Поток - Дэниэл Суарез

Фолуэлл покачал головой:

– Проверим на «пустышки» и филиалы, но по первому взгляду можно сказать, что нет. Компании, в основном, со Среднего Запада и Юга. Скорее всего, доктора и юристы без связей в Силиконовой долине, которые хотели сорвать большой технокуш. – Он пролистал еще несколько страниц. – Но, судя по всему, им впарили липу..

Дениз удивленно посмотрела на Фолуэлла:

– Почему ты так думаешь?

– Президент компании, этот Джон Грейди, – ему всего тридцать один год. По словам его родителей, он получил грант Национального научного фонда.

– А на самом деле нет.

Агент кивнул в знак согласия:

– В документах Национального научного фонда о нем нет никаких упоминаний.

– А как насчет его академических связей?

– О! В том-то и дело. У него нет образования. Университет он не заканчивал. Вылетел из Олбани[34]. Получил степени бакалавра и магистра по физике на онлайн-курсах. Его родители сказали, что они очень гордились им, потому что он сумел преодолеть свои трудности с обучением.

– А конкретно?

Фолуэлл просмотрел свои записи:

– Врожденную синестезию.

– Это еще что такое?

– Похоже, он мог видеть музыку и слышать числа – проводка в мозгах неправильная. Что-то в этом роде. У него еще было навязчивое состояние: он постоянно бумагу складывал.

Дэвис снова взглянула на обгоревшие оригами, разбросанные среди руин.

– Успеваемость посредственная. Странный был паренек. Проблемы с поведением… – Он снова пробежал глазами по бумагам. – В общем, что-то в этом роде.

Дэвис задумалась:

– А знакомая картина, кстати. Пять лет назад бомба взорвалась в Новом Орлеане – там основатель компании страдал от синдрома Аспергера или чего-то похожего. Еще люди с умственными расстройствами по делу не проходили?

Фолуэлл поднял на нее глаза:

– Просмотрю записи, но к чему ты клонишь?

Дэвис перебрала в памяти предыдущие случаи:

– Был взрыв, устроенной веятелями в Тампе, – еще до того, как нас перебросили на это дело. Лет девять назад, кажется. Там инженер-электрик утверждал, что его финансирует министерство обороны. Но военные ему денег не давали.

Фолуэлл кивнул.

– Так, может, Коттон ненавидит аферистов из сферы высоких технологий? Может, у него мама все пенсионные накопления из-за таких потеряла?

– А эта «Лаборатория хиральности» хоть одну заявку на патент посылала?

Фолуэлл пролистал записи, потом покачал головой:

– Нет. Вообще ничего.

Дэвис взглянула на вертолет телекомпании, зависший в полумиле от них. Она знала, что у их камер впечатляющие возможности. Сейчас журналисты вели прямой репортаж, еще больше раздувая эго Коттона.

– Веятели любят катастрофы, которые сразу попадают в эфир.

– Но какой смысл бомбить липовые технические стартапы каждые два года? Чего этим можно достичь?

– Коттон наверняка достаточно умен и понимает: если он возьмет вес не по плечу или будет делать это слишком часто, то мы тогда получим серьезную поддержку и займемся им вплотную.

С этим Фолуэлл согласился.

Дэвис стояла на краю все еще дымившейся воронки около двадцати футов в диаметре и не менее пяти футов глубиной.

– Два с половиной года прошло с последнего взрыва. И еще два до него. Кто может обладать таким запасом терпения, Томас? Кто способен сохранить боеспособность анархической группы в течение столь длительного времени?

Фолуэлл убрал планшет:

– Я должен тебе кое-что сказать, Дениз. И ты меня лучше послушай.

Она чуть не поморщилась:

– Что? А я думала, у нас все в порядке.

– Не в этом дело. Я преследую Коттона семь лет. И вот очередная бомба – и опять все в новостях. Вашингтон усилит нашу группу. Так же как раньше усилил мою.

– Томас, я не допущу, чтобы они забыли о той работе, которую ты проделал.

– Да я не об этом. Я хочу сказать лишь о том, что через год или чуть больше нашу команду опять сократят.

– Значит, мы должны взять Коттона раньше.

– Понимаешь, Коттон совсем не походит на самовлюбленного социопата, по крайней мере, я о таких никогда не слышал. Сейчас мы должны спросить себя, соответствует ли Коттон тому психопрофилю, который нам составил отдел поведенческого анализа[35].

– Хорошо… заставим их проработать его еще раз.

– Я никогда не видел человека, который так спокойно исчезал бы на столь долгое время – о нем же забывают фактически. А потом он снова наносит удар в другой части страны и всегда в окружении безликих последователей в масках. Мы чего-то не видим. Мы уже годами подкармливаем информаторов из антитехнических анархистских группировок. И такое ощущение, что Ричарда Коттона вообще не существует, он появляется на свет, только когда атакует.

Дениз подошла к нему:

– Мы проделали долгий путь, но я надеюсь, ты понимаешь: мне нужно именно то, что ты делаешь сейчас. Говоришь то, что думаешь.

Он кивнул.

Дэвис пошла назад, к сгрудившимся автомобилям скорой помощи, там как раз показался Дуайт с агентом из следственно-оперативной группы ФБР, но, оглянувшись, сказала:

– Томас, используй всех дополнительных агентов, пока они у нас есть. Хватайся за любую ниточку. И если Коттона действительно не существует в промежутках между нападениями, тогда нам придется вызвать его дух.

– А его повторно секвенировать перед отправкой не надо?

Блондин, за исключением лабораторного халата полностью идентичный тому, что сейчас говорил, оторвал взгляд от голографического дисплея и с недовольной гримасой посмотрел на собеседника:

– Прошу прощения, у тебя есть медицинская классификация?

– Я просто хочу сказать, что, если ты назначишь более позднее время отправки, у меня будет «окно», я хоть отдохнуть немного смогу.

– Да ты постоянно «просто хочешь сказать». У тебя словесный понос, и давно.

– Я долгое время был в отрыве от цивилизации.

Раздались какие-то клацающие звуки.

– Ну ладно тебе, не будь таким уродом. Дай нам хоть несколько часов перед тем, как они зашлют нас назад.

Грейди наблюдал за мужчинами лежа в наклонном положении на металлическом столе. Он все еще не чувствовал ничего, кроме головы, и его это страшно пугало. Он пристально смотрел на свет, пытался успокоиться, так как, слушая свое учащенное дыхание, но ничего не ощущая, паниковал еще больше.