Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева - Эдуард Федорович Макаревич

еще политические и общественные деятели, пусть и бывшие. Здесь обсуждали политические новости, комментировали события и слухи. Но при этом все больше высказывались на тему «что делать?». Постепенно определилась политическая платформа, устраивающая всех, – восстановление государственного единства России. И тогда профессора, как обычно, заговорили об организации.

Дальше, уже без Кусковой, дело создания такой организации взяли на себя представители уже известного «Национального центра», а также «Союза возрождения» и «Совета общественных деятелей». От «Национального центра» – профессор Кольцов, профессор Котляревский и вместе с ними Трубецкой и Герасимов. От «Союза возрождения» – профессор Мельгунов, с ним Волк-Карачевский, Левицки-Цедербаум, Филатьев, Студенецкий и Кондратьев – известный в будущем экономист. Они и договорились создать «Тактический центр», объединяющий все эти три организации, сохраняя за ними автономность и самостоятельность касс.

В отличие от «Национального центра» «Тактический центр» не был организацией со своей программой, структурой и деньгами. По сути, он являл собою одновременно некую «фабрику мысли», дискуссионный, совещательный клуб и договорную площадку. «Фабрика мысли» работала на все подпольные организации, знакомя их с эффективными технологиями и методами борьбы, координируя их деятельность на основе принятых общих программных принципов и проектов будущего государственного устройства.

«Тактический центр» держался профессорской мыслью. Чаще всего собирались на квартире Александры Львовны Толстой, дочери Льва Николаевича Толстого. Тоже был чай и долгие посиделки. Толстую арестовывали три раза, последний арест случился в марте 1920 года. На допросе фамилии тех, кто собирался у нее на квартире, она так и не назвала. В обвинительной речи на суде генеральный прокурор Николай Крыленко не преминул заметить: «Здесь вызвали смех слова гражданки Толстой, когда на мой вопрос, что она делала на совещаниях в квартире, она ответила: “Ставила самовар”. Но, исполняя обязанности гостеприимной хозяйки, вы, гражданка Толстая, знали, что предоставляете квартиру для антисоветской организации!» По решению трибунала Толстая была приговорена к трем годам заключения. Ее освободили через год благодаря хлопотам Александры Коллонтай, заведующей женским отделом ЦК партии большевиков.

В том же марте 1920 года по делу «Тактического центра» были арестованы, а после следствия переданы суду Верховного трибунала 28 человек. Среди них профессора из «Национального центра», «Союза возрождения», «Совета общественных деятелей» – С. А. Котляревский, Н. К. Кольцов, В. Н. Муравьев, М. С. Фельдштейн, С. П. Мельгунов, В. М. Устинов, Г. В. Сергиевский, П. Н. Каптерев, В. С. Муралевич, треть арестованных. А ведь все началось с ареста курьеров-связных, когда один шел с информацией к Юденичу от питерского «Национального центра», а другой спешил в московский «Национальный центр» с деньгами от Деникина.

Обвинительное заключение ВЧК по делу «Тактического центра», которое инкриминировало арестованным, названным как «договаривающиеся группы», – покушение на советскую власть и существующий политический строй. Вот фрагмент из этого заключения: «Договаривающиеся группы остановились на следующей общей платформе: восстановление государственного единства России, Национальное собрание, долженствующее разрешить вопрос о форме правления в России, единоличная, диктаторского характера военная власть, восстанавливающая в стране “порядок” и разрешающая на основе признаваемого права личной собственности ряд неотложных мероприятий экономического и социального характера; вместе с тем “Тактический центр” высказывается за признание Колчака “верховным правителем России”»[56].

Постановление трибунала звучало так: приговорить подсудимых к расстрелу, но, «принимая во внимание чистосердечное раскаяние их, более или менее полное, искреннее желание работать с Советской властью и принять участие в восстановлении разрушенного хозяйства, а также решительное осуждение ими вооруженных белогвардейских выступлений и иностранной интервенции», заменить им расстрел иными наказаниями. К тюремному заключению были приговорены двенадцать человек, остальных наказали условно либо освободили по амнистии, одного обвиняемого оправдали.

Профессор Таганцев и чекист Агранов в контексте Петроградской боевой организации

Вернемся к началу осени 1920 года, когда суд Верховного революционного трибунала вынес решение по делу «Национального» и «Тактического» центров. Стало известно, что в соответствии с постановлением трибунала в тюрьму были заключены двенадцать обвиняемых, один из которых – профессор Мельгунов; других приговорили условно, а некоторых освободили.

Но профессор Таганцев, тоже член Петроградского «Национального центра», в этот раз счастливо избежал и ареста, и следствия, и, конечно, трибунала. Ушел в тень, наблюдал, пытался понять, как повернется ситуация в стране, власть в которой он не принимал, считая, что большевики, организаторы октябрьского переворота, попрали все демократические идеалы. Уже осенью того же 1920 года он взялся за создание новой организации, способной осуществить контрреволюционное восстание в Петрограде. Хотя Гражданская война в стране затихала, но предпосылки к возможному восстанию складывались – росло недовольство рабочих петроградских предприятий режимом «военного коммунизма», менялось настроение матросов на боевых кораблях Кронштадтской морской базы. К началу 1921 года организация, которая называлась «Освобождение России», была создана, имела связи с кораблями Кронштадта, с правыми меньшевиками, с кадетскими группами, с комитетами нелегально избранных рабочих с предприятий и разными другими антиправительственными образованиями.

Восстание было намечено на апрель 1921 года, предполагалось, что лед вокруг крепости растает, что даст свободу кораблям. Но Кронштадт выступил раньше, стихийно – в марте. Это разрушило все намерения организаторов. Но большевистское руководство действовало решительно. Части Красной армии под командованием М. Н. Тухачевского, наступая по льду, взяли крепость Кронштадт штурмом, и мятеж был подавлен.

Руководители и активисты мятежа бежали в Финляндию, там скоро пришли в себя и возобновили подпольную деятельность, ориентируясь на Петроград. Появилась антисоветская организация из бывших участников кронштадтского мятежа. Петроградская ЧК скоро вышла на ее след, ибо отслеживала все связи и пути бежавших мятежников. ЧК к тому времени уже имело своего агента среди них – боцмана Паськова с линкора «Петропавловск», он стал руководителем курьерской связи между бежавшими в Финляндию мятежниками и Петроградом. В мае 1921 года он уже имел выходы на Таганцева[57].

Разматывая кронштадтский след, чекисты уже в мае 1921 года вышли на другую организацию. Она, как позже выяснилось, и вобрала в себя кронштадтскую группу активистов. По мере разработки этой организации становилось ясно, насколько она объемна и разветвлена. И тогда чекисты назовут ее «Петроградской боевой организацией» (ПБО).

Удивлению их не было предела. Кто бы мог подумать, что такую организацию, вовлекшую в свою деятельность 833 человека, создал и, по сути, возглавил тридцатилетний Владимир Николаевич Таганцев, профессор кафедры географии и антропологии Петроградского университета.

Во главе организации стоял комитет, в который входили сам Таганцев, нелегальная кличка «Ефимов» (руководитель комитета), бывший подполковник Вячеслав Григорьевич Шведов (он же «Вячеславский», «Нижегородцев») и Юрий Павлович Герман (он же «Голубь»), тоже из офицеров. Эти двое последних поддерживали постоянную связь с Генеральным штабом финской армии, через Финляндию – с белой эмиграцией, белогвардейским движением, с вожаками кронштадтского мятежа. Комитет собирался обычно на квартире Таганцева, что была на Литейном проспекте в доме 46. Организация Таганцева состояла из профессорской и офицерской групп и так называемой объединенной организации кронштадтских моряков, из тех, что бежали в Финляндию после подавления кронштадтского мятежа, а потом вернулись в Россию. Таганцев