Роман с небоскребом - Елена Гайворонская

– Да ну? – поскреб за ухом дядька. – И где это написано?

– Здесь. – Я ткнула пальцем в какие-то значки на этикетке. Этикетки, равно как и носки, штамповали добросовестные китайцы и на всякий случай рисовали побольше разных значков, которые при желании можно было интерпретировать как угодно.

– А по шесть рублей? – спросил дядька. – Если оптом.

– Рада бы, да не могу, дядечка. – Игнорируя тычки Сереги, мол, отдавай, и пошли, я проникновенно прислонила ладонь к груди. – И так торгую почти в убыток. Глядите, почти все разобрали. Завтра будет новая партия, дороже.

– И сколько осталось? – хмурился дядька.

– Пятьдесят пар. С утра оптовики раскупили. Немного денег не хватило, обещали приехать в обед за остатками.

– Обойдутся, – сказал дядька. – Давай по пять пятьдесят?

– Ну, хорошо, – уломалась я, исполнившись внутреннего ликования. Носки мы брали на складе по три рубля. – Так и быть. Только для вас.

Расширив глаза, Сережка наблюдал, как дядька слюнявит грязные пальцы, отсчитывает затертые бумажки, потом забрасывает носки в необъятную сумку, сумку громоздит на телегу и отъезжает. Потом муж недоверчиво переспросил:

– Это что, все?

– Все! – восторженно выпалила я. – Сто семьдесят пять рубликов чистой прибыли за пять минут. Как? – И довольно воззрилась на Алку.

– Молодец, – одобрила та. – Легкая рука.

Новое занятие подоспело как нельзя кстати: магазин, в котором подрабатывали Сережка с Вадиком, закрылся на ремонт. Вадиму по великому блату подыскали местечко родственники. А Сережке за неимением нужных связей пришлось довольствоваться Лужниками. Каждый выходной в любую погоду в шесть утра мы тащили тяжелые баулы с товаром. Весну сменило лето, свитеры уступили место футболкам и шортам. Ванька перешел на обычное питание. Подоспела сессия. Я раскрывала учебник на прилавке и урывками читала про основные принципы классицизма и заморочки старославянского языка, каким-то чудом сдавала зачеты и экзамены.

Рядом с нами стояли профессора, врачи, домохозяйки, военные, строители, инженеры… Кого только не было в рядах коробейников с клетчатыми баулами. Всех объединяло одно: стремление выжить в смутные голодные времена. Иногда мне казалось, что это происходит не со мной, что я просто пишу длинный-предлинный роман о девушке Сане, переживающей лихолетье, и, подобно актрисе, вживаюсь в образ для пущего правдоподобия… Скоро закончу этот фрагмент и вернусь к нормальной жизни…

Алка была права, когда говорила, что у меня легкая рука. Я довольно точно угадывала, какой именно товар будет пользоваться спросом. Быстро научилась обаятельно улыбаться, вдохновенно врать про невероятное качество и супервыгодные цены, умудрялась находить нужные слова для настороженных, недоверчивых, сомневающихся, не моргнув глазом давать ответы на каверзные вопросы, вычислять и строго отшивать назойливых балаболов – определенную категорию граждан, которые приходят на рынок не покупать, а коротать время в бесполезных разговорах. Сережка, как истинный технарь, со скоростью калькулятора просчитывал в уме сумму выручки и лихо, на ощупь, не хуже аппарата, определял подлинность купюр. А еще на рынке он пристрастился виртуозно материться, что ранее сильно не одобрял. Обыкновенно привозимый нами товар разлетался за выходные. Вырученных денег хватало на питание, фрукты и оплату массажистки для Ванечки. Мы снова стали баловать себя вкусностями, а на лето я раскошелилась на отличный «не рыночный» купальник и стала помышлять о покупке нового стирального агрегата.

С сигаретой в зубах довольная Алка пересчитывала замусоленные бумажки, прятала за бюстгальтер и философствовала:

– Вот подкоплю немного и открою свой магазин. Я уже и место приглядела. Найму продавцов, сама буду руководить… Не понимаю, на кой вам сдалась эта учеба-наука? Вот же живые денежки… Торгуйте каждый день, и будет счастье. Потом магазин откроете.

– Не мое это, – призналась я. – Не нравится.

– К тому же свой магазин – это не место на рынке, – заметил Сережка. – Там придется и бухгалтерией заниматься, и с бандитами договариваться, и с чиновниками.

– Все лучше, чем тюки таскать, – вздохнула Алка.

– С этим не поспоришь, – согласился Сережка. – Но все-таки хочется, чтобы работа помимо денег приносила и удовольствие.

– А для меня бабки и есть главное в жизни удовольствие, – пыхнула сигареткой Алка. – На них все можно купить. Машину нормальную, квартиру… Задолбалась жить с мамашей, отчимом-бухлом и брательниками. Предки ж, как из коммуналки выехали, еще двоих настрогали. На курорты буду ездить… Я ведь на море ни разу в жизни не была, представляете? Знаете, чё я хочу? В Стамбул махнуть за товаром. Говорят, там все дешево, копейки… Выгоднее, чем со склада брать. Заодно дубленку себе куплю хорошую… Сюда же одно говно везут, третий сорт. Вы не поедете?

Я покачала головой. В июле я собиралась вывезти Ваньку к бабушке с дедушкой, на солнышко, свежий степной воздух и натуральные фрукты.

То субботнее утро выдалось на редкость теплым, сухим и пригожим – идеальным для торговли. Алка укатила в Стамбул. Мы с Сережкой привычно тащили баулы, предвкушая скорое обогащение.

– Зачем столько набрала? – укорял Сережка. – Пожадничала…

– Ничего не тяжело, я сильная, – отмахивалась я, пресекая попытки мужа взвалить на себя обе ноши.

Я в самом деле пожадничала, набрала товара больше обычного. Но аппетит, как известно, приходит во время еды, а деньги лишними не бывают – чем больше зарабатываешь, тем больше хочется. Погода благоприятствовала, и я намеревалась стоять за прилавком до победного.

Однако на подходе к рынку мои радужные надежды рассеялись, как мираж в пустыне.

Рынок был закрыт на санобработку.

– Могли бы и заранее предупредить, – ворчали, разворачиваясь, торговцы. – Приперлись в такую рань…

– Говорят, предупреждали, даже объяву вешали… Сорвали, видать. У кого-то руки чешутся.

Многие, не желая отправляться восвояси несолоно хлебавши, пристраивались с товаром прямо на узких улочках, ведущих к Луже.

– Что теперь, назад это все переть?! – возмущенно вопрошала тетка с огромным баулом, набитым шлепанцами, усаживаясь аккурат под предупредительную табличку о запрете торговли с рук. – Хоть сколько продам, все не так обидно.

– Главное вовремя свернуться, если менты приедут, – со знанием дела подтвердил дедок, разворачивая рядом тюк с мягкими игрушками. – Вставайте, ребята, чего жметесь, скоро места не будет!

Последняя фраза предназначалась нам. Мы с Сережкой мялись в нерешительности.

– Может, завтра приедем? – размышлял вслух Сергей.

– Барахла много, – мрачно заметила я. – Хоть немного продать, чтобы не так обидно было.

– Говорил, не бери столько, – окрысился муж.