Останься - Сарина Боуэн

Хейли

Раньше я считала себя умной, ясно мыслящей женщиной. И в переписке с Мэттом все идет хорошо: мы шутим, я договариваю предложения до конца и держу слюнки при себе.

Но первые пятнадцать минут в магазине мужской одежды я спотыкаюсь о собственные ноги и коверкаю слова, как безумная. Стоит мне оказаться рядом с этим мужчиной, я тут же превращаюсь в остолопину.

А сейчас он еще и стоит здесь в своем нижнем белье, пока портной ходит вокруг него. На Мэтте пара обтягивающих трусов-шорт ярко-оранжевого цвета, и под ними виднеются очертания его безупречной задницы. И его сильные мышцы бедер так напряжены, будто перед боем.

Мне становится еще хуже, когда я смотрю в огромное трехпанельное зеркало перед ним. Мощные бедра и пресс, зыбью проглядывающий через футболку. Я убеждаю себя не задерживать взгляд на области его гениталий, хотя это и требует весомых усилий. Вместо этого я обращаюсь к портному и начинаю лепетать что-то о погоде, как какая-то обезьянка под большой дозой кофеина.

Наконец-то портной берет все нужные замеры. Мэтту вручают рубашку, и я рассчитываю, что он пойдет в примерочную, чтобы все примерить, но мы уже находимся в огромной примерочной. Поэтому он без раздумий ныряет своими могучими руками в рукава прямо у меня на глазах.

Еще пятью баллами IQ меньше.

Портной начинает закидывать Мэтта вопросами. Шалевый или остроконечный лацкан? Атласный или из шелкового поплина?

– Красотка? – зовет он меня сердито.

Это вырывает меня из ступора. Я вальсирую к вешалке и начинаю просматривать их варианты.

– Мне кажется, шалевый лацкан смотрится немного чопорно. Тебе будет комфортнее в остроконечном. – Я отодвигаю пиджаки с шалевыми лацканами и смотрю, что осталось. – Этот бархатный смотрится круто, но для тебя он недостаточно универсальный. – Его я тоже отправляю к шалевым. – И остается вот что. – Я достаю самый настоящий классический черный смокинг. – Или вот этот темно-синий. По-моему, темно-синий выглядит очень привлекательно, но если ты хочешь выглядеть сугубо классически, остановись на черном.

Он колеблется.

– Мне нравится синий. Ты уверена, что это не слишком странно?

– Давай-ка посмотрим… – Я достаю телефон и открываю «Пинтерест». – Вот тебе Мэтт Бомер в таком. Джейк Джилленхол. И, вау, Райан Гослинг. – Я вздыхаю, потому что они такие красивые на фотографиях, а уровень моих гормонов и так зашкаливает.

– Подай мне его, – бурчит Мэтт, на его лице все еще читается недовольство.

Он выглядит великолепно, никаких сомнений. Портной приносит ему штаны в комплект и начинает корпеть над посадкой, подкалывая штанины и помечая что-то на своем планшете. А я тем временем стараюсь не проглотить свой язык. Мужчина передо мной запросто переплюнет Райана Гослинга своей бездонной синевой глаз и точеными нордическими чертами лица. Его широкая челюсть сегодня кажется немного напряженной, но, как ни странно, это только добавляет ему шарма.

Я влипла.

Мэтт смотрит на себя в зеркало.

– Продано, – говорит он. – Давайте посмотрим на костюмы. – Еще какое-то время портной прикалывает костюм Мэтта булавками, а Мэтт сердито за ним следит.

А потом – когда я еще совсем не готова к этому – он скидывает с себя костюм. Сначала появляются его широкие плечи. Потом его рука опускается к талии, и он расстегивает штаны, точно так же, как в моих ночных фантазиях всю эту неделю.

Богом клянусь, температура здесь поднялась градусов до ста. Интересно, а двадцатидевятилетних тоже бросает в жар? [14]

Чтобы отвлечься, я начинаю просматривать пиджаки с другой стороны вешалки.

– Сомневаюсь, что нам подойдет такой стиль, – я обращаюсь к портному, протягивая руку с пиджаком. – Слишком прямой покрой для него. Ему нужно что-нибудь по фигуре, что-нибудь сужающееся от этих крепких плеч к этой… – я останавливаюсь, чтобы не сболтнуть «великолепной», – …узкой талии.

Теперь я чувствую, как жар поднимается по моей шее, и мне даже не нужно смотреть на Мэтта, чтобы понять, что он сейчас улыбается.

– Крепких, а? – говорит он едва слышно.

– Мисс права, – отмечает портной. – Минутку. – Он уходит, и мы остаемся наедине.

А Мэтт снова в одном белье.

– Прости, что я брюзжу, – его голос спокойный, а серые глаза очень внимательно рассматривают меня.

– Ты не так уж плохо держишься.

Он благодарно улыбается.

– Все эти пустые сборища – далеко не любимая часть моей работы. В двадцать я был не против. Вечеринки действительно открывали мне глаза на мир. Знаешь, когда видишь, сколько денег крутится вокруг? – Он начинает играть мерной лентой, перевешенной через плечо манекена. – Но все это приедается.

– Не сомневаюсь. И ты говорил, что это будет твое самое нелюбимое мероприятие в году. Не фанат оперы, да?

– Ни капельки. А еще тем вечером я должен был встретиться с девочками. И теперь мне придется умолять бывшую перенести нашу встречу. Вот веселье-то.

– Мне жаль.

Он машет головой, будто хочет оттолкнуть эту мысль.

– Мне нравится этот синий смокинг, Красотка. Приятно что-то поменять. Мне показалось, что это судьба, когда я увидел все те дырки от моли на черном.

– Почему?

Он слегка кривится, пытаясь выдать улыбку.

– Я женился в том смокинге. Кара его выбрала. Так что, как бы ни сильна была моя ненависть к шопингу, пора что-то поменять.