Семена прошлого - Вирджиния Клео Эндрюс

Прежде чем я ответила, Джоэл уже был рядом и улыбался во весь рот, насколько позволяла его искусственная челюсть.

— Ну, а вы, наверно, Синди, о которой мне Барт много рассказывал, — проговорил он, собрав все остатки своего былого шарма, и, взяв Синди за руку, приложился к ней своими тонкими искривленными губами.

Мне показалось, что Синди чуть не отдернула руку, почувствовав прикосновение его губ. Солнце просвечивало сквозь поседевшие волосы Джоэла, еще отливавшие фоксвортским золотом, и от этого они казались очень тонкими. Я вдруг вспомнила, что ничего не рассказала Синди о Джоэле и поспешила представить его. Она была совершенно потрясена.

— Неужели вы знали этого злого старика, нашего прадедушку Малькольма? Вы действительно его сын? Так вы, наверно, очень старый?..

— Синди, это нетактично…

— Извините меня, дядюшка Джоэл. Когда я слушала рассказы мамы и папы об их юности, мне казалось, что это было миллион лет тому назад, — она очаровательно рассмеялась и с извиняющейся улыбкой посмотрела на Джоэла. — Знаете, а вы чем-то похожи на папу. Когда он совсем состарится, то, наверно, будет выглядеть так же.

Джоэл показал глазами на Криса, который только что подъехал и вылезал из роскошного нового синего «кадиллака», держа в руках множество пакетов. Он заезжал за подарками, которые я заказала ко дню рождения Барта. Ради его дня рождения я просто превзошла себя, чтобы подобрать для него все самое лучшее: кейс-дипломат из натуральной кожи с комбинированными замками — от Криса. Восемнадцатикаратовые золотые запонки с бриллиантами и инициалами Барта, а также под стать им золотой портсигар, тоже с бриллиантами и монограммой, ведь бриллианты Барт ценил выше всего, от меня. У его отца был такой же портсигар, подаренный ему моей матерью. Сложив пакеты на садовую скамью, Крис широко раскинул руки, и Синди бросилась в его объятия. Она покрыла его лицо множеством коротких поцелуев, оставив на нем бесчисленные следы от губной помады. Украсив таким образом его лицо, она извинилась.

— Это будет самое лучшее лето в моей жизни. Папочка, а не могли бы мы остаться здесь до осени, пока не начнутся занятия в школе? Я хочу почувствовать, каково жить в настоящем дворце с такими великолепными комнатами и необыкновенными ваннами. Я уже видела одну комнату, в которой я очень хотела бы жить: в ней все такое розовое и белое и множество различных позолоченных безделушек. Мне всегда нравилось все розовое, я люблю розовый цвет. И мне нравится этот дом! Я просто влюблена в него, просто влюблена!

Какая-то тень промелькнула во взгляде Криса, когда он выпустил ее из своих объятий и повернулся ко мне.

— Мы потом поговорим об этом, Синди. Ведь ты знаешь, что мы с мамой приехали сюда только для того, чтобы помочь Барту отметить его двадцатипятилетие.

Я взглянула на Барта, который только что нанес такой удар по теннисному мячу, что было даже странно, что тот остался цел. Метнувшись, как белая молния, Джори отбил желтый мяч обратно Барту, который успел подскочить и снова ловко нанес мощный удар по мячу. Оба были потные и разгоряченные, лица их пылали от возбуждения и солнца.

— Джори, Барт! — позвала я. — Синди приехала. Подойдите, поздоровайтесь.

Джори сейчас же с улыбкой обернулся к нам и из-за этого пропустил мяч, который со свистом летел в его сторону. Он не сумел отбить его, и Барт издал радостный крик, он подпрыгнул и с возгласом «Я победил!» швырнул наземь дорогую ракетку.

— Ты победил, когда еще не вышло время игры, — заявил Джори, также бросая свою ракетку. Улыбаясь, он направился к нам, кинув на ходу Барту:

— Такая победа не засчитывается!

— Засчитывается! — настаивал Барт. — Какое имеет значение, приехала или нет Синди? Ты просто под этим предлогом прекратил игру. А мой счет выше твоего.

— Ну пусть будет по-твоему, — ответил Джори. В ту же секунду он подхватил Синди и закружил ее. Ее коротенькая синяя юбка взметнулась так высоко, что стали видны трусики-бикини. Меня удивляло, что у Синди всегда нижние предметы туалета были того же цвета, что и верхняя одежда.

Мелоди поднялась с мраморной скамьи, на которой она сидела, наблюдая за игрой — кусты закрывали ее. Я заметила, как она сжала губы, увидев столь эмоциональную встречу брата и сестры.

— Какова мать — такова и дочь, — пробормотал Барт позади меня.

Синди приблизилась к Барту осторожно, соблюдая все правила приличия, так, что казалось, это совсем не та девушка, которая только что целовала Джори:

— Здравствуй, братец Барт. Ты замечательно выглядишь. Барт смотрел на нее так, будто видел в первый раз. Два года тому назад, когда Синди было четырнадцать, она заплетала косу или делала «конский хвост» и стеснялась открывать в улыбке рот, потому что на ее зубах были укреплены корректирующие скобы. Теперь ее сверкающие белые зубки были идеально ровными. Ее небрежно уложенные волосы ниспадали золотым водопадом. Она вовсе не походила на фотомодель с обложки журнала — у тех и фигура получше, и комплекция более совершенна, но как я с неудовольствием поняла, Синди знала, что она неотразима в своем облегающем сине-белом теннисном костюме.

Взгляд Барта задержался на ее полных, не стесненных бюстгальтером грудях, которые раскачивались, когда она шла, а соски заметно выступали под теннисной майкой. Потом он смерил глазами ее тонкую талию, которую можно было охватить пальцами рук, затем стал разглядывать ее бедра и таз. Взгляд его пробежал по длинным красивым ногам и остановился на белых сандалиях. Ногти на ее ногах были покрыты ярко-красным лаком того же тона, что и лак на ногтях рук, такого же яркого цвета была и губная помада.

Она была захватывающе хороша в своей юной свежести, прелести и невинности, но стараясь подчеркнуть свою красоту и взрослость, только испортила все слишком яркими красками. А тот долгий взгляд, который она подарила Барту, я ни за что не смогла бы истолковать так, как его воспринял Барт.

— Ты не в моем вкусе, — презрительно проговорил он и отвернулся.

Затем посмотрев на Мелоди долгим многозначительным взглядом, он снова повернулся к Синди:

— Ты просто дешевка, несмотря на то, что богато одета, в тебе нет благородства.

Этот жестокий обдуманный удар был прямо-таки сокрушительным для девичьего самолюбия Синди. Все ее лучезарное настроение пропало. Как дождь питает нежный цветок, так восхищение окружающих поддерживало ее уверенность в себе. Она сникла прямо на глазах и, словно ища поддержки, снова прильнула к Крису.

— Извинись, Барт, — потребовал Крис.

Я съежилась, заранее зная, что Барт ни за что не извинится.

Барт презрительно скривил губы, требование Криса разозлило и возмутило его. Он готов был ответить Крису оскорблением, как уже неоднократно делал, но рядом была Мелоди, которая смотрела на него с неприязненным любопытством. Лицо Барта вспыхнуло:

— Я извинюсь, когда она научится одеваться и вести себя, как леди.