Наслаждения ночи - Сильвия Дэй

— На сей раз я не уйду, — предостерег он.

— Лучше не надо, — в тон ему отозвалась она, а затем взяла в ладони свои прикрытые лифчиком груди и поиграла ими, пощипывая пальцами набухшие соски.

— Дразнишься, — прорычал он, а его глаза затуманились вожделением.

— Кто бы это говорил, мистер Возбудил-и-Отвалил.

Уголки его превосходно вылепленных губ тронула улыбка. Лисса с восхищением провела по ним кончиком пальца. Мысленно она представила, что он мог бы проделать этими губами, а когда сообразила, что ее сознание для него открыто, ее бросило в жар.

— Я все это сделаю, — прошептал он, сжимая в ладонях ее ягодицы. — И это, и гораздо больше.

— Так нечестно: ты читаешь мои мысли, а я твои не могу.

— Ты получишь больше удовольствия, если я покажу тебе, что у меня в мыслях. — Его голос был воплощением греховного секса.

— Сколько времени в нашем распоряжении? — спросила она, извиваясь в его руках.

— Недостаточно. — Эйдан перекатился и лег рядом с ней, одной рукой поддерживая голову, а другой щекоча ее бок.

Рассмеявшись, она оттолкнула его руки:

— Щекотно!

На этот раз он улыбнулся, и черты его лица преобразились.

— Господи, как ты красив! — воскликнула она и, не удержавшись, прикоснулась к его лицу.

Его улыбка увяла, и она вспомнила, что видит вовсе не его. Он оставался чужим.

Неожиданно ей стало холодно, и она поежилась. Заметив это, Эйдан привлек ее поближе. Стоило ей ощутить его тепло, как тот факт, что они из разных измерений, мигом перестал ее заботить.

— Это неважно, Эйдан. — Лисса раздвинула губы, откровенно напрашиваясь на поцелуй, и он тут же откликнулся, причем с такой жадностью, что она пискнула и у нее взмокла промежность. — Даже если бы ты выглядел троллем с антеннами на голове, я все рано тебя хотела бы, — сказала она, когда он дал ей возможность вздохнуть.

У него поднялась бровь.

— Почему?

— Все из-за того, как ты обращаешься со мной и что заставляешь чувствовать. — Перебросив ногу через его бедро, Лисса повалила его на спину и снова забралась на него. — Но у тебя ведь нет антенн, правда?

Он ухмыльнулся, и сердце ее замерло.

— Правда. Стражи с виду очень похожи на людей.

Она облизала ему кончик носа, потом губы, потом сосок, затвердевший под ее языком.

— Я хотела тебя, когда тут было темно, — прозвучал ее возбужденный шепот. — Так же сильно, как хочу сейчас.

Скользнув ниже, она прошлась губами и языком по его рельефному прессу. Он напрягся, подаваясь навстречу, и она ощутила его возбужденный член между своих грудей.

— Хочешь, чтобы я спустилась еще ниже? — спросила она, уверенная в том, что еще как хочет.

— Я хочу, чтобы ты занималась со мной любовью. Любым способом, каким тебе вздумается.

Занималась со мной любовью.

Выбранные им слова поразили Лиссу настолько, что она подняла глаза, встретилась с ним взглядом и увидела в его чертах такую ранимость, что ее взор затуманили обжигающие слезы. Неожиданно у нее возникло ощущение какой-то особенной, ни на что не похожей близости. Казалось, что, если он уйдет, это убьет ее. Она не знала, как сможет это пережить, но была уверена в другом: он того стоит. Поэтому она даст ему все, что сможет, чем и будет счастлива.

— Я пришел к пониманию того, что чувствую то же самое, — произнес он тем глубоким, низким голосом, который она так любила.

Эйдан смотрел на лежавшую на нем златовласую красавицу и впервые за столетия ощущал радость. Глубина привязанности Лиссы чувствовалась в каждом ее взгляде, в каждом прикосновении, в каждом произнесенном ею слове. Он жаждал всего этого. Нуждался в этом.

— Быстрее! — настоятельно потребовал он, нетерпеливо желая соединиться с ней любым возможным способом.

Перекатив ее под себя, Эйдан рванул тонкую полоску кружев, удерживавшую на бедрах ее трусики. Он приник к ее губам и одновременно просунул руку в промежность, оказавшуюся влажной и жаркой. Его член дернулся от неудержимого желания оказаться в ней, составить с ней единое целое, чтобы ничто не могло их разделить.

Чуткими пальцами он нащупал ее клитор и принялся массировать его. Застонав, Лисса раскинула ноги, тело ее покачивалось в ритм его движениям.

Опершись на одну руку, Эйдан переместил свои бедра так, что они оказались между ее ног, а другой ввел в нее член, а затем вывел и стал растирать клитор его головкой, смазанной влажным свидетельством ее вожделения. Все это время он то вводил язык в ее рот, то выводил, имитируя то, что собирался проделать в другом месте. То, чего он желал больше, чем следующего вздоха.

Но в этом безумном вожделении Эйдан не был одинок. Лисса полностью разделяла его с ним. Проникая в ее сознание, он ощущал ее похоть, яростную и бесстыдную. Эта грань ее сексуальности открылась ему еще в первое занятие любовью и теперь проявлялась с новой силой. Чувственность Лиссы была столь возбуждающей, что его яйца напряглись в стремлении излить в нее свое содержимое. Руки ее конвульсивно сжимались и разжимались на его боках. Он схватил ее за запястье и сунул член ей в руку. Оторвавшись от ее губ, куснул за ухо и прорычал:

— Чувствуешь, как ты меня возбудила? Чтобы удовлетворить такое желание, мне нужно трахать тебя дни напролет. Глубоко, сильно, непрерывно.

Лисса тяжело дышала, кожа ее покрылась потом и разгорячилась так, что обжигала его. Лисса была его оазисом, его ангелом, но, когда дело доходило до секса с ним, ей нравилось именно то, что проделывал он. Никаких ограничений. Никаких барьеров. Чистая, грубая похоть, объединявшая их обоих.

— А ты такая маленькая, — поддразнивал он, чувствуя, как разгорается ее вожделение по мере того, как произнесенные им слова трансформируются в ее сознании в чувственные образы. — Щелка у тебя такая тесная. Жду не дождусь, когда снова ее заполню… Как она обхватит мой член, когда я его туда засуну.

Повернув голову, она чувствительно куснула его в шею, а затем подмахнула бедрами, так что головка его члена чуть ли не оказалась внутри.

— Ну так давай действуй, крутой парень! — выдохнула она, и Эйдан содрогнулся, когда ее жаркое, влажное, жадное влагалище сжало его конец, словно кулак.

Если еще миг назад он удерживал ситуацию под контролем, то сейчас верх взяло неуправляемое вожделение. Заскрежетав зубами, он надавил бедрами, чувствуя, как раздвигается ее бархатистая плоть, принимая в себя его член. Откинув голову, она застонала:

— Господи… как восхитительно!

Он бы и рад был ответить, но не мог вымолвить ни слова. Столько лет, столько женщин… Но ни одна из них никогда не овладевала им. Его долг заключался в том, чтобы представать в их снах другими мужчинами. Он никогда не был самим собой, лишь образом, порожденным воспоминаниями или игрой воображения. Даже когда он имел дело со Стражами женского пола, они желали не Эйдана, а капитана Кросса. Легенду, а не мужчину.