Свидание по приколу - Ирина Щеглова

Но Наташка была неумолима. Пришлось вылезать из-под одеяла, тащиться на веранду, чтоб плеснуть в лицо холодной воды и поставить чайник на плиту.

Дед ушел с утра на рынок, он всегда сам ходит за покупками. Бабушка жарила оладьи.

– Вот и хорошо, – сказала она, – как раз горяченькие оладушки вам на завтрак.

Мы уселись на диване, пододвинув к нему табурет с чашками, оладушками и мисочкой сметаны.

– О, какая роскошь! – воскликнула Наталья. – Я теперь всегда к вам буду на завтрак приходить.

Бабушка заулыбалась, предложила меду и варенья. Мы не отказались. Она ушла в дом, оставив нас вдвоем.

– Рассказывай, – торопила Наташка, обжигаясь чаем.

– Да нечего рассказывать, – я отмахнулась.

– То есть как это – нечего, – возмутилась Наталья, – ты с ним поговорила?

– Ну, в общем да…

– И что он тебе сказал? Он как-то объяснился?

Я вздохнула, отложила надкусанный оладушек:

– Даже не знаю, наверное, он не очень-то и виноват в том, что случилось.

– Я так и знала! – вспыхнула Наташка. – Он и тебя развел!

– Почему это?

Наверное, мы слишком расшумелись, бабушка заглянула на веранду:

– Девочки, у вас все в порядке?

– Да нормально, ба! – ответила я. Она ушла.

– Потише, ты, – прошептала я Наташке, – не хватало еще, чтоб все узнали.

– Что узнали-то? – она тоже понизила голос. – И так все знают. Ты думаешь, куда он пропадает все время?

– Куда-куда, в деревню, – не очень уверенно ответила я.

– В деревню? – прищурилась Наталья. – А ты спроси у Генки или у Вовки, где они еще бывают? Тут, между прочим, практикантки приехали из Белгорода, в общежитии живут…

– И что?

– А то, – Наташка склонилась совсем близко. – Данька там ночевал на днях. Ты думала, удивила его, да? Знаешь, сколько таких, кто хочет его удивить?!

Завтракать расхотелось.

– Откуда ты это узнала? Опять мама сказала?

– Не мама, – поморщилась Наташка, – вчера, когда домой бежала, я у подъезда девчонок знакомых встретила, вообще-то мы не очень контачим… в общем они меня остановили, стали расспрашивать, как, мол, я, да что… я еще удивилась, откуда такой интерес к моей скромной персоне. Оказывается, они интересовались вовсе не мной, а тобой и твоими взаимоотношениями с Данькой.

– И что?

– Ну, надо знать наших девушек, – Наталья дернулась. – Посмеивались, мол, Даньке своих баб мало, так он еще столичную завел. Наверное, в столицах женихи перевелись и все такое… Я попыталась отшутиться, а они велели тебе передать, что он в общежитие ходит ночевать, чтоб не зевала…

– Какая гадость! – выдохнула я.

Наташка промолчала. Мы сидели, насупившись, ни я, ни она не решались продолжить разговор. Она не выдержала первая:

– Слушай, перестань ты с ним встречаться, а?

И тут меня прорвало:

– На каком основании? Мы с ним кто? Муж и жена? Мы даже не целовались ни разу! Просто гуляем вместе, причем в компании, в одной компании, и все! Что я ему должна сказать: Данька, ты подонок, потому что спишь с какими-то незнакомыми мне студентками из культпросветучилища? И потом, откуда я знаю, что все это правда? Ведь у вас в вашем поселке ничего не поймешь! Все так сплетнями оплетено, что просто ужас!

У меня даже голос сорвался от возмущения.

– А что ты хочешь в этой деревне? – вскинулась Наташка. – Здесь все следят друг за другом, шагу ступить нельзя! Родители от хорошей жизни так меня пасут? Нет, дорогая моя, просто пытаются сохранить мое доброе имя.

– Да кому все это надо?!

– Им надо, – просто ответила Наталья, – они здесь живут. Ты приехала и уехала, а в этом котелке еще долго будут слухи шуметь и бурлить, не тебе, так твоей бабушке кости перемоют. Короче, я тебя предупредила, – отрезала Наталья. – Не маленькая.

– Как же я раньше-то не замечала?

Наташка невесело усмехнулась:

– Ты раньше кто была? Просто девчонка. А теперь ты по местным меркам – невеста. Тут замуж выскакивают в восемнадцать, а то и раньше, если есть необходимость… Если девушка ославилась, никто не возьмет!

– Средневековье какое-то!

– Похоже, – согласилась подруга. – Но ты все-таки, потерпи, а? Скоро уедешь, и зачем тебе этот Данька!

– Да, наверно, ты права, – мне стало невыносимо грустно. Я представила себе, как просижу остаток каникул, глядя в окно, как буду зевать весь день и ложиться в десять часов спать. Хотя можно ведь и бабушке помогать с огородом, и по дому…

– Не кисни, – Наташка, кажется, прочитала мои мысли. – Помнишь, как нам раньше было хорошо?

Я усмехнулась:

– Сядем в палисаднике и станем в кукол играть.

Она хихикнула.

Я тоже.

Потом мы обе засмеялись в голос.

– Знаешь что? – я подмигнула Наташке и выкрикнула задорно. – Плевать я хотела на всех!

– Счастливая, тебе можно…

Она откинулась на спинку дивана, забросила руки за голову:

– Эх, и правда, плюнуть на всех и жить так, как тебе хочется!

Глаза ее заблестели, она схватила меня за руку:

– Никого не слушай! Нравится тебе Данька, ну и пусть, никто не может тебе запретить. Все эти сплетницы, наушницы! Да они тебе просто завидуют. Потому что ты – свободна! Понимаешь? Ты не привязана к ним, к этому поселку, да и к Даньке ты тоже не привязана. Правильно! Плевать, плевать на всех!

Наташка вскочила и начала размахивать руками. Она говорила сбивчиво, лихорадочно. Я ее такой раньше не видела. Как же ее достали все эти местные законы…

– Ничего, – Наташка погрозила кулаком кому-то неведомому. – Год всего остался! Уеду, только меня и видели!

Она снова бросилась на диван рядом со мной:

– И, знаешь что, я сегодня скажу родителям, что буду с тобой дружить! Вот!

– Ладно, ты уж очень-то не буйствуй, – посоветовала я.

– Ты думаешь, они дураки, мои родители? Нет, просто заела среда, вот и все. Мы же здесь все друг друга знаем, чуть ли не с пеленок. И бабушку с дедом твоим все здесь уважают. Просто эта история с Данькой, ну, одним словом, мама испугалась. А я струсила, вместо того, чтоб сказать, что я сама во всем виновата.

Наташка хлопнула меня по колену:

– Сегодня же поговорю, они поймут.

Утро медленно превращалось в день. Наташке давно пора было бежать домой. Мы договорились созвониться ближе к вечеру.

Она ушла, а я осталась со своими мыслями. Воображение рисовало самые разные картинки, и Данька представлялся на них не красивым парнем с бархатными глазами, а чуть ли не одним из этих развинченных вечно клубящихся мальчиков, которые мне еще дома надоели.