Дело о бархатных коготках - Эрл Стенли Гарднер

Ева Белтер тихо вскрикнула и вцепилась в руку Мейсона. Оноттолкнул ее руку, подошел к лежащему и встал на колено. Джордж Белтер,несомненно, был мертв. На теле был след только одной пули, которая попала прямов сердце. Все говорило о том, что смерть наступила мгновенно. Сунув руку подхалат, Мейсон обнаружил, что тело покойного влажное. Он запахнул на убитомхалат, перешагнул через труп и вошел в ванную.

Как и все помещения личных апартаментов Белтера, ваннаякомната была построена с размахом, как для великана. Ванна была больше ярдаглубиной и приблизительно два с половиной ярда в длину. На вешалке рядом согромным зеркалом висели свежие полотенца. Присмотревшись к ним, Мейсонобратился к Еве Белтер:

– Видите? Он купался и, вероятно, вышел прямо из ванной.Набросил халат, даже не вытершись – тело еще мокрое, а ни одно полотенце еще неиспользовано.

– Может быть, мистер Мейсон, стоить смочить и смятьполотенце так, будто он им вытирался? – спросила она.

– Зачем?

– Не знаю. Просто мне пришло в голову…

– Если мы начнем подделывать улики, то тогда попадем взамечательную историю. Запомните это раз и навсегда. Кажется, что никто, кромевас, не знает о том, что произошло. Полиция предъявит мне претензии, если янемедленно не сообщу о случившемся. Они также захотят узнать, почему вы решиливызвать сначала меня, а только потом позвонили им. Ваш поступок можно толковатьвесьма неоднозначно. Вы понимаете?

Она кивнула. Глаза у нее были большие и темные.

– Слушайте внимательно и запомните как следует, – еще разповторил он. – Вам нельзя терять голову. Что, собственно, произошло? Вы скажетеим то же, что и мне, с одним-единственным исключением: ни слова о том, чтопосле бегства незнакомца вы поднимались наверх. Это то, что мне не нравится ввашем рассказе. Полиции это также не понравится. Если у вас было достаточномужества подняться наверх, то почему вы не позвонили в полицию? Тот факт, чтовначале вы сообщили об убийстве своему адвокату, вызовет у полиции подозрение втом, что у вас совесть нечиста.

– Мы ведь можем сказать им, что я советовалась с вами подругому делу, а потом возникла эта история, и я хотела вначале поговорить свами, прежде чем вызову полицию.

– Это была бы ваша самая большая глупость, – рассмеялсяМейсон. – Тогда полиция заинтересовалась бы тем, что это за дело. И вы бы дажене заметили, как выложили бы прокурору отличный мотив для обвинения вас вубийстве мужа. То дело вообще не должно выйти наружу. Необходимо найтиГаррисона Бурка и предупредить его, чтобы он держал язык за зубами.

– Хорошо, но что будет с газетой? С «Пикантными известиями»?– спросила Ева Белтер.

– Вам не пришло в голову, что вместе со смертью мужа выстали владелицей газеты? Вы теперь сами можете диктовать редакционную политику.

– А что, если он лишил меня наследства в завещании?

– Мы попытаемся отменить это завещание, а пока подадимзаявление о том, чтобы вас назначили временным распорядителем имущества доокончания процесса.

– Хорошо, – поспешно согласилась она. – Я выбежала из дома,а что дальше?

– Вы были так испуганы, что выскочили, не задумываясь, издома. Только не забудьте, что вы выбежали прежде, чем этот мужчина сбежал вниз.В холле вы набросили на себя плащ, который подвернулся вам под руку. Вы так нервничали,что схватили мужской плащ вместо собственного, который висел рядом.

– Я запомнила, а что дальше? – поторопила она все тем жебыстрым, нетерпеливым тоном.

– Вы выбежали под ливень, – продолжал Мейсон, – и увидели уподъезда стоящую машину. Но вы были слишком взволнованы, чтобы присматриватьсяк ней. Вы не знаете даже, был ли это лимузин или кабриолет[1]. Вы бросилисьбежать. Сразу же за вами выбежал из дома этот мужчина, вскочил в машину и зажегфары. Вы нырнули в кусты, думая, что он гонится за вами, но машина промчаласьмимо и стала спускаться вниз. Вы бросились в погоню, потому что в это времяподумали, как важно узнать номер и установить, кто был с мужем наверху, когдараздался выстрел.

– Так. И что дальше?

– То, о чем вы мне рассказывали. Вы боялись одна вернутьсядомой, поэтому побежали к ближайшему телефону. Только прошу не забывать, чтовсе это время вы понятия не имели, что ваш муж мертв. Вы слышали тольковыстрел. Но не знали, кто стрелял: ваш муж в этого мужчину или же мужчина вмужа. Вы не знали, был ли выстрел метким и убит ваш муж или только ранен, илиже он выстрелил сам в себя, когда этот мужчина был наверху. Вы запомните этовсе?

– Думаю, что да.

– Хорошо, – продолжал он. – Это объясняет, почему выпозвонили мне. Я сказал, что сейчас приеду. Но помните, что вы ничего неговорили об этом выстреле. Вы сказали мне просто, что у вас неприятности и чтовы хотите, чтобы я приехал, потому что вы боитесь.

– А как вы объясните, что я позвонила именно вам? Мы должнынайти какой-то предлог.

– Я могу быть вашим старым приятелем. Насколько я понимаю,вы нечасто появлялись в обществе вместе с мужем?

– Нет.

– Это прекрасно. В последнее время вы обратились ко мне парураз по имени. Теперь постарайтесь делать это регулярно, особенно на людях. Выпозвонили ко мне как к приятелю, не думая особенно о том, что я являюсьадвокатом.

– Понимаю.

– Запомните ли вы все это, вот в чем вопрос.

– Запомню, – заверила она.

Мейсон осмотрелся:

– Вы говорили, что наверху осталась сумка. Поищите ее.

Ева Белтер подошла к столу и открыла один из ящиков. Сумкабыла внутри. Она достала ее.

– А что с револьвером? – спросила она. – Мы не должнычто-нибудь с ним сделать?

Мейсон проследил направление ее взгляда и заметил револьвер,лежащий на полу, в тени стола, так, что сразу не бросался в глаза.

– Нет, мы не должны даже прикасаться к нему, – ответиладвокат. – Это для нас счастливая случайность. Полиция установит, кому онпринадлежит.

Она нахмурилась:

– Странно, что кто-то стрелял, а потом оставил револьвер наполу. Мы не знаем, чей это револьвер. Вы не считаете, что с ним лучше что-тосделать?

– Что именно вы предлагаете? – усмехнулся Мейсон.

– Спрятать его куда-нибудь.

– Только попробуйте, – предупредил он. – Вот тогда вамдействительно будет что объяснять полиции. Нет, лучше, чтобы полицейские самиего нашли.