Ловкость рук - Филипп Марголин

Чарли был настоящим мастером по части изобретения волшебных трюков и фокусов. Он замыслил расправу над Хорасом Блэром, и план этот был поистине грандиозен, сравним разве что с выступлением великого иллюзиониста Давида Копперфильда, заставившего исчезнуть Статую Свободы. Бенедикт принес из кабинета большой желтый блокнот — такими обычно пользовались юристы — и принялся набрасывать план действий.

Необходимо избавиться от тела и оставить в месте захоронения «ключи», указывающие на Блэра. Одним из «ключей» должна быть пуля, убившая его жену. Ее обнаружат при вскрытии.

Разумеется, полиция будет искать оружие, из которого был произведен выстрел, и тут тоже все должно соответствовать. Она должна найти пистолет у Блэра. Именно поэтому он и спрашивал Кэрри о ключах от «Бентли» Хораса.

Работая над созданием своей грандиозной иллюзии, Бенедикт заметно расслабился, и ко времени, когда закончил, был уже совершенно спокоен. Он придумал очень удачное место захоронения Кэрри. Чарльз предпринял настоящий мозговой штурм относительно «ключа», который должен оставить в могиле, — на эту мысль натолкнуло полотенце, переданное Кэрри для остановки кровотечения. Да, эту часть плана осуществить будет непросто, но на то он и фокусник, и изобретение трюков — его хлеб. Бенедикт посмотрел на часы. Всего лишь час ночи. Как-то не верится, что с момента выстрела в Кэрри прошло совсем немного времени. Ему эти часы показались вечностью.

Чарльз еще раз пересмотрел свои записи. Придется дождаться утра, когда откроются магазины в большом торговом центре — там он найдет все необходимое для создания иллюзии. Бенедикт глубоко и удовлетворенно вздохнул. Ситуация под контролем — он это чувствовал. Осталось лишь убрать осколки вазы, пропылесосить диван, на котором могли остаться волоски, и со спокойным сердцем улечься спать.

Через час, едва голова его коснулась подушки, Чарльз Бенедикт уснул крепким сном праведника.

У Хораса Блэра была густая снежно-белая шевелюра, его вес со времен обучения в колледже увеличился всего на каких-то семь фунтов, и выглядел он в свои семьдесят четыре лет на десять моложе — не без помощи высококлассных пластических хирургов, время от времени подправлявших лицо.

Огромный дом Блэра — моделью для него послужил в свое время особняк одного английского графа — высился в центре его обширных владений, где были и пологие зеленые лужайки, и ухоженные леса, и все это было обнесено высокой каменной стеной. Из окон широких веранд открывался вид на плавательный бассейн олимпийских размеров, теннисные корты, а также рукотворное озеро.

Пребывая дома, Хорас каждый день, за исключением воскресенья, поднимался ровно в пять утра и проплывал милю в закрытом бассейне с подогревом. Закончив плавать, он принимал душ, затем надевал махровый халат и шел на кухню — она представляла собой уютный застекленный закуток. Из кухни был виден великолепный сад, стараниями целой армии садовников радовавший глаз даже в самую паршивую погоду.

Каждое утро личный шеф-повар Блэра накрывал стол на кухне, ставил большой бокал свежевыжатого апельсинового сока, тарелку с половинкой грейпфрута, свежевыпеченный круассан и чашку кофе, который готовили из смеси зерен разных сортов — исключительно по заказу хозяина. Рядом со столовыми приборами лежала стопка газет, в том числе: «Уолл-стрит джорнал», «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс». После завтрака Хорас садился в свой «бентли» и ехал к сорокаэтажному офисному зданию, где располагалось сердце его империи и откуда он следил и управлял своим международным бизнесом. У Блэра был шофер, но он очень любил сам водить машину и прибегал к его услугам лишь в тех случаях, когда ему нужно было поработать по дороге в офис.

Все эти рутинные утренние занятия обычно успокаивали Хораса, но в среду утром не помогли сбросить напряжение и избавиться от волнения, долго не дававшего уснуть этой ночью. Дело в том, что в четверг заканчивалось действие добрачного контракта с женой, и он должен был выплатить ей двадцать миллионов долларов. Блэр вполне мог позволить себе такие расходы. Почти каждый день его бизнес приносил такую прибыль. Покоя не давало другое. Мысль о том, что их брак без любви просто не стоил таких денег.

В бизнесе Хорас Блэр никогда не действовал опрометчиво, но его личная жизнь складывалась из целой серии просчетов, и женитьба на Кэрри Траск, скорее всего, была ошибкой, самым дурацким и импульсивным поступком.

Десять лет тому назад Хорас принимал группу бизнесменов из Японии в своем загородном клубе. Он здорово тогда напился, однако сел за руль и поехал домой в одной из самых дорогих и любимых своих машин, ярко-желтом «Ламборгини Диабло 6.0», развивавшей скорость до 200 миль в час. Выпитое затуманивало мозги, и он мчался со скоростью 120 миль в час, когда его остановил полицейский и выписал не только штраф, но и повестку в суд за превышение скорости и опасное вождение в нетрезвом виде.

Хорас Блэр никогда не сдавался без боя, и нанял Бобби Шаца, самого крутого адвоката по уголовным делам из Вашингтона, округ Колумбия, который должен был представлять его интересы в суде. И вот, входя в зал заседаний округа Ли, штат Вирджиния, где председательствовал судья Хьюго Диас, Хорас был преисполнен решимости сделать все, даже солгать, лишь бы выиграть дело. Выходя из зала заседаний, он словно парил в небесах. И вовсе не потому, что правдивость его произвела на Хьюго Диаса такое впечатление, что тот назначил ему минимально возможное в таких случаях наказание, поскольку Хорас сам признал себя виновным во время перекрестного допроса обвинителем.

С третьей своей женой Хорас расстался восемь месяцев тому назад, вполне мирно. Он просто устал от нее и ни капельки не сожалел о том, что она ушла. И хотя ему стукнуло уже шестьдесят три, он был все еще бодр, полон сил и нуждался в женском обществе. Кэрри Траск, представлявшая сторону обвинения, была просто богиней. Гладкие и блестящие белокурые волосы, прозрачные серо-зеленые глаза, высокие красиво очерченные скулы и улыбка, способная озарить весь мир вокруг. Едва завидев ее, Хорас Блэр понял: он должен обладать этой женщиной. И не придумал лучшего способа, как начать завоевание ее сердца с чистосердечного признания, что помогло Кэрри с легкостью выиграть дело.

Какие последствия это может иметь, Блэра ничуть не волновало. К тому же Бобби Шац объяснил ему, что за первое подобное нарушение в тюрьму не сажают, что штраф плюс судебные расходы — просто мелочь для его банковского счета и что у него имеется шофер и он будет возить его все то время, на которое отняли права. Да, отныне у него есть судимость, но эта жертва — сущий пустяк, когда речь идет о любви.

Отвечая на вопросы стороны обвинения, Блэр получил шанс поговорить с Кэрри, хотя вынужден был признать, что это самое первое свидание было худшим в его жизни. Хотя он все же заметил смущение на лице Кэрри, когда он открыл ей свое сердце, когда сказал, что предварительное ее заявление помогло ему понять, насколько опасными были его действия. А потом он заглянул Кэрри прямо в глаза и обещал ей, что никогда больше не будет играть в эти опасные игры и готов ответить за свой проступок по всей строгости закона. Кэрри не удалось скрыть удивления при таком неожиданном повороте событий, и Блэр порадовался тому, что совершил первый удачный шаг на пути к завоеванию ее сердца.