Твоя по принуждению - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хочу платье. И чёртов статус, — поцеловала его в скулу, в шею. Колючая щетина слегка царапнула губы. — И штамп в паспорте…
— Расчётливо, — он почти вышел из меня. Взял за подбородок и поднял мою голову. Его глаза стали совсем чёрными. Я видела в них своё отражение — там, в самой глубине непознанной мною до конца бездны. Прошлась языком по губам, прильнула к нему, сама насаживаясь на него.
— Расчётливо, — собственный голос казался далёким. Ноги были слабыми, внутри я вся пылала.
Ард погладил по заду, пробрался под трусики и провёл по ложбинке между ягодиц. Коснулся ануса и обрисовал его, заставляя снова рвано выдохнуть, а потом подхватил и посадил на капот. Схватил под коленями и дёрнул на себя, проникая на всю длину.
Я упала, выгнулась. Его имя слетело с языка то ли со всхлипом, то ли с жалобным поскуливанием.
Подхватив под коленями, Ард имел меня. Перед глазами плясали точки подсвечивающих парковку ламп. Я заскребла ногтями по капоту. Казалось, я вот-вот рассыплюсь на миллиард частиц. С каждым его проникновением напряжение становилось всё невыносимее, влажный звук соприкосновения наших тел был настолько откровенным, что это вызывало смущение.
— Рихард! — вскрикнула, беспомощно потянулась к нему.
Он схватил мою руку и стиснул в своей. Погладил пальцем запястье, немного выше. И опять стиснул. По виску его катилась капля, и от желания слизать её заныли губы. Кожа горела огнём, повисшее на одном плече пальто скомкалось под спиной, волосы прилипли к шее. Туфля слетела на асфальт, когда я, пытаясь удержаться в реальности, опёрлась ступнёй о капот. Впустила его ещё глубже — так, насколько это было вообще возможно. Извивалась под ним, беспорядочно хватаясь за его пальцы.
— Ард… Ард… — шёпотом, не соображая, чего хочу.
Он склонился, и лицо его стало совсем близко. Прижал мою ладонь к машине, а я обняла его и всё-таки дотянулась. Влажная капля на языке…
— Кристина, чтоб тебя… — его низкий рык и пульсация внутри.
Живот стянуло так сильно, что я чуть не умерла, каждая жилка натянулась, а потом… Я провалилась в невесомость. Задрожала всем телом, запрокинула голову, губами беззвучно шепча имя мужчины, которого никогда не забывала, которого просто не могла забыть.
— Рихард… — то ли всё тот же беззвучный шёпот, то ли отзвук биения сердца. — Рихард…
Он выплёскивался в меня мощными толчками. Сжимал мою руку, заполняя не только тело, но и израненную душу. Губы пересохли, ресницы мои дрогнули, когда я смогла посмотреть на него. Глаза… Тёмные, цвета самого крепкого кофе и чёрная прядь чуть вьющихся волос, падающая на лоб.
Несколько секунд мы молчали, а едва я хотела убрать эту прядку, Ард отступил и потянул меня на себя. Подхватил, когда я оказалась рядом. Ноги были непослушными, колени подгибались.
— Я уже заказал тебе платье, — он одёрнул подол того, что было на мне. — Белое, — уголок жёсткого рта дрогнул. — Белый — цвет невинности, — взгляд мне в лицо и новая, почти незаметная усмешка. — Но какая разница, верно?
— Какой же ты всё-таки гад, — прошипела сквозь зубы и схватила его между ног. Слегка сжала и поняла, что он снова стал твёрдым. Едва подавила стон — только что я пережила потрясающий оргазм, а внизу живота снова сворачивался узел желания.
Губы Рихарда искривились. Мерзавец! Он всё понял.
— Хочешь повторить? — погладил ниже поясницы.
— Иди к чёрту, — толкнула его в живот, высвобождаясь, и, пьяная, пошла прочь. Но сделала всего несколько шагов и, остановившись, посмотрела на Арда.
— Никакой разницы, — бросила ему. — Белое, так белое.
А про себя подумала, что если он стал моим первым мужчиной тогда, в далёком прошлом, то я вполне имею право на белое. В самом деле, почему нет?
Проснулась я с ясным ощущением того, что минувшие вечер и ночь до предела истончили грань между прошлым и настоящим. Если до сих пор мне казалось, что взять и стереть последние годы невозможно, теперь я уже не была уверена в этом.
Рихарда в постели не было, но я знала, что он дома. В подтверждении этого из глубины квартиры раздался шум. Я услышала голос Арда. Должно быть, он опять обсуждал с кем-то дела. Прикрыла глаза и вздохнула, дотронувшись до груди. Кожа ныла от прикосновений жёсткой щетины, на бёдрах осталась сперма. Душ…
Ни вечером, ни ночью попасть в ванную мне так и не удалось. Стоило нам оказаться в квартире, Ард буквально затащил меня в спальню.
Собравшись с силами, я всё-таки сходила в ванную. Долго стояла под струями воды, пытаясь привести в порядок мысли. Что бы ни происходило между нами в прошлом и настоящем, главным было другое, и я не могла позволить себе совершить ошибку. Нужно поговорить с Ардом. Конечно же, он знал, что за человек мой бывший муж. И всё же… Стоило вспомнить кружок апельсина в руках Дмитрия, его угрозы, под ложечкой начинало тянуть, дыхание перехватывало, страх брал верх над разумом.
Не откладывая, я накинула халат и вышла из спальни.
— Хорошо, что ты ещё не ушёл, — войдя в кухню, сказала я.
Рихард сидел за столом и пил кофе. Вся кухня пропахла кофе. Запах был густым, приятным, и мне остро захотелось, чтобы Ард предложил сварить чашку и мне. Ладно, пусть не так, хотя бы просто присоединиться. Но он не сделал ни того, ни другого. Судя по тому, что на нём был свитер и джинсы, застала я его как раз вовремя.
— Уже собирался, — подтвердил он мои мысли.
Рядом с ним на столе лежали телефон и какие-то бумаги. Не было ни дня, чтобы он не занимался делами. Хотя… Таких дней не было и раньше.
Подойдя к кофемашине, я поставила чашку. Выбрала капучино и нажала на кнопку. Повернулась к Арду и столкнулась с ним взглядом.
— Я боюсь, что Дмитрий может что-то сделать, — сказала честно.
— Что именно? — Арда мои слова не напугали и не удивили. Он как пил свой кофе, так и продолжал пить. Этакое отстранённое равнодушие, от которого я почувствовала себя ужасно. Так, будто снова была один на один с отчаянием.
— Не знаю, — сказала тихо, хотя до этого была полна решимости. — Я боюсь за Алису. Боюсь, что он…
Я покачала головой, так и не закончив фразу. Рихард неожиданно поставил чашку на стол и поднялся.
— Успокойся, — подошёл ко мне. Взял за подбородок и посмотрел на меня жёстким, тяжёлым взглядом. — Я знаю, кто такой Афанасьев, Кристина. Не нужно устраивать истерики. Этим ты не поможешь ни себе, ни своей дочери.
Я отвернулась. Кофемашина затихла, капучино соблазнительно манил пенкой, но мне больше не хотелось ни кофе, ни заботы.