Дело о бархатных коготках - Эрл Стенли Гарднер

– Нет, нет! – крикнула она. – Вы не можете понять, что яничего не знаю? Я думала, что это вы. Поэтому я не звонила вам из дома. Япобежала позвонить из лавки. Это почти миля от дома.

– Зачем вы это сделали?

– Потому что хотела оставить вам время на возвращение домой.Вы не понимаете? Я хотела сказать с чистой совестью, если бы меня кто-нибудьспросил, что я позвонила и застала вас дома. Было бы ужасно, если бы япозвонила потом, после того, как узнала ваш голос, и обнаружила бы, что вас нетдома.

– Вы не могли узнать моего голоса, – сказал он спокойно.

– Мне казалось, что я его узнала, – упиралась она.

– Совершенно невозможно, – сухо ответил Мейсон. – Я спал ужедва или три часа до вашего звонка. К сожалению, у меня нет ни одного свидетеля,и если бы полиция пришла к выводу, что я находился на месте преступления, томне было бы чудовищно трудно объясниться. Ловко вы все это рассчитали.

Она смотрела на него минуту, после чего обняла его голымируками за шею.

– Ох, Перри, – незаметно перешла она на «ты», – умоляю, несмотри на меня таким взглядом. Я уже сказала тебе, что не выдам. Ты запутан вэтом так же, как и я. Ты делаешь, что можешь, чтобы спасти меня. Мы в однойлодке и должны держаться вместе.

Он отодвинулся и взял ее за плечо так сильно, что онаразжала объятия. Тогда он еще раз поднял ее лицо и заглянул в глаза.

– Мы ни во что не впутаны, миссис Белтер, – отчеканил он. –Вы моя клиентка, а я вас защищаю. Это все. Вы понимаете?

– Да, – ответила она.

– Чей на вас плащ?

– Карла. Он висел в холле. Я выбежала на дождь, а потомпоняла, что промокну до нитки. В холле висел плащ, поэтому я его схватила.

– Хм, – глубокомысленно сказал Мейсон. И добавил: –Продумайте все еще раз, пока будем добираться до места. Не знаю, может быть,полиция уже там. Вы думаете, что никто другой не слышал выстрела?

– Наверное, нет.

– Ладно. Если нам удастся немного осмотреться до приездаполиции, то забудьте об этой истории с беготней к телефону. Вы звонили из дома,после чего выбежали мне навстречу и поэтому вся мокрая, ясно? Вы не моглисидеть дома, боялись.

– Хорошо, – согласилась она покорно.

Мейсон погасил верхний свет и нажал на педаль. Машинапомчалась сквозь стену дождя. Ева Белтер придвинулась на сиденье и прижалась кадвокату, забросив левую руку ему на шею, а правую положив на колени.

– Я боюсь, – простонала она. – Я чувствую себя такойодинокой.

– Сидите спокойно и лучше продумайте все еще раз, –посоветовал Мейсон.

Яростно нажимая на газ, он поднялся на склон и свернул вЭлмунд-драйв, затем включил вторую скорость, чтобы не пропустить большой дом,стоявший на холме. Мейсон остановил автомобиль у самого подъезда.

– Теперь прошу выслушать меня, – сказал он вполголоса,помогая ей выйти из машины. – В доме полная тишина. Очевидно, никто больше неслышал выстрела. Полиции еще нет. Подумайте в последний раз. Если вы меняобманули, то ничего хорошего из этого не выйдет.

– Я не обманывала вас, мистер Мейсон. Я сказала святуюправду, клянусь богом!

– Что ж, пройдем в дом, – сказал он, и они поднялись накрыльцо.

– Дверь не заперта, я ее не закрывала, – сказала она,пропуская спутника вперед. – Вы можете входить.

Мейсон толкнул дверь.

– Закрыта, – сказал он. – На замок. У вас есть ключ?

Она посмотрела на него безумным взглядом:

– Нет, ключ остался в сумочке.

– А где сумочка?

Миссис Белтер застыла неподвижно, охваченная внезапнымужасом.

– Боже, – простонала она. – Должно быть, я оставила сумочкунаверху, рядом… с телом Джорджа.

– А она была у вас с собой, когда вы поднялись наверх? –спросил Мейсон.

– Да, наверняка. Должно быть, я уронила ее, потому что непомню, чтобы выбегала с ней из дома.

– Мы должны попасть внутрь. Какие двери еще открыты?

Она тряхнула головой, после чего вдруг сказала:

– Есть вход на кухню. Запасной ключ всегда висит поднавесом. Мы можем открыть кухонную дверь и войти туда.

– Идемте.

Они спустились с крыльца и двинулись по усыпанной гравиемдорожке вокруг дома. Везде было темно и тихо. Ветер рвал кроны деревьев, ливеньхлестал по стенам, но изнутри дома не доносилось ни звука.

– Ведите себя как можно тише, чтобы прислуга ничего неуслышала. Если никто не проснется, то я хочу иметь несколько минут, чтобыразобраться в ситуации.

Она кивнула, пошарила под навесом, нашла ключ и открылачерный вход.

– Вы пройдете через дом и откроете мне главный вход, –сказал Мейсон. – Я закрою за вами и повешу ключ на место.

– Хорошо, – согласилась она и исчезла в темноте дома.

Мейсон закрыл дверь, повернул ключ и повесил его на место.Затем он снова двинулся вокруг дома.

Мейсон ждал на крыльце несколько минут, прежде чем услышалшаги Евы Белтер и щелчок замка. Открыв дверь, она встретила его улыбкой.

В холле горела только одна маленькая ночная лампочка,освещавшая лишь лестницу и мебель – пару кресел с прямыми спинками, нарядноезеркало, вешалку и стойку для зонтиков. На вешалке висел дамский плащ, в стойкенаходились три зонтика и две трости. Из перегородки с зонтиками сочиласьструйка воды, образовав на полу лужицу, в которой отражался тусклый светлампочки.

– Вы погасили свет, выходя? – спросил Мейсон шепотом.

– Нет, я оставила все так, как было.

– Это значит, что ваш муж, впуская кого-то, не зажег другогосвета, кроме этой маленькой лампочки?

– Наверное, так.

– А обычно на лестнице не горит больше света, пока все непойдут спать?

– Когда как, – ответила она. – Наверху живет только Джордж.Он не интересуется нами, а мы им.

– Что ж, пошли наверх, – сказал Мейсон. – Зажгите свет.

Она повернула выключатель, и яркий свет залил лестницу.Мейсон двинулся первым, вошел в салон, в котором в прошлый раз разговаривал сБелтером. Дверь, в которой тогда появился Белтер, была закрыта. Мейсон нажалручку, толкнул створку и вошел в кабинет.

Это была огромная комната, обставленная так же, как и салон.Здесь стояли большие кресла с тяжелой обивкой и письменный стол, раза в двапревосходящий размерами стол Мейсона. Дверь в спальню была открыта, сразу жевозле этой двери находился вход в ванную. Спальня и ванная также соединялисьмежду собой. Джордж Белтер лежал на полу, в дверях между ванной и кабинетом. Нанем был фланелевый халат, который распахнулся, обнажив тело.