Кольцо времени - Борис Тараканов

— Получается, за его головой давно охотились, — сказал Юра.

— Несомненно. Хотя, ясно одно — Никольского не могли специально лишить жизни, чтобы получить голову. Он должен был умереть исключительно своей смертью. В противном случае череп не получил бы нужных свойств.

Юра молчал, обдумывая слова Бондаря.

— Удивительно, но Никольский, похоже, чувствовал то необычное, что произойдет по ту сторону его кончины, — Бондарь остановился, изящным движением открыл дипломат, и извлек оттуда небольшой томик явно дореволюционного издания. — Я знал, что у нас зайдет об этом разговор, и захватил для Вас его «Дневник Умалишенного». Хочу обратить Ваше внимание на некоторые нюансы этого повествования, — он открыл книгу на закладке, перелистнул еще несколько страниц, прокашлялся и с выражением начал читать: «…все дальше, дальше уносит меня моя тройка. Закат нависает надо мной, но рассвет подгоняет меня, да клубы пара устилают мне путь. Вот и Млечный Путь расстелил миткаль… Справа — степь малоросская, слева — Италия виднеется. Вон избы русские показались вдали. Что за круговерть, зачем она? Ох, голова моя, голова! Зачем овязали ее полотенцем? Зачем льют на нее ушат за ушатом ледяную воду? Оставьте мою бедную голову! Оставьте! Пощадите…».

Бондарь замолчал.

— Россия, Италия, Малороссия… — Юра озадаченно потер лоб. — Вы хотите сказать, он чувствовал, что его голова будет носиться через разные пространства, а душа не обретет покоя?

— Насчет души — точно сказать не могу, — Бондарь закрыл томик, положил его в дипломат, щелкнул замками и побрел дальше. Юра последовал за ним. — Все-таки его отпели, на могиле была отслужена панихида, и не одна. Точно известно, что перед смертью он причастился Святых Христовых Тайн. Возможно, с душой-то как раз все в порядке. А вот с телом — беда. Хотя, может быть, это и на бессмертную душу как-то влияет — точно не известно. Скверное дело, когда часть останков начинает жить самостоятельной жизнью.

— «Клубы пара устилают путь»… — задумчиво повторил Юра. — Это, несомненно, образ поезда? Точнее, паровоза…

— Кто знает… Сами понимаете, фраза очень неоднозначная, возможна масса трактовок, — Бондарь неопределенно махнул рукой. — Под конец жизни писателя преследовали странные видения, так что «клубы пара» могут означать все, что угодно. Но нельзя усомниться в одном — Никольский предвидел, что голова его подвергнется какой-то страшной экзекуции. Пусть даже после смерти. Предвидел и молил о пощаде. Сам не зная кого.

— Ужасно… — искренне сказал Юра. Новое откровение заставило его внутренне содрогнуться. Чтобы скорее переменить тему, он напомнил:

— Вы сказали, что поезд проходит «рассекая грани»… — в глазах Бондаря Юра прочел, что это его любимая тема. И решил ему подыграть.

— Видите ли… — Бондарь слегка замялся. Юра понял, что попал в точку. — Сам факт существования «поезда-призрака» и все его поведение кладут на весы солидный камушек в пользу одной популярной ныне гипотезы из области теории параллельных пространств.

Юра вспомнил кадры из показанного в прошлом месяце по телевидению американского сериала «Путешествия в параллельные миры». Наивность этого фильма никак не способствовала серьезному отношению к той теории, на которой он был построен.

— Суть этой гипотезы в том, — продолжал Бондарь, — что Мироздание имеет как бы многогранное строение. Фактически это многогранный кристалл. В разных древних культах тема кристаллической Вселенной проскакивает довольно часто. Например, жрецы одной известной египетской секты уверяли, что Вселенную вырастил бог Амон-Ра в глиняном горшке. Наивно, но впечатляюще… М-да. Так вот, одни философы считают, что Кристалл Мироздания вытянут в бесконечности вдоль своих граней, другие, — что замкнут в постоянно растущее кольцо.

— Бесконечное в конечном? — парируя, ввернул Юра.

— Вы уловили мою мысль! Каждая грань этого Кристалла, а граням этим, сами понимаете, «несть числа», представляет собой автономное многомерное пространство, достаточно изолированное от других. То есть отдельно взятый мир. Такой же, в каком мы с Вами живем, но несколько в ином варианте развития. Этакая многовариантность развития одного и того же мира. Между прочим, этот феномен отражен даже у Достоевского.

— У Достоевского? — Юра искренне удивился.

— Я знал, что Вы не поверите, — Бондарь усмехнулся. — Однако вспомните его рассказ «Сон смешного человека». Там некое высшее существо переносит главного героя на Землю, находящуюся в ином варианте развития — без греха, горя, болезней… Как и следовало ожидать, ничего хорошего этот визит не принес.

— Не читал, к сожалению… — Юра вздохнул.

— Почитайте обязательно, не пожалеете. Так вот, как в любой кристаллической структуре, во Вселенной иногда происходит… — Бондарь на секунду задумался, — «слияние граней». Грани миров как бы сходятся на определенное время, чтобы потом разойтись опять, или образовать новую грань, новый параллельный мир — мы ведь с Вами знаем, что кристаллы имеют способность расти.

Юра кивнул. Бондарь явно увлекся своей лекцией, но прерывать его он не собирался.

— Таким образом, параллельные миры на короткое время как бы проникают друг в друга — объединяются. И тогда возможен переход. По Вашему лицу вижу, что Вы находили отражение этой идеи у Кастанеды… По одной из версий, «Летучий Итальянец» попал как раз в зону такого вот «слияния» двух разнородных, но весьма похожих друг на друга миров и замкнул собственное Время в кольцо. Но, гипотезы — гипотезами, Юра, однако, сами понимаете, — продолжал Бондарь, — что намеренно попасть в параллельное пространство — это нечто из области слабонаучной фантастики. Тем не менее, большинство ученых склоняется к тому, что теоретически это возможно. Меньшинство же считает, что это возможно также практически. Например, через полумифический Абсолютный Путь. Просто доступно далеко не всем… Хотя, Вы ведь наверняка читали об этом и у Крапивина, и у Льюиса, и у Ричарда Баха. И даже у «диссидента» Вячеслава Рыбакова…

Бондарь сделал небольшую паузу.

— Однако наш с Вами поезд, похоже, не ищет «дыры в гранях», чтобы попасть в соседние пространства. Он их делает! И мировая железнодорожная сеть — первый ему в этом помощник.

— Каким же это образом? — Юра недоверчиво покосился на собеседника.

Бондарь почесал бородку.

— Хороший вопрос, но вряд ли на него можно ответить однозначно. Многие философы, а также кое-кто из физиков, совершенно уверены, что «стыковка граней», равно, как и их, извините, «продырявливание», практически всегда происходит близ железных дорог, в тоннелях метро и у трамвайных линий. Помните детскую легенду о том, что в Счастливую Страну можно уехать на трамвае или на пригородной электричке? Впрочем, такие сказки ходили в моем детстве, а Ваше поколение росло на совершенно других мечтах… Так вот, дорогой мой, запомните на всю оставшуюся жизнь: легенды, особенно детские, никогда не рождаются на пустом месте! Такова технология этого жанра и в этом состоит его основной закон. Кто знает, может быть, есть места, где рельсовые пути разных миров каким-то непостижимым образом стыкуются между собой. И даже разница в ширине колеи здесь не помеха… Ведь существует довольно устойчивая гипотеза, что любой заброшенный или тупиковый путь — не обязательно мертвый путь, это Вам любой ребенок расскажет. Вполне возможно, что он имеет свое продолжение в соседнем от нас пространстве. И ходить по нему может все, что угодно… — Бондарь вновь задумался. — Интересно, что первыми способность железной дороги как-то затрагивать «грани миров» действительно почувствовали именно дети и… поэты.