Только ты и я - Пэнси Вейн

Руди вспомнил фотографию, которая стояла у отца на письменном столе, сколько он себя помнил, – на ней были запечатлены Алан и Николь Хаммеры, счастливые молодожены, стоящие в обнимку, смеющиеся, оба в джинсах и куртках, с длинными волосами, на берегу Женевского озера, где проводили медовый месяц. Как знать – если бы мама не умерла так нелепо от воспаления легких, вызвавшего стремительный отек, возможно, отец не превратился бы в сломленного, сдавшегося, спасовавшего перед жизнью неудачника, каким привыкли считать его сыновья и который ничему не мог научить их собственным примером.

Но так ли это?

– Знаешь… – медленно произнес Руди, глядя ей в глаза, которые смотрели на него с теплым участием, и черпая в них поддержку, – наверное, только сейчас я начал понимать, как сильно отец любил маму и каким горем была для него ее смерть. Он сломался, не смог преодолеть его. Для него мама была единственной женщиной на свете. Если бы не мы с братом, мне кажется, он не стал бы жить…

Она смотрела на него, сдвинув брови, потом подалась вперед и сжала его руку.

– Все мы бываем эгоистами с собственными родителями, это какой-то закон природы, – вздохнула она. – Мои, например, никогда меня и сестру не доставали, я их люблю, особенно папу… и маму тоже… – добавила она быстро, – но жить с ними под одной крышей было бы тяжело. К счастью, они любят друг друга и вполне обходятся без меня.

Ей так хотелось утешить его, успокоить, что пустые, ничего не значащие слова так и слетали с языка. Мишель глубоко вздохнула. Он явно решит, что она небольшого ума девица – по сравнению с его Беллой, которая, конечно же, сыпала афоризмами. Она смущенно убрала руку. Они славно посидели, открыли друг другу душу, и теперь у них есть все шансы стать добрыми приятелями.

Мишель внутренне содрогнулась.

Вот сейчас он скажет – поздно, я провожу тебя домой. И они расстанутся у подъезда, и он пойдет дальше, погруженный в свой мир и несбыточные мечты о своей Белле…

Надо попрощаться первой, встать и уйти.

Но, уже приняв решение, она продолжала сидеть, надеясь непонятно на что.

Руди между тем вдруг устремил взгляд куда-то поверх ее плеча и даже привстал со своего места. Она быстро повернулась и увидела, что дверь кафе за кем-то закрывается.

– Мишель… ты не знаешь такого типа, средних лет, в черном таком пальто с отворотами, которые сейчас уже давно не носят, в черной шляпе, жутко бледного? – спросил он неуверенно.

– Кажется, у меня таких знакомых нет, – пожала плечами она. – А что?

– Наверное, мне уже мерещатся всякие странности, – пробормотал он, сосредоточенно сдвигая брови.

Человек в черном? Кто-то недавно говорил ей о каком-то таком человеке. Вот только Мишель не могла вспомнить, кто и когда. Ее мысли сейчас занимало совсем другое… Она поняла, что больше всего хочет сейчас, чтобы Руди поехал к ней домой, вошел вместе с ней в ее маленькую квартирку, и чтобы подхватил ее на руки и отнес на раскладной диван, который занимал почти всю крошечную спальню за раздвижной перегородкой…

Она так ясно представила, как она расстегивает на нем рубашку, проводит ладонью по его груди, подставляет ему шею для поцелуя… Образ, возникший перед глазами, был таким отчетливым, что ее обдало жаром, во рту пересохло, язык прилип к гортани… А в бокале уже не осталось глинтвейна, но она сделала вид, что допивает последние капли, чтобы только спрятаться от него за этим бокалом…

Допив, Мишель в смятении отодвинула стул и поднялась. Какой смысл предаваться подобным фантазиям, когда вчера он ясно дал ей понять, что не находит ее настолько привлекательной, чтобы провести с ней ночь.

– Мне пора… к сожалению.

– Сейчас, я только расплачусь.

– Я сама заплачу за себя. – Мишель чувствовала, что еще немного, и она зарыдает на глазах у всех – так она вдруг разволновалась. Не дожидаясь официантки, она положила на столик две бумажки и быстро пошла к выходу, часто мигая.

Руди догнал ее на улице.

– Что с тобой? Что случилось?

– Ничего. Я забыла. Я спешу, – забормотала она неразборчиво, отворачиваясь от него и ругая себя на чем свет стоит. Потом собралась с силами и взяла себя в руки. – Все в порядке, Руди, мы хорошо посидели. Поговорили…

– Но тебя вдруг что-то расстроило…

Этого она не смогла бы объяснить ему ни за какие богатства мира.

– На меня находит иногда… не обращай внимания. Наверное, я подумала о Лоре.

Это было правдой – Лора постоянно присутствовала в ее подсознании.

– А что такое с ней? – спросил Рудольф.

– Разве ты не видел сам? Она не может жить одна… у нее в любой момент может закружиться голова, она упадет, и никто ей не поможет в пустой квартире.

– Такое уже случалось раньше?

– Да! Просто удачное совпадение, что как раз к ней пришла медсестра делать укол и вызвала «скорую». Но она приходит два раза в неделю, и Лора могла лежать несколько дней без всякой помощи, она могла погибнуть. Я всегда нервничаю, когда думаю о ней. Я поеду домой одна, ладно?

– Я… только провожу тебя.

– Не сегодня.

– Но завтра мы встретимся?

Зачем? Чтобы отвлекать его от мыслей о Белле? О прекрасной неприступной Белле? Я слишком ничтожная замена.

Она подняла на него взгляд и увидела близко его глаза – темные, встревоженные, огорченные за нее. Она не увидела в них разочарования мужчины, надеявшегося получить приглашение выпить чашку кофе.

– Нет… я не знаю… мне надо подумать… Хорошо, позвони завтра. – Пробормотав с запинкой эти невнятные слова, она уткнула подбородок в шарф и торопливо пошла, почти побежала к входу в метро.

Вот так-то. Стоп, Руди, она ясно дала тебе понять, что ты ей не нужен. Да, вчера ей показалось, что она почувствовала к тебе что-то такое, если это не было желанием утешиться с первым встречным после измены ее Винса. Но теперь, рассказав тебе свою историю, она сопоставила вас и поняла, что тебе далеко до Винса. Конечно, все дело в этом. И как честная и порядочная девушка, она решила, что не должна напрасно подавать надежду.

Что же, он не ошибся в ней. Он ошибся в том чувстве, которое в ней вызвал.

А ведь ему и правда что-то такое показалось… Все, выбросить из головы глупые мысли, думать только о том, как завтра он начнет работать у Джона в салоне. Брат рассчитывает на него, и подвести его Руди не имеет права.

Он последний раз бросил взгляд вслед маленькой фигурке, которую через мгновение поглотила черная арка, ведущая в подземку, и собрался идти своей дорогой, как вдруг… в толпе мелькнул черный силуэт. Фигура в черном готова была нырнуть под землю следом за Мишель.

Рудольфа словно толкнули в спину – он бегом бросился вперед, натыкаясь на прохожих и стискивая зубы от боли в ноге сбежал вниз по ступеням и оказался за спиной человека в черном. В довольно плотной толпе людей, спешивших домой после рабочего дня, обогнать его было сложно.