

Казалось, это всех устраивало. Собрались, пообщались, погуляли и по домам. Днем мы с Наташкой обычно уходили загорать, где-то до обеда, потом обедали у меня или у нее, в зависимости от настроения. Чаще у меня, потому что ближе. Но потом она все-таки уходила домой, чтоб сделать какие-то необходимые дела и встретить родителей с работы.

Но все вечера мы проводили с нашими ребятами. Правда, пару раз мы все-таки сбегали от них, шли в кино, или просто гуляли. Несколько раз встречались с Валей, она едва кивала и сразу же отворачивалась.

Я попыталась выяснить у Наташи, что она думает по этому поводу:

– Просто вы с ней слишком разные, – сказала она, – не смогли найти общего языка, вот и все. Вальке, наверное, кажется, что ты променяла ее на меня, или на Даньку, вот она и злится.

– Так и есть, – согласилась я.

– Вот-вот…

@int-20 = Зарядили дожди. Все чаще мы проводили время у кого-нибудь дома. Лучше всего, конечно, было у Вовки на летней кухне. Это было довольно просторное строение в глубине двора. Внутри пахло свежеструганным деревом, стояла кое-какая старенькая мебель.

Дождь барабанил по крыше, Вовка приносил из сарая сухие дрова и затапливал печку, мы включали старенький магнитофон – у Вовки не было компьютера, в поселке вообще мало у кого они были…

На огонек заходили иногда знакомые ребята и девчонки, так мы просиживали целыми вечерами, пели под гитару, пекли картошку, пили чай, считали дни, оставшиеся до конца лета.

Данька уехал раньше.

Пришел вечером один и сказал:

– Завтра отправляюсь.

– Что так рано? – спросила я.

– Дела, – неопределенно ответил он.

– Ну, что ж, счастливо тебе, рада была познакомиться…

– Может, встретимся в городе? – перебил он.

– В городе?

– Да, я подумал, ведь у тебя будет свободный день?

Свободный день? Конечно, у меня будет день. Обратный билет мы купили на двадцать седьмое августа, поэтому отсюда поедем с бабушкой двадцать пятого или двадцать шестого.

– Позвони мне, как приедешь, – Данька протянул клочок бумажки с телефоном.

– Хорошо.

– Я не прощаюсь, – лицо его было очень серьезным.

– Ладно, – спокойно ответила я.

– Ну, я побежал, собираться надо. Можешь не провожать меня завтра, – бросил он напоследок.

Я рассмеялась. Он вздрогнул, быстро наклонился, чмокнул меня в щеку и ушел не оборачиваясь.

@int-20 = Данька уехал. Разумеется, я не побежала к электричке, чтоб проводить его, хотя, соблазн был велик. Я никак не могла представить себе, что все уже кончилось – оставалась какая-то незавершенность, недосказанность, неопределенность. Это раздражало. Снова бесконечные вопросы без ответов роились в моей голове. Временами хотелось просто снять ее с плеч и хорошенько вытряхнуть. Но, к сожалению, я не знала, как это сделать.

В то же время мы все расслабились, словно каждый из нас сбросил тяжелую ношу. Я заметила, что Генка стал искренне смеяться, Вовка разговорился, Наташка перестала торопиться домой. Да и народу у нас поприбавилось. Теперь вечером в парке собиралась довольно большая компания: кого-то я уже знала, с кем-то познакомилась. Такие все замечательные, интересные ребята! Два курсантика из военного училища на каникулах; Вовкины друзья – музыканты, несколько Генкиных и Наташкиных одноклассников… Мы снова попали в студию, ребята уговорили меня сделать запись и подарили диск.

Это было так здорово! Я стояла за стеклянной перегородкой, одна – они все были там, а я – здесь. Мы записывали несколько песен на английском. На меня надели наушники, показали, как обращаться с микрофоном. И вот я, стараясь правильно дышать и не путать слова, пела в настоящей студии с настоящими музыкантами. Когда я закрывала глаза, то представляла себя на сцене в огромном зале, полном людей, а открыв, видела смеющиеся лица ребят за стеклом. Генка с Вовкой расплющивали носы о перегородку, размахивали горящими зажигалками. Мне трудно было не смеяться, но я сдерживалась. Так что меня довольно удачно и быстро записали. Теперь будет чем похвастать дома: вот какая я певица!

В довершение ко всему, мы даже сходили напоследок на танцы, и ничего страшного не произошло, зато плясали от души! Тем более что играли в тот день наши, мы их так и называли «наши», музыканты. Как же мы веселились! И так было жаль уезжать! Сколько же я всего упустила!

Правда, Генка все-таки затащил нас в местный краеведческий музей, расположенный в правом крыле здания, когда-то бывшего храмом.

Мы поднялись по узкой крутой лестнице на второй этаж, где оказались единственными посетителями. Только теперь я обратила внимание на непривычно толстые стены и сводчатые окна. Как же я до сих пор не обратила внимания на это! Наверное, раньше потолки и стены были украшены фресками и лепниной. А там, где теперь зал бракосочетаний, горели свечи и лампады перед ликами святых, вместо вальса Мендельсона пение церковного хора возносилось под купол…

Тетенька-экскурсовод несказанно обрадовалась нам, провела по небольшому помещению, показала макет крестьянской избы, такой низенькой мазанки с соломенной крышей; всякую утварь: горшки и плошки, прялки, хомуты, старинную одежду, повседневную и праздничную. Был здесь застекленный стенд со старинными медалями и монетами. По стенам развешены увеличенные фотографии поселка в разные годы, начиная с дореволюционных времен. Я, наконец, увидела, какой была церковь до того, как ее переделали. Она возвышалась прямо напротив вокзала и была самым высоким зданием в селе. По тем временам это село было довольно большим, растянувшимся на несколько километров вдоль тракта, так тогда называли дороги. Особенную гордость у экскурсовода вызывали находки, относящиеся к глубокой древности: несколько бронзовых фигурок, изображающих людей и животных, и даже каменные наконечники стрел.

Мы поблагодарили экскурсовода и шумной толпой вывалились из музея.

– Все-таки хорошо, что Данька уехал, – словно невзначай бросил Генка.

Наташка и Вовка промолчали, но под молчанием скрывалось согласие, просто они ждали моей реакции. А я только пожала плечами. Для них все закончилось, но мне еще предстояла встреча с Данькой.

Последний вечер перед отъездом мы провели вдвоем с Наташкой. Хотелось тишины. Побродили по лесу, я с грустью заметила первые пожелтевшие листья. Скоро осень. Очень-очень скоро…