Все демоны. Pandemonium - Олег Угрюмов

— Кто ж охотится на борзых козлят? — вскричал бурмасингер.

Да Унара пожал плечами.

— Вот, прошу, полюбуйтесь, у этого господина утащили душу в прошлый четверг, и он просит ее вернуть. Кстати, Фафут, вы не знаете, что может произойти с человеком, у которого похитили душу?

— Понятия не имею, ваше сиятельство. Но могу проконсультироваться у Дотта.

— Разве это медицинская проблема?

— Послушать его — все проблемы медицинские.

— Ему виднее, с того света.

— Не уверен, — замялся главный бурмасингер. — Слишком уж он озабочен земными проблемами. В нем неистребим дух плоти, если можно так выразиться.

— Изящная мысль, друг мой, — усмехнулся да Унара. — О, а вам чего, милейший?

Сей вопрос был адресован симпатичной ушастой голове с приплюснутым носом и чрезвычайно большими, в кулак, красными глазами. Голова шевелила ушами, вращала глазами, дружелюбно подмигивала, крутила пятаком и старалась протиснуться в приоткрытое по случаю жары окно. Влезала только нижняя часть своеобразного лица, и, чтобы говорить, существу приходилось вытягивать губы дудочкой.

— Мне бы автограф, — робко пискнула «дудочка».

— Чей?

— Мессира Зелга, милорда Думгара, генерала Топотана, конечно. Славного Гописсы и его хлебопекарной роты поименно и поголовно, мадам Ианиды, мадам Мумезы… Вот, у меня тут списочек, в алфавитном порядке.

— Существует отдельная очередь, по записи, — заученно забубнил Фафут. — У парковой калитки спросите ундину, которая сидит на третьем дубе слева от входа. Она работает с девяти утра ежедневно. По спорным вопросам можете обращаться к утоплику, в колодец на заднем дворе.

— Я там уже был, — запротестовала голова. — Он меня к вам направил. Сказал, это не в его кон… конпе…

— Компетенции, — любезно подсказал граф.

— Вот-вот.

— Бездельник, — рассердился бурмасингер. — Ну, в чем дело?

— В списочке, — печально поведал любитель автографов.

— Давайте посмотрю.

— Окно откройте, пожалуйста.

— А вы в щель просуньте.

— Нет, — окончательно опечалилась голова. — В щель списочек не пролезет.

И посетитель помахал в воздухе толстенной кипой листов, в каждый из которых можно было завернуть средних размеров троглодита. Как он удерживал их на весу, оставалось загадкой.

— Что это? — тихо спросил граф.

— Я же объяснял: прошение и список лиц, у которых бабушка желала бы получить автографы. Она у меня коллекционирует автографы знаменитостей, — пояснил ночной пришелец с невыразимой тоской во взоре. — Круглый год мотаюсь по стране по ее поручениям. Она у меня старенькая, но еще сильная. За двери выставит, и без автографа, говорит, не возвращайся!

— Вы на небо смотрели, милейший? — поинтересовался Фафут.

— Я по нему пролетал.

— Молодой месяц видели?

Посетитель с готовностью закивал головой.

— Это вам о чем-нибудь говорит?

— Надо ему деньги показывать. Звенеть рупезами. Чтоб всегда водились. Есть время копить казну, а есть время тратить казну, — поделился собиратель автографов.

— Понятно, — обреченно молвил главный бурмасингер и вытянул из-под стола большой ящик с факсимильными печатями героев войны.

* * *

«Дорогая мама, здравствуйте!»

Такангор подпер кулаком мохнатую щеку и мечтательно уставился в окно, в ту сторону, где он упорно предполагал местонахождение Малых Пегасиков. Ему взгрустнулось. Он вспомнил дом, братьев и сестер, добрых соседей, крылатых кобыл и даже рыжего сатира. Иногда ему хотелось оставить карьеру полководца и вернуться туда. Собственно, однажды он вернется. Просто еще не пришло время.

Он снова обмакнул перо в чернила и застрочил.

«Дорогая маменька! Ужасно по всем вам соскучился и часто вспоминаю на досуге, коего у меня, к сожалению, пока многовато.

Его высочество Зелг хоть и собирается выступать в поход, но делает это крайне медленно. Чем заставляет припомнить ваше мудрое изречение о том, что сборы — это самая долгая часть пути.

Вчера получил жалованье и положил на ваше имя в банке Надежные пещеры сколько-то денежек, чтобы вы всегда имели под рукой дополнительные средства для непредвиденных растрат, а также поощрительных подарков братьям и сестричкам. Кланяйтесь им от меня и передавайте строгие наставления слушаться вас. Потому что ежели слушаться вас, то легко можно выйти в знатные и широко известные минотавры, чего я им искренне желаю.

Обеспокоен больным крылом мадам Горгароги. Посылаю с нарочным скляночку лечебной смолы от доктора Дотта. Он утверждает, что не следует волноваться, что она (смола) дымится и шипит: пошипит и перестанет. А крыло начисто пройдет. Уж не знаю, как это понимать. Но Дотт — доктор опытный, а пациенты его все сплошь знатные и при жизни были им довольны. В связи с чем вспоминается мне еще одно мудрое изречение, которое я никак не могу сейчас припомнить.

Репутацию врачу создают знаменитости, умершие под его наблюдением.

Бернард Шоу

Питаюсь я по-прежнему хорошо и даже лучше, так как здешние повара прониклись ко мне добрыми чувствами, что сказывается как на ассортименте, так и на размере порций. Вы знаете, что, когда я волнуюсь, мне нужно дополнительно что-то скушать, а сейчас я немного волнуюсь из-за отсрочки похода. Так что витамины получаю регулярно.

Зато я стану третьим судьей на Бесстрашном Суде. И хотя должность эта не более чем почетная, а судить приглашен знатный демон Бедерхем, вы можете быть мною довольны. А также вам есть что назидать братьям и сестрам — кланяйтесь им от меня еще раз и обнимите их крепко.

Знаете ли вы, что мессир Зелг оказался демоном по крови — на какую-то часть? Почему-то мне кажется, что знаете. И чем больше я живу вдали от Малых Пегасиков, тем больше удивляюсь вашей всегдашней осведомленности. Ну да не хотите — не говорите, откуда вам известно столько разных тайн. Но сообщу, что, сославшись на вас, сильно изумил давеча графа да Унара, вся Тайная Служба которою долго билась над одной историей, о которой вы мне как-то толковали. И теперь он мечтает встретиться с вами и поговорить о разных вещах. Мужчина он вежливый, этикет и манеры знает, за столом не чавкает, в общественных местах не чешется, и воротничок у него всегда белый. Потому я не вижу в его желании ничего предосудительного, о чем ему и сказал. Так что встретите его у лабиринта — не удивляйтесь.

А сейчас я пойду начищу папенькин боевой топорик, расчешу кисточку на хвосте — и спать. Завтра хлопотный день. Прибывает дядя Кехертуса, о котором я вам писал неоднократно, и я должен соответствовать, чтобы не уронить честь фамилии Топотанов, как вы мне строго, но ласково приказывали.